что в случае нашей красавицы «Длинной Мег из Вестминстера». Мег шалила просто 
из озорства; эти же амазонки сражались на сцене только за презренный металл, и 
более ни за что. Мы читаем: «В августе 1725 года произошел конфликт из-за 
развлечения посетителей амфитеатра мистера Фигга на Оксфорд-роуд, известного 
жестокостью своих представлений. Там состоялся бой между Саттоном, чемпионом 
Кента, и некоей храброй героиней из того же графства; тому, кто нанесет 
противнику больше порезов шпагой, будь то мужчина или женщина, должно было 
достаться 40 фунтов, и 20 фунтов — тому, кто нанесет больше ударов шестом; это 
не считая кассовых сборов».
Трубочник Саттон и Джеймс Фигг
Годфри пишет: «Саттон был гибкого сложения, и суставы его были очень подвижны, 
но голова была тяжелой. Это был решительный и прямолинейный фехтовальщик; но 
при стремительных ногах и мощно вторгающихся в чужую оборону руках суждения его 
были беспорядочны. Фигг прекрасно с ним управлялся, в своей очаровательной 
манере выбирая правильные время и меру, доказывая тем самым, что именно в них 
корень мастерства фехтования».



Призовой бой


Саттон был самым главным соперником Фигга, и в тот период, когда их считали 
равными, провели два боя с разным результатом. Для того чтобы раз и навсегда 
выяснить, кто лучше, они договорились о третьем сражении, сначала на шпагах, а 
потом, если это будет возможно, на шестах. До нас дошло поэтическое описании 
этого поединка того же автора, что и пастораль в эддисоновском «Наблюдателе», 
начитающееся словами: «О музы, я время удачно провел». Это стихотворение столь 
живо описывает подробности боя, что заслуживает быть приведенным целиком:


Среди тех, кто с детства сражаться привык,
Не знающим равных считался лишь Фигг.
И слава его, грохоча вдалеке,
Из Тейма в Грейвсенд добралась по реке.
Где трубочник Саттон тогда проживал,
И вызов он в Тейм чемпиону послал.
(Услышав про Фигга могучий клинок,
Решил он оттяпать той славы кусок.)
Два боя прошли, и неясен исход.
Бой третий на среду назначен. И вот
Собрался народ, посмотреть, покричать,
Набились битком, аж руки не поднять.
На сцене сперва, в ожидании все ж,
Друг друга лупила дубьем молодежь.
Но тут вся толпа, утомившись с утра,
Всерьез заорала: «Ну где мастера?»
Тогда первым Саттон на сцену забрался.
Приветствовал всех, приготовился драться.
Затем вышел Фигг — он наголо брит
И злостью холодной, как видно, кипит.
Их шпаги пометили, чтоб было ясно:
Фиггу — лентой синей, а Саттону — красной.
И ленточки те повязали еще
На локоть каждому и на плечо.
Подобных удобств для зрительских глаз
У нас не бывало еще отродясь!
И местная знать, и обычный народ —
Все, вытянув шеи, смотрели вперед.
И солнце бросало на них, в изумленьи,
Загадочный свет — полусвет-полутени.
Видать, сами боги следили за боем,
Решая, кто больше победы достоин.
Фигг первым ударил и в ярости сил
На две половины клинок преломил.
И если б другой не отбил, то увы,
Остался бы тут же без головы.
Взяв новую шпагу, Фигг вновь на ногах —
И вот уже Саттон с обломком в руках.
И с новым оружьем сошлись храбрецы —
Ломаются шпаги, но стойки бойцы!
В ударах их сила такая, что странно,
Как нет ни на ком до сих пор еще раны.
Но силы равно, и бойцы до сих пор
Еще невредимы, как мельничный вор.
Победа смотрела, не в силах решиться,
На сторону чью же сегодня склониться.
В атаку бросается Саттон так рьяно,
Что Фигг получает кровавую рану,
Казалось, на этом и кончится дело;