немногочисленных солдат регулярной армии, которые в одиночку продолжали 
сражение, потеряв более девятисот убитых и раненых. Это поражение от рук 
индейцев стало одним из самых значительных в истории продвижения на Запад.
Поэтому регулярная армия снова была увеличена численно — хотя и весьма 
незначительно; принятие закона об ополчении сделало возможным призыв на 
воинскую службу любою американца в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. 
Это должно было осуществляться федеральным правительством, не имевшим никакой 
организационной структуры для этого, — прямое приглашение к проблемам и 
беспорядку.
Вряд ли можно было найти менее надежного человека, чем средний ополченец. Уроки 
революции были забыты, но в сознании людей прочно засела легенда о «вооруженном 
фермере». Это уже стало символом веры: когда стране угрожает опасность, 
американец тут же снимает со стены свой верный мушкет и — готово! — вот он уже 
и солдат, причем непобедимый. Именно то, что и нужно вооруженному строю. Все 
они были отменными стрелками, а каждый знает, что такой стрелок, укрывшийся за 
деревом, стоит грех солдат регулярной армии в чистом поле. Так что явка на сбор 
была для них праздником души и тела, а бочонок виски становился в те дни 
стандартным предметом вооружения. Офицеры всегда были под стать своим 
подчиненным — по большей мере невежественные, надменные пьянчуги, выбранные из 
числа призывников. Многие из них были политиканами местного масштаба, куда 
больше думающими о голосах в свою пользу, чем о боях; когда дело доходило до 
перестрелок, они предпочитали командовать своими подразделениями из-за 
ближайшего дерева. Хотя случались и исключения: попадая в руки способного 
командира, милиционные отряды порой демонстрировали чудеса храбрости, но в 
основном они были лишь немногим организованнее уличной толпы — и столь же 
надежными.



Полковой адъютант 3-го драгунского полка Континентальной армии (слева): 
городское ополчение Филадельфии (справа)


Подлинная же оборона страны была возложена на ничтожно малое число регулярных 
войск. И печальный опыт научил их, что средний ополченец, с кем ему, как 
предполагалось. предстояло сражаться плечом к плечу, гроша ломаного не стоит. 
Ополченец же, в свою очередь, считал, что регулярная армия попирает его 
«неотъемлемые» права: делать то, что ему хочется, идти туда, куда он считает 
нужным, — и, превыше всего, его право как свободнорожденного гражданина 
Соединенных Штатов не признавать никаких авторитетов, кроме своего собственного.
 Для армии, разумеется, это было причиной раздражения и тревоги, поскольку 
считалось, что в случае критического положения в масштабе страны именно 
ополченцы станут основной массой новобранцев в регулярную армию.



ВОЙНА 1812 ГОДА


Самые большие опасения армии стали реальностью в ходе войны 1812 года
[22]
. Милиционная система показала всю свою искусственность, став ловушкой и 
фикцией. Некоторые штаты почти не ответили на призыв собрать ополчение, тогда 
как губернаторы Коннектикута и Массачусетса вообще отказались отдать приказ о 
сборе своих ополченцев. Большинство из тех, кто прибыл под ружьем на сборные 
пункты, оказались мало приверженными дисциплине. начиная с авантюрной попытки 
генерала Стивена ван Ренсслера вторгнуться в Канаду с Куинстаунских высот (13 
октября 1812 года). Несмываемый позор пат на голову 6000 ополченцев и 
немногочисленных солдат регулярной армии, которых обратили в бегство менее чем 
2000 британских солдат при Бладенсбурге (24 августа 1814 года).

Регулярная армия хорошо показала себя под Чиппевой и Ландис-Лейн; сражение под 
Ландис-Лейн стало крупнейшей битвой этой войны, в которой каждая из сторон 
считала себя победительницей. И все же действия американской армии в этой и 
других схватках были затенены в сознании общественности победой Эндрю Джексона 
у Нового Орлеана в 1815 году. На самом же деле Джексон прекрасно представлял 
ограниченные возможности своих разнородных войск — сборища солдат регулярной 
армии, ополченцев, добровольцев, освобожденных от рабства негров, моряков и 
пиратов Лафита, — когда рискнул противостоять на поле брани ветеранам войны на 
Пиренейском полуострове сэра Эдварда Пакенхэма. Британскому военачальнику 
удалось, за счет быстрого маневра, атаковать Джексона с выбранных им самим 
позиций. Поражение англичан (прицельный огонь американцев нанес британцам 
существенный урон) стоило им многих убитых и раненых и жизни самого сэра 
Эдварда. Оно же увековечило миф о милиционном ополчении, а это, в долгосрочной 
перспективе, не сослужило хорошей службы для армии США.



Пехотинец, 1814 год