Рис. 7.
Пушка, начало XVII в.


Следующий артиллерийский обоз короля Иакова рассеялся перед армией Вильгельма, 
в которой находились фургоны, груженные жестяными лодками для наведения 
искусственных переправ. Однако никаких резких изменений в последующее время не 
произошло. Старые имена орудий, происходившие от наименований птиц и животных, 
постепенно вытеснялись обозначениями, описывавшими вес снаряда, а гаубица стала 
орудием, популярность которого непрерывно возрастала. Мортиры использовались 
для ведения огня по целям, прямой огонь по которым был невозможен из-за 
закрывающих их препятствий. Полевые орудия стреляли более или менее прямой 
наводкой. Гаубицы заняли промежуточное положение. Имея такие же лафеты, как у 
полевых орудий, они могли двигаться вместе с регулярной армией, а крупный 
калибр позволял вести огонь снарядами и бомбами наподобие мортир, но с большей 
точностью.
В 1693 году в битве при Неервиндене, в которой англичане вместе с голландцами 
сражались против французов, неизвестно каким образом был захвачен английский 
ховицер. Бронзовый ствол имел в длину более ярда, а лафет, выполненный столь же 
прочно, как пушечный, был усилен железными полосами и скобами. Интересно 
отметить, что, хотя железные ободы колес были хорошо укреплены гвоздями, 
деревянная их часть не была окована, как это было заведено на континенте.
МЕДЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ
Как уже указывалось, на протяжении многих лет в области артиллерии не 
происходило никаких значительных изменений, и не потому, что не предпринималось 
попыток, а в силу отсутствия успеха этих попыток. Действительно, француз 
шевалье ле Фолар так отчаялся от неудач опытов, что пришел к выводу о 
неспособности артиллерии к каким бы то ни было дальнейшим усовершенствованиям и 
предложил вернуться к древним катапультам.
Французы вновь предложили пушку с тремя стволами, и в 1705 году солдаты герцога 
Мальборо захватили восемь подобных орудий. Два из них, взятые при Малплаке и 
находящиеся в Вулвиче, были изготовлены в 1704 и 1706 годах в Дуэ. Два 
экземпляра, находящиеся в лондонском Тауэре, примерно на десять лет старше.
Хотя в XVIII столетии был достигнут небольшой прогресс в области полевой 
артиллерии, значительное развитие получила крепостная и корабельная артиллерия, 
правда, это развитие касалось в основном лафетов. Многие годы корабельные пушки 
устанавливались на прочных низких ложах, что объяснялось ограничениями, 
накладывавшимися теснотой подпалубного пространства. Отдача компенсировалась 
канатами, блоками и талями, соединявшими железные кольца в лафетах с прочными 
деревянными бортами корабля. Для заряжания требовалось ослабить канаты и 
откатить орудие. Странно сказать, но все эти трудности с дульной зарядкой не 
побудили никого во флоте предложить зарядку с казенной части. Даже введение 
особых лафетов и укороченных стволов должно было долго ожидать 
изобретательности сотрудников фабрики Каррона.
Крепостные орудия комплектовались весьма сложными лафетами. Собственно ствол 
помещался на обыкновенной прочной раме с маленькими колесами. Эта конструкция, 
в свою очередь, устанавливалась на короткий участок железных рельсов, чтобы ее 
можно было откатить назад для перезарядки или компенсировать отдачу. Кроме того,
 вся эта «железная дорога» была несколько приподнята над поверхностью, лафет 
мог поворачиваться на оси, а задний конец рельсов уходил в сторону, так что вся 
система могла маневрировать по дуге. Благодаря этому орудие имело очень широкий 
сектор обстрела.
Идея усовершенствованной пушки продумывалась полковником Людвигом Видеманном из 
Саксонии. В 1748 году он убедил герцога Камберлендского Уильяма испробовать 
свой новый метод в новой литейной, располагавшейся в Челси. Было сделано 
предложение сравнить этот метод с разработками мистера Шальха, главного 
казенного мастера-литейщика. В итоге в апреле 1749 года новые орудия были 
отправлены в Виндзор-парк, куда для ознакомления с ними собралось высшее 
офицерство. Оба литейщика подготовили двадцатичетырех-, двенадцати– и 
шестифунтовые орудия. Тогда как правительственный мастер произвел все 
предписанные выстрелы и поразил все цели, немец не только ни разу не попал по 
цели, но даже не смог закончить испытание, поскольку шестифунтовое орудие 
разорвало. Очевидно, модернизированные орудия не могли быть приняты, однако из 
уважения к герцогу Камберленду они были куплены Артиллерийско-техническим 
управлением для Тауэра. Три из них оказались в конце концов в Вулвиче, где и 
хранятся по сию пору. Их недостаток оказался вполне очевиден после того, как в 
1773 году было решено их переплавить. Выяснилось, что они «изготовлены из 
покрытого бронзой свинца». Исследования показали, что сама бронза отличалась 
высоким содержанием цинка. Некоторые из орудий Видеманна сохранились в 
Копенгагене, и в данном случае мы имеем дело с первопроходцем, вставшим на 
дорогу, ведущую в никуда.
Экспериментальные орудия были забыты, и производство вернулось к традиционным 
типам, разработанным такими искусными мастерами, как Дж. Фуллер из Хартфилда в 
Суссексе. Его работа отличалась столь высоким качеством, что он с гордостью 
помещал на вертлюгах изготовленных им пушек свои инициалы «J. F.» – особенность,
 которая, к его досаде, копировалась второстепенными мастерами.
Во Франции также была предпринята попытка усовершенствовать собственную 
артиллерию. В октябре 1732 года король одобрил предложения отца и сына Вальеров.
 Это были чисто теоретические усовершенствования, так как Вальеры были в