числом и доблестью воинов своей свиты. К ним направляют посольства, их осыпают 
подарками, и часто сама их репутация решает судьбу войны.
Мы узнаём здесь не только прототип феодального барона, но и все элементы 
будущего средневекового рыцарства.
Римский историк совершенно справедливо заметил, что вручение оружия 
эквивалентно одеванию в тогу свободного римского гражданина, что это ритуал, 
обозначающий переход из состояния живущего в семье подростка к взрослому, 
общественному состоянию.
В Средние века это будет называться adoubement – словом, происходящим из 
германского и обозначающим «ударить»; церемония будет заключаться главным 
образом в передаче оружия «крестным» и представлять собой посвящение, 
напоминающее жестами и формулировками посвящение в тайны элевсинских мистерий, 
культа Митры или масонских лож, а в более общем плане – в профессиональные 
братства и корпорации.
Можно полагать, что меч, оружие наступательное, а также шлем, кольчуга и 
треугольный щит, оружие оборонительное, – главные элементы этого обряда, но все 
совсем не так, и куда более характерными аксессуарами церемонии представляются 
шпоры (порой из чистого золота) и перевязь для меча, опоясывающая тело (cingere 
aliquem cingula militari), хотя они и кажутся не такими уж необходимыми для 
сражающегося. К ним скоро добавятся баня, очистительное омовение в которой 
предшествует обряду, и сопровождающие обряд оплеуха или удар по затылку. Уже 
очень много сказано о том, что удар наносился с целью заставить посвящаемого 
запомнить церемонию до конца своей жизни. Это эвфемистичное объяснение. В 
действительности речь идет о финальном жесте, вроде «удара по рукам» при 
купле-продаже, или удара мечом плашмя, зафиксированного Ж. Роделем с конца XII 
века в героическом эпосе «Саксонцы». Традицию продолжает и удар при вручении 
ордена Почетного легиона за военные заслуги. Итак, это был удар ладонью по шее 
или по щеке, militaris асара, говорит Лоран Ардрский. Здесь еще нет церковного 
влияния: благословения меча, ночного бдения с оружием, предварительного 
причастия, моральных норм, предписываемых посвящаемому, но все это вторично. Не 
по значению, а по хронологии.
«Преемственность между германским и рыцарским ритуалами не вызывает сомнений»,
 – справедливо написал Марк Блок в «Феодальном обществе», но и разница в 
характере обоих институтов не менее очевидна. У германцев это правило, у нас – 
исключение. Это не переход из одного класса в другой и уж точно не результат 
достижения определенного возраста, но выбор, избрание лучшего (то есть упор на 
качество, а не на количество) в структуру, которая венчает феодальное общество 
и являет собой – особенно на начальном этапе – результат отбора элементов, в 
том числе неимущих и даже не благородного происхождения.
Было бы также ошибкой считать, что институт, который уже в XI веке, время, о 
котором до нас доходят первые сведения о нем, сразу же появился 
сформировавшимся в своих основных чертах, правилах и принципах. Эти правила и 
обряды выкристаллизовались постепенно, зачастую уже в ту эпоху, когда рыцарство 
клонилось к упадку.
Сначала термин «рыцарь» относился к любому, кто сражался верхом на коне и мог 
быть связан юридическими узами с тем, от кого он держал фьеф и кому он был 
обязан личной военной службой, но, опосредованно, он мог относиться даже к 
королю.

С 1098 года появляется выражение ordonner
[1]
в значении «посвятить» в рыцари, и, что довольно странно, относится оно к 
будущему Людовику VI Толстому, которого в рыцари посвятил граф де Понтье, так 
же как после битвы при Мариньяно Баярд, рыцарь без страха и упрека, посвятил в 
рыцари короля Франциска I. То есть вассал посвящает в рыцари своего юного 
сюзерена, что означает, что он является его «крестным», вводя его в общность, 
достоинство которой отличается от достоинства носителя наследственной верховной 
власти и может быть приобретено лишь в результате кооптации. Точно таков и 
прием некоторых монархов XVIII века в масонские ложи. Такова ценность этого
сословия.
Не религиозного, но общественного, который в некоторых аспектах своей жизни 
связан с церковью, откуда легкость, с которой после Первого крестового похода 
возникнут
духовно-рыцарские ордена:
тамплиеры или госпитальеры, которые под именем мальтийских рыцарей до сих пор 
сохраняют свои архаичные церемонии и устаревший ритуал.




Глава 2
ВЛИЯНИЕ ЦЕРКВИ

Самая примечательная черта эволюции рыцарства – это возрастающее влияние на 
него церкви. Речь идет не об агрессии, не о подавлении, не об аннексии, 
возможно, не о произвольном действии, но и об ответе на призыв, даже не 
сформулированный четко.
В глубоко пропитанном христианством обществе всякий институт, будь то 
объединение каменщиков-строителей храмов, профессиональные корпорации, 
купеческие союзы, ремесленные объединения, созданные под эгидой какого-либо