поощрения.



Неудачные новшества: 1 — удлиненная винтовочная пуля конструкции капитана 
Нортона, 1824 год; 2 — овальная пуля с экспансивным клином В. Гринера, 1835 
год; 3 — круглая пуля с ободком к двухнарезной винтовке Брунсвика, 1836 год


На вооружение в 1836 году по решению комиссии по огнестрельному оружию для 
замены устаревшей винтовки Бейкера было принято ружье с двумя нарезами, 
сконструированное Брунсвиком. Оно не только было неудобно в заряжании, особенно 
при загрязнении, но и не отличалось особой точностью стрельбы. Лишь несколько 
полков были вооружены этим огнестрельным монстром, для всей же армии в целом 
продолжали считаться вполне подходящим оружием древние дульнозарядные мушкеты. 
Единственным шагом в сторону модернизации стало принятие на вооружение капсюля 
ударного типа в 1839 году. (Его изобретатель Александр Форсит получил первый 
патент на него еще в 1807 году, но в то время вопросы решались довольно 
медленно.)
Во всем же остальном ведущим девизом было: «Пусть все идет как и шло». Основное 
внимание уделялось строевому шагу, а также употреблению глиняных трубок и 
чистке медных пуговиц. Должности командиров полков по-прежнему покупались, 
повышение в звании продавалось за деньги, что обрекало профессиональных воинов 
с тощими кошельками на медленное продвижение по службе или вообще оставляло без 
такового. Организации, которая занималась бы армией в целом, не существовало, 
как не существовало и какого-либо административного управления. Массовые 
маневры были делом неслыханным, сколько-нибудь похожим на них был только так 
называемый батальонный «полевой день» — нечто вроде полкового пикника, на 
котором присутствовало множество восторженных женщин, веселившихся под хлопанье 
холостых выстрелов и бутылочных пробок.
Довольно странно (хотя, быть может, таково природное движение человеческой 
мысли), но офицеры, служившие в Индии, где следовавшие одна задругой военные 
кампании держали войска в надлежащей форме, горько сетовали на существовавшие 
на их родине порядки, но их советы, если они осмеливались их высказывать, 
просто не замечались. Клика именитых простофиль, возглавлявших большинство 
правительственных учреждений и командовавших большей частью полков, не желала 
никаких изменений существовавшего порядка и своего положения в кругу привычного 
круговорота парадов, смотров, охот и банкетов.



КРЫМСКАЯ ВОЙНА

В литературе Крымская война часто приводилась как пример того, что может 
натворить облеченный властью болван. Безусловно, она вполне может служить 
демонстрацией невежественности и некомпетентности многих офицеров и 
государственных деятелей. Более того, она рельефно выявила все недостатки 
громоздкой системы армейской администрации и командования. Только оплачено это 
было непомерными страданиями рядовых солдат, ничем не защищенных от грубейших 
ошибок своих военачальников и от жестокости крымской зимы.
Никакая военная машина тех времен не функционировала гладко и эффективно, но 
путаница и неразбериха этой кампании, что со стороны французов, русских или 
англичан, превзошла все бывшее ранее. Штабы работали отвратительно. Хотя отдел 
для подготовки штабных офицеров при Королевском военном колледже был образован 
шестьдесят лет тому назад, лишь пятнадцать человек из более чем двухсот 
офицеров, участвовавших в Крымской войне, прошли соответствующую подготовку. 
Остальные же были по большей части родственниками и друзьями различных 
генералов — сам главнокомандующий лорд Раглан держал пятерых племянников в 
своем собственном штабе!
Сам он всю жизнь прослужил в штабе Веллингтона и, дожив до шестидесяти пяти лет,
 никогда не командовал в боевых условиях даже взводом. Как и большинство 
представителей своего класса, он был столь же невосприимчив к опасности, сколь 
и к какому бы то ни было дискомфорту или боли (лежа на операционном столе после 
Ватерлоо, он потребовал принести обратно только что ампутированную у него руку, 
чтобы он мог снять с пальца перстень). Он был добрым, вежливым, 
доброжелательным аристократом и закоренелым реакционером. Он также имел весьма 
определенное мнение относительно «индийских офицеров», последние же, как 
говорили, были весьма обескуражены своей отправкой в крымскую армию.

Войска, направленные в Крым, сами по себе были превосходны, что они и доказали 
в сражении на Альме
[27]
. В этом сражении они, после эпидемии холеры и страдая от дизентерии, взяли 
ш1урмом под огнем врага сильно укрепленные высоты, действуя, как выразился 
французский командующий в Крыму Франсуа Канробер, «словно на прогулке в 
Гайд-парке». Когда гвардейские части оказались в трудной ситуации и на военном 
совете было предложено им отступить, отважный сэр Колин Кэмпбелл сказал: «Будет 
лучше, если вся гвардия ее величества до последнего человека поляжет на этом 
поле, чем повернуться спиной к неприятелю». Гвардия не отступила — и копилка 
военных афоризмов пополнилась еще одним.