если он эгоистично отправляется на встречу со своими предками до того, как 
нанесет хотя бы какой-то ущерб врагу. В этом случае восточный фатализм не 
всегда оправдывает гибель воина. Именно такими всегда были так называемые 
«атаки на ура». Бешеный бросок вперед фанатиков, которым безразлично, будут они 
жить или погибнут, мог бы быть действительно эффективным предприятием, если бы 
он задумывался и предпринимался с непременной целью нанести как можно более 
существенный урон неприятелю. Когда же эти фанатики (часто еще и одурманенные 
алкоголем или наркотиками) бросались очертя голову в атаку под шквальный огонь 
автоматического оружия с единственной целью удовлетворить их собственное 
желание геройски погибнуть, тогда жизнь их оказывалась принесенной в жертву 
впустую.

Японское Верховное командование не могло не ощущать этих потерь и по мере 
развертывания военных действий такие самоубийственные атаки становились все 
более и более редкими. Японская директива по ведению боевых действий, 
выпущенная накануне высадки 6-й армии под командованием генерала Уолтера 
Крюгера на Лейте
[4]
, гласила: «Оборонительная тактика должна быть активной и по сути 
наступательной. Однако, поскольку действия, подобные массовым контратакам, 
неподготовленным и поспешным, больше подходят для заключительного сражения в 
случае неизбежного поражения, их следует но возможности избегать». И далее: 
«Наша философия жизни не заключается в том, чтобы неизбежно погибнуть, но в том,
 чтобы с наибольшим успехом выполнить порученную миссию».


Несмотря на эти и другие предостережения, в войсках по-прежнему сохранялась 
тенденция в отчаянной ситуации переходить в «атаку на ура». Такое имело место 
во время рукопашной схватки в ходе кампании на острове Сайпан, когда около 5000 
японцев (оставшихся в живых из тридцатитысячного гарнизона) были блокированы. 
Их командующий, генерал Сайго, человек уже пожилой и к тому же раненый, был 
слишком слаб, чтобы повести своих бойцов в последнюю атаку. Он покончил с собой 
ритуальным
сэппуку
, его адъютант (предположительно, потому, что в пещере, где находился командный 
пункт, не было простора, чтобы размахнуться мечом) предпочел воспользоваться 
для прекращения страданий генерала пистолетом. Атака, начатая японцами 
неожиданно, едва рассвело, остановила продвижение нескольких батальонов 27-й 
дивизии и заставила их немного отступить. Атакующие с дикими криками буквально 
завалили своими телами пулеметы, гак что те больше не могли вести огонь. 
Артиллерия морских пехотинцев расстреляла все свои боеприпасы буквально в упор, 
после чего прислуга орудий пустила в дело пистолеты и карабины. В конце концов 
атакующие были остановлены, и к вечеру потерянные позиции отбиты, но эта атака 
японцев стоила жизни 1400 американцам. После нее на поле боя были обнаружены 
мертвые тела 4211 японцев — один к трем, — что было гораздо более высоким 
соотношением американских потерь, чем в большинстве «атак на ура».

Те же самые самоубийственные традиции подсказали и использование подразделений 
камикадзе («божественный ветер»). Всегда, в каждой стране и в каждой армии, 
существовали индивидуумы, которые готовы были осознанно принести себя в жертву, 
если, поступая таким образом, могли приблизить общую победу. В западном мире 
подобные поступки были довольно редкими. Почти самоубийственный риск 
воспринимался как нечто само собой разумеющееся — ведь всегда имеется шанс, 
хотя бы и сколь угодно малый, на то, что «старуха с косой» минует и на этот раз.
 Если цель важна, то в такой смерти нет ничего расточительного — пешкой ради 
ферзя жертвуют как в шахматах, так и на войне.




Сколь бы нелепыми и громоздкими ни представлялись японские доспехи взгляду 
западного человека, на самом деле они были легкими, удобными и хорошо 
приспособленными для японского образа сражений. Один из признанных знатоков 
писал о них как об «искусно соединенном вместе комплексе стальных пластин, кожи,
 шелка на тканевой основе. Каждый участок тела… определенным образом защищен». 
Лучшие образцы японского оружия и брони не имеют себе равных по красоте 
конструкции и отделке. Даже скромные наконечники стрел (вверху) часто 
украшались ажурным узором и гравировкой, а уж такие вещи, как эфесы и ножны 
мечей и кинжалов (внизу), почти всегда представляли собой шедевры кузнечного 
дела и искусства лакировки


Имена трех японских солдат, которые превратили себя в подрывной заряд для 
разминирования, чтобы проделать проход в китайском проволочном заграждении под 
Шанхаем, превратились в объект поклонения и восхищения во многих храмах по всей 
стране. (Существуют весомые причины полагать, что три сапера стали жертвами 
преждевременно сработавшего взрывателя, но для целей пропаганды случай был 
слишком соблазнительным, чтобы не воспользоваться им.) И совершенно 
естественным стало решение, когда весы войны начали склоняться не в пользу 
Японии, широко распропагандировать полумистический порыв обрести славу и