при литье колоколов, к новым задачам. И действительно, именно изготовители 
церковных колоколов часто становились производителями пушек, поскольку работа в 
принципе была идентичной. Сам процесс не был сложным. Сначала делали форму из 
глины, смешанной с некоторыми дополнительными ингредиентами. Внутренние размеры 
формы соответствовали внешним размерам отливаемой пушки. В форму вставлялся 
цилиндрический сердечник из того же материала, усиленный железным бруском, 
такой формы и размеров, чтобы соответствовать внутренним размерам ствола. Далее 
в форму заливался расплавленный металл и оставался в ней до охлаждения и 
затвердевания. Когда металл остывал, форму и сердечник разбивали и доставали 
отливку. Далее растачивали отверстия и шлифовали поверхности. Такой способ 
литья сделал необходимостью заряжение с дула.
В те времена еще не было понятия о стандартизации, и дизайн каждой пушки 
являлся плодом фантазии ее изготовителя. Конечно, существовали математические 
расчеты, которым должны были отвечать размеры и типы артиллерийских орудий. 
Например, каким бы ни было ядро – каменным или металлическим, существовала 
определенная связь между его весом и диаметром и калибром пушки. Так, например, 
сакер должен был иметь очень похожие каналы ствола и стрелять практически 
идентичными круглыми ядрами во всех странах. Но внутри определенных границ 
каждый ремесленник мог проявлять фантазию, а уж когда дело доходило до 
украшений, она оказывалась воистину безграничной. Артиллерия имеет 
универсальное применение, посему должна соответствовать определенному типу и 
отдельные пушки должны быть в большей или меньшей степени похожими друг на 
друга. Конечно, не обходилось без пушек-уродцев, отлитых для удовлетворения 
каприза какого-нибудь местного царька.

Первое упоминание о пушках в Англии мы находим в городских архивах Лондона. В 
записи сказано, что в зале Гилдхолла находится шесть инструментов из латуни, 
обычно называемых
gonnes,
и пять
roleres
для них. Также там находились шары из свинца для этих инструментов, весившие 
2110 килограммов, и 14,5 килограмма пороха для них же. Это оружие, несомненно, 
является теми самыми
gunnae,
о которых упоминал Чемберлен, произведенными в 1339 году. Из приведенного 
отрывка ясно, что они были сделаны из латуни, стреляли свинцовыми шарами и 
передвигались на роликах. Использование в оригинале слова
vocitata,
что означает «обычно называемый», свидетельствует о том, что к 1339 году пушки 
уже были сравнительно хорошо известны. Именно эти орудия, а также спрингалды, 
кворрелы и т. д. были подготовлены городскими властями против ожидаемого 
вторжения французов.

Судя по документальным свидетельствам, первые пушечные снаряды были оперенными 
стрелами или кворрелами, другими словами, снарядами, аналогичными используемым 
метательными машинами – баллистами. За ними последовали каменные ядра для 
больших пушек и бомбард и свинцовые шарики для пушек мелкого калибра. Железное 
ядро в XIV веке появлялось только периодически. Однако круглые ядра не 
вытеснили стрелы с оперением, и последние оставались частью экипировки вплоть 
до начала правления Елизаветы I.
Вероятно, следует еще раз подчеркнуть, что артиллерист XIV века был не солдатом,
 а гражданским ремесленником, изготовившим пушку и обслуживающим ее в действии. 
Обычный пехотинец того времени был не способен оценить простейшие технические 
детали, а таинства артиллерийского искусства были выше его понимания. К концу 
века стали заметны первые осторожные шаги по направлению к стандартизации. 
Пушки все еще производили «как бог на душу положит», согласно вкусам отдельных 
ремесленников, однако уже начала вырисовываться некая общая модель. 
Существовала тенденция делать более крупные орудия, хотя и небольшие пушки 
отливались при наличии заказа. Эта тенденция стала прямым следствием состояния 
военной мысли того времени, считавшей осаду величайшим подарком, дарованным 
талантливому командиру, а взятие городов более важным, чем поражение армий 
противника в поле. Дух сформировавшейся военной машины все еще затмевал саму 
идею артиллерии, ограничивал ее возможности и сдерживал развитие. Учитывая 
такое наследие прошлого, представлялось вполне естественным направить усилия 
ранней артиллерии в упомянутое русло. Когда устраивались мобильные сражения, 
орудия иногда играли незначительную роль, но в основном они использовались для 
беспорядочного метания снарядов в противника – как военные машины. Возможность 
их тактического использования не приходила в голову командирам того времени. На 
практике пушка всегда занимала подчиненное положение рядом с лучником и его 
луком, а непосредственная схватка оставалась делом конницы и пехоты. 
Мобильность, как дополнительное свойство артиллерии, была делом будущего, и 
орудия, участвовавшие в полевых операциях, были чрезвычайно неповоротливыми и 
медлительными в движении, что существенно ограничивало возможности их 
использования в поле. Средства транспортировки всегда отставали в развитии от 
самого оружия. Пока не были усовершенствованы первые, второе не имело 
возможности реализовать себя в полной мере. Отсюда ясно, почему опыт и смекалка 
изготовителей пушек ограничивались производством гигантских орудий для осадных 
операций – причем их применяли как осажденные, так и осаждающие. Средневековый 
ремесленник являлся бизнесменом и старался выпускать товар, имеющий спрос на