Однако последователи Магомета испытывали трудности гораздо большие, чем те, 
которые давало несоответствие в весе воинов и оружия. Поскольку мир ислама 
раздирали междоусобные войны, империя сельджуков уже распадалась на множество 
мелких государств. Если бы не это обстоятельство, крестоносцам никогда не 
удалось бы продвинуться дальше Константинополя. На деле же после первого 
сражения они почти без всяких препятствий прошли через христианскую Армению и 
осадили Антиохию, чего бы им никогда не удалось сделать, если бы в живых 
остался великий сельджукский правитель Алп-Арслан
[9]
.

За исключением схваток с византийцами, с их многовековой военной организацией, 
конфликт между Востоком и Западом обычно происходил по одной и той же схеме: 
мощный наступательный удар, ответом на который была гибкая и подвижная оборона 
— удар палицы, парируемый пуховой подушкой. Удары тяжеловооруженной и 
защищенной мощной броней конницы снова и снова наносились в пространство 
разреженного воздуха — проворные мусульманские всадники на быстрых конях 
совершали угрожающие вылазки, но тут же отступали, рассыпались, наносили острые 
жалящие удары, кружили вокруг врага, скрывшись в поднятом облаке пыли, выжидая 
время для нового удара под постоянный аккомпанемент свистящих стрел.
Так было в Дорилеуме. Отряд рыцарей-крестоносцев, знакомых с дисциплиной и 
возглавляемых более опытным командиром, чем несчастный Пустынник, добрался до 
Константинополя, ограничившись самыми минимальными грабежами и убийствами. 
Помня о своих проблемах с голодной толпой народных крестоносцев, император 
Византии снабжал каждый прибывающий отряд продуктами, а также большим и 
бдительным эскортом, похожим скорее на конвой. Перебравшись на азиатский берег 
и добравшись до Никеи, отряд начал движение через Малую Азию по направлению к 
Иерусалиму. Первой целью на этом пути должна была стать большая турецкая 
крепость Антиохия.
Их путь шел через Дорилеум, и здесь крестоносцы вступили в свой первый 
серьезный бой. Отряд христиан двигался колоннами, воспользовавшись двумя 
идущими параллельно дорогами. Одна из колонн под командованием отважного 
Боэмунда, старшего сына норманнского герцога Роберта Гюискара, возобновила 
движение, прервав привал, когда передовое охранение сообщило о приближении 
неприятеля. Поспешно был организован временный лагерь, где остались женщины, 
дети и обоз под охраной лучников и пеших воинов, тогда как конники образовали 
передовую линию. Едва это было сделано, как масса турецкой конницы пошла на них 
в атаку по равнине под рокот боевых барабанов и звон цимбал. Передовая шеренга 
крестоносцев тоже пошла в атаку, но турки рассыпались по полю, осыпая рыцарей 
стрелами и обходя их с флангов. Рыцари никак не могли сойтись с врагами в 
ближнем бою. Легкая турецкая конница обрушивалась на них со всех сторон и 
исчезала, как только рыцари готовились нанести ей сокрушающий удар, нанося при 
этом неожиданные удары по флангам. По равнине носились рои всадников, наступая 
и тут же отходя и вновь преследуя. Турецкие стрелы наносили ужасный урон 
ценнейшим боевым коням, и многие рыцари, оставшись без коней, были вынуждены 
продолжать бой пешими.
На флангах строя крестоносцев появились свежие отряды турецкой конницы, а 
большое подразделение их обрушило удар на лагерь, разметало пехотинцев и 
ворвалось верхом между стоявшими телегами и палатками. Многие монахи и раненые, 
лежавшие в палатках, были убиты, а женщины изнасилованы и тоже убиты. Затем 
волна отступавших крестоносцев смогла выбить турок из захваченной ими части 
лагеря. Постоянные атаки и контратаки совершенно измотали рыцарских коней. Да и 
все эти атаки не производили никакого впечатления на не державшую 
организованного строя турецкую конницу. Сами же турки атаковали, наваливаясь 
всей массой коней и людей под прикрытием туч стрел.
На этом поле в клубах пыли, поднятой конскими копытами, сошлись в смертельной 
схватке фанатики двух вер — причем каждая из сторон, вполне возможно, была 
изумлена отвагой и неистовством своих противников. Нигде не было видно даже и 
следа второй колонны крестоносцев, а измотанные рыцари, несшие тяжелые потери 
под градом стрел, уже начинали терять всякую надежду на отмщение. Затем наконец 
появилась вторая половина отряда и с ходу обрушилась на турецкий фланг и тыл. 
Их легкая конница не могла противостоять сокрушительному удару свежих сил 
рыцарей. Зажатая между двумя отрядами крестоносцев, она потеряла и пространство 
для маневра. Ничто теперь не могло устоять перед ударом тяжеловооруженной 
западной конницы, которая смяла ряды турок, опрокидывая их коней и рассекая 
всадников.
Турки пустились в бегство, бросив на произвол судьбы свой лагерь. Победа 
осталась за крестоносцами, но и они понесли тяжелые потери, особенно же 
досталось лошадям. Рыцарям предстояло дорого заплатить за это, поскольку им 
предстоял долгий и трудный путь по местности, в которой не было для них ни еды, 
ни питья. Неизвестный норманнский рыцарь, проделавший этот путь вместе с 
Боэмундом, оставил выразительное описание трудностей, пережитых крестоносцами. 
Историки дали ему имя Аноним. Вот выдержка из этого описания: «Мы едва 
переставляли ноги. Нам приходилось питаться зерном, которое мы шелушили и 
провеивали в ладонях, — жалкая еда! Большая часть наших лошадей пала, поэтому 
большинство гордых рыцарей брело пешком. Из-за недостатка вьючных лошадей нам 
пришлось использовать скот и, в нашем отчаянном положении, нагрузить вьюки на 
козлов, овец и даже собак».