христианскому Иерусалимскому королевству. Чтобы отомстить за потерю Святого 
города, под его стены снова пришли христианские воины, во главе с могучей 
фигурой короля-воителя — Ричарда Львиное Сердце, английского суверена. При 
Арсуфе его личная отвага и воинское искусство обеспечили победу над войсками 
грозного Саладина. Вид его мощной фигуры в самых жарких местах поля сражения, 
повергающей наземь сарацин могучими ударами, делал его имя боевым кличем всей 
христианской рати и наводил ужас на полчища неверных. Арабы прозвали его 
Мелех-Рик, и долгое время арабские матери пугали им своих непослушных детей.
По вооружению и личной выносливости преимущество было на стороне крестоносцев. 
Их защитное снаряжение обычно отличалось большим совершенством, их оружие было 
более мощным, а их кони более сильными. Арбалет, которым были вооружены многие 
пешие воины, хотя и требовал больше времени для подготовки его к стрельбе, чем 
луки сарацин и турок, обладал гораздо большей мощностью. Мусульманский 
летописец, один из секретарей Саладина, писал, что гамбесоны (тяжелые стеганые 
одеяния, часто покрытые сверху кожей) арбалетчиков Ричарда были «так часто 
утыканы стрелами, что напоминали ежей», причем их владельцы не получили никаких 
ранений — на дальних дистанциях огня легкие стрелы сарацинских луков могли 
нанести лишь незначительные повреждения. При Хиттине большая часть рыцарей была 
взята в плен потому, что их лошади были поражены стрелами, а не потому, что они 
сами получили ранения, хотя и находились под непрерывным градом стрел. Другие 
рыцари, чьи лошади не были убиты, смогли прорваться сквозь окружившую их 
конницу и избежать плена.
Противники его обеих сторон обладали недюжинной личной храбростью, но, возможно,
 склонение перед волей Аллаха предрасполагало этих людей и к склонению перед 
волей других. Безусловно, в большинстве уроженцев Востока было мало той 
властной уверенности в себе, которая была свойственна многим людям Запада и 
которая снова и снова давала возможность небольшим отрядам крестоносцев 
нападать и обращать в бегство во много раз превосходящие их количественно силы 
правоверных.
Что касается тактики воинов креста и полумесяца, то они мало чем отличались 
друг от друга. Ни те ни другие не достигали того уровня дисциплины, которой 
отличались, скажем, византийцы, а без определенного уровня дисциплины 
применение сложной тактики боя, кроме простейших приемов, невозможно. Однако 
христиане быстрее воспринимали новый стиль ведения военных действий и, сочетая 
силу удара тяжеловооруженной конницы с огнем арбалетчиков (и, уже позднее, 
конных лучников) и с поддержкой надежных пехотинцев, вооруженных копьями и 
топорами, они неизбежно выходили победителями в сражениях с куда более 
многочисленным противником. Легкая конница сарацин редко что могла 
противопоставить объединенным действиям конницы и пехоты христианских воинов.
Однако христиане попали — а по сути, находились в ней с самого начала — в 
стратегически тупиковую ситуацию. Завоеванные ими территории в Святой земле 
требовали не только сильного централизованного управления из Иерусалима, но и 
установления тесных дружественных отношений с палестинскими подданными, а также,
 что было важнее всего, постоянной подпитки людьми, деньгами и поставками из 
Европы. В те времена ни одно из этих требований выполнить было невозможно. 
Поэтому люди Леванта — уже больше не крестоносцы, но владельцы феодов на 
Востоке и властелины восточных замков, селений и рабов — постепенно двигались к 
своему окончательному поражению и изгнанию, не оплаканные своими прежними 
подданными и забытые странами, некогда их пославшими.



Лучники Англии

Роль лучников в войне стара так же, как и сама война. Это обстоятельство, 
возможно, затрудняет понимание того, почему появление на полях сражений 
сравнительно небольшого количества лучников обеспечило им такое значительное 
место в истории англоязычных народов. О них написано много хвалебных слов; 
многие находят определенное удовольствие в чтении историй о парнях в 
крестьянских кафтанах, посылающих метровую стрелу в какого-нибудь мерзкого 
рыцаря или барона. Но и швейцарцы были такими же точно крестьянами, смирившими 
не одного гордого аристократа, и все же они не получили и доли той популярности,
 которую обрели вольные йомены-лучники. Возможно, тут играет роль само оружие, 
которое мы воспринимаем как примитивное и в то же время эстетически 
привлекательное, — а это объясняет и то, что стрельба из лука является спортом 
миллионов, тогда как метание копья увлекает весьма немногих. Как бы то ни было, 
английские лучники прочно занимают в истории страны свое место, столь же прочно,
 как и король Артур и Робин Гуд.

Происхождение большого лука трудно установить с точностью; по всей вероятности, 
он появился в южной части Уэльса. Летописи, датируемые серединой XII столетия, 
упоминают об уэльских луках, способных пускать стрелы, пробивающие дубовую 
доску толщиной в четыре дюйма, что убедительно свидетельствует о чрезвычайной 
мощности этого оружия. Из многих десятков тысяч сделанных за всю историю луков 
до наших дней дошло только два из них, да и то относящихся к гораздо более 
позднему времени. Они были найдены среди останков поднятой со дна моря «Мэри 
Роуз»
[10]
, затонувшей в 1545 году, и хранятся ныне в Оружейной палате Тауэра. Эти луки 
имеют 6 футов и 4,75 дюйма в длину и соответствующий вес. Сэкстон Поуп,