2
-фунтовых пушек из артиллерии герцога Камберленда перевозились либо одной 
лошадью, либо парой, запряженной гусем.

В ежемесячном издании «Британская военная библиотека» содержится упоминание о 
том, что эти орудия были похожи на те, которые в 1799 году использовались в дни 
празднеств для производства салютов в Сент-Джеймс-парке. Кроме того, они 
упоминаются и даже изображены в военном словаре издания 1802 года. За границей 
«галопные» орудия применялись и значительно позже, причем с особым успехом – в 
бенгальской и мадрасской армиях. Впрочем, то были уже не пушки, установленные 
на лафетах, в которых хобот выполнял роль оглобель, а обыкновенные легкие 
орудия, которые использовались тогда в конной артиллерии.
О «галопных» лафетах снова вспомнили уже в 1898 году, когда граф Дандональд, 
командовавший 2-м полком лейб-гвардии, изобрел для пулемета Максима легкий 
лафет, выполненный из стали и дерева гикори, в который впрягалась одна лошадь. 
Лейб-гвардия взяла два таких лафета для официальных испытаний, и, несмотря на 
небрежное обращение, они с успехом все выдержали. Не беря в расчет успех, идея 
в целом не получила одобрения.

Странными орудиями были «Шуваловы»
[45]
, представленные русскими в XVIII столетии при императрице Елизавете и 
названные по имени изобретателя графа Шувалова. Небольшие шестифунтовые 
каморные орудия имели эллиптический канал ствола. Смысл такой необычной 
конструкции канала заключался в том, что наиболее широкая сторона жерла 
помещалась горизонтально, благодаря чему всякая картечь при выстреле по 
наступающей живой силе противника разлеталась шире по горизонтали, а не 
растрачивалась впустую в воздухе или на земле.




Рис. 11.
«Галопное» орудие XVIII в.



Даже в те времена ощущался сильный страх перед неизвестными силами русских, а 
потому, когда Фридрих II Прусский в 1758 году захватил двадцать девять орудий 
такого типа, он постарался развеять эти опасения, выставив в Берлине свои 
трофеи на всеобщее обозрение, чтобы раскрыть тем самым «великую русскую тайну». 
В Европе не усмотрели в них особой практической ценности, хотя некий голландец 
и изготовил несколько таких орудий для правителя княжества Кача на западе Индии.
 Они были отлиты из местного чугуна и имели ствольный канал у жерла только 3
1
/
4
дюйма в высоту при ширине в 28 дюймов. Предполагалось стрелять из них картечью, 
камнями или железными болванками, но в действительности им суждено было стать 
лишь экспонатами в Вулвиче.


Осада Гибралтара представила артиллеристам удобный случай проявить свою 
изобретательность. Испанские плавучие батареи и флот постоянно находились в 
пределах досягаемости. Однако, когда английские орудия открывали огонь с 
галерей, расположенных собственно в Скале
[46]
, выяснялось, что ядра перелетают через неприятеля. Чтобы получить достаточное 
склонение орудий, лейтенант Г.Ф. Кёлер изобрел особый лафет. Изобретение это в 
чем-то напоминало разработки, относящиеся к XV веку. Ствол и ложе были 
соединены вместе и укреплены за передний конец на шарнирах, в то время как 
задняя часть могла подниматься на двух дуговых опорах. Не стоит и говорить, что 
ядро следовало как следует «запыжевать», чтобы воспрепятствовать его 
выкатыванию из ствола. Что касается ранних разработок подобного рода, то 
германская кулеврина XV столетия была установлена на четырехколесной платформе 
и тоже имела две дуговые опоры для регулировки возвышения укрепленного на 
шарнирах ствола.




Рис. 12.
Гибралтарский лафет, обеспечивавший большое склонение ствола


Противоположностью лафета, позволявшего получить большое склонение ствола, была 
конструкция, обеспечивавшая подъем всего орудия. Вообще говоря, она была 
известна под названием «исчезающий лафет», хотя по причине его великой 
неуклюжести исчезновение было для него делом совершенно невозможным. В Вулвиче 
сохранились его модели. Один из таких лафетов, относящийся ко времени