была урезана в 1869 году до 39 000 офицеров и рядовых с пятилетним сроком 
контракта. В 1873 году армия пережила еще одно сокращение до 25 000 человек, 
которые должны были охранять границу, протянувшуюся от Техаса до Канады и от 
Миссури до побережья Тихого океана. И снова армия была растянута недопустимо 
тонкой линией. К тому же много армейских подразделений было задействовано на 
гарнизонной службе на Востоке и при оккупации Юга (которая завершилась только в 
1877 году, притом что каждый год между 1865 и 1891 годами не обходился без по 
крайней мере одной армейской кампании).
С последними выстрелами, прогремевшими 29 декабря 1890 года у местечка 
Ваундед-Нии в Южной Дакоте, завершилась продолжавшаяся более ста лет война с 
индейцами. Период этот получил впоследствии название «Столетие позора» и явил 
миру многочисленные факты коварства, грабежей и убийств, которые 
характеризовали обхождение с исконными обитателями страны.
Но лишь незначительную часть вины за эту недостойную главу в истории США можно 
возложить на их армию. Гораздо большая вина лежит на министерстве внутренних 
дел с его печально знаменитым отделом по делам индейцев. Армия не устанавливает 
законов, она лишь обеспечивает их выполнение. И далеко не всегда подобная 
работа ее радует. Генерал Джордж Крук однажды сказал: «Самое трудное, что мне 
приходилось делать, — это сражаться с теми, на чьей стороне, как ты сам 
понимаешь, правда». Даже многие из рядовых солдат, участников этих сражений, 
понимали, что индейцы часто были доведены до открытого сопротивления плохим 
обращением и отчаянием. Соглашения с правительством, нарушенные им самим, 
похищения индейских представителей, преступления пьяных ковбоев и жестоких 
охотников за скальпами, злодеяния торговцев виски и продавцов оружия вполне 
могли вызвать справедливый взрыв негодования; но коль скоро индейцы вступали на 
трону войны, то задачей армии было их утихомирить. С 1865 года армия 
участвовала в более чем девятистах отдельных сражениях, и, хотя многие из них 
были всего лишь незначительными перестрелками, все они собирали свою долю 
убитыми и ранеными.
Деяния армии, сражавшейся с индейцами, вошли в легенду, а телевидение и 
кинематограф познакомили с ней весь мир. Солдат-ветеран тех дней (очень часто 
он был и ветераном Гражданской войны) стал исключительной личностью. Однако 
боевые потери и болезни, а также дезертирство (однажды военный министр 
докладывал правительству, что одна треть людей, заключивших контракт на 
воинскую службу в период между 1867 и 1891 годами, дезертировали) и прекращение 
записи в армию сделали ветеранов редким явлением в рядах армии. До начала 80-х 
годов уделялось мало внимания основам подготовки новобранцев, гак как 
предполагалось, что они научатся азам своей службы от своих товарищей, уже 
несущих службу. Также, вопреки распространенному мнению, вплоть до 70-х годов 
мало уделялось внимания и стрелковой подготовке, временами ее урезали до 
минимума из-за нехватки боеприпасов. Одному лейтенанту, обнаружившему, что его 
подчиненные никогда не стреляли из картечницы Гатлинга и не умеют с ней 
обращаться, было сказано, что если он хочет организовать занятия по стрелковой 
подготовке, то он и должен платить за израсходованные боеприпасы.
В примечаниях к книге Дона Рикки «По сорок миль в день на бобах и сене» 
сообщается, что семьдесят пять человек из пополнения в личном составе 7-го 
кавалерийского полка в ходе последней кампании прибыли в полк спустя месяц 
после подписания контракта, в том числе проведя неделю на сборном пункте. Никто 
из этих людей не имел опыта верховой езды, и никто из них не получил никаких 
указаний, как им следует обращаться со своим оружием. Несколько человек умерли 
уже в местечке Литл-Биг-Хорн. Бывший в маршевой колонне врач, пользовавший 
раненых в сражении при Кастере, писал: «Кавалеристы… столь же готовы к 
переходам по враждебной для них стране, как и малые дети…»
Так что армия, завоевавшая запад североамериканского континента, состояла 
отнюдь не из закаленных в боях ветеранов. Но постоянные сражения и трудная 
жизнь на границе вскоре заставляли самых неприспособленных новобранцев 
становиться опытными бойцами. Если такой новобранец смог выжить среди стрел, 
пуль и микробов, в атмосфере жесткой дисциплины, монотонного труда и скудной 
еды, а известия о новом налете индейцев не побуждали его податься в пустыню, то 
в результате он становился воином, которым могла бы гордиться любая армия. Лорд 
Уолсли, инспектировавший американскую армию в конце 80-х годов XIX века, сказал,
 что она представляется ему лучшей в мире. Такой отзыв из уст 
главнокомандующего британской армией весьма показателен.



Кавалерист в полной парадной форме, 1876 год


К тому же это была единственная армия, которую могли использовать Соединенные 
Штаты в подобных кампаниях. Для таких целей добровольцы решительно не годились. 
Они готовы были преодолевать опасности и терпеть неудобства только в одном 
случае — если бы они отправились в крестовый поход, или сражаясь за свободу, 
или за сохранение демократии во всем мире. Ради таких «высоких» целей 
добровольцы были готовы покинуть свои жилища и отправиться на войну. Но 
солдат-гражданин отнюдь не был готов прозябать долгие годы в каком-нибудь богом 
забытом медвежьем углу на дальнем пограничье — изжариваясь летом от зноя и 
замерзая в зимнюю стужу, — в скучной монотонности бытия и с единственной 
перспективой заполучить рану в сражении с горсткой дикарей, в бесконечной войне,
 на которой не добыть ни богатства, ни славы. В любом случае большинство