сопровождении своего секунданта, гран-эсквайра месье де Буази. Прибыл и его 
противник, а с ним граф Омаль. Арена возведена рядом с парком Сен-Жермен, 
согласно указаниям констеблей, распорядителей и адмирала Франции, которые 
находятся рядом с королем. Герольд оглашает обычное в таких случаях требование 
к зрителям: никто из присутствующих не должен подавать никому из соперников 
знаков, которые могли бы обеспечить тому преимущество.
Лорд Шастеньере, уверенный в собственной победе, уже даже произвел некоторые 
приготовления: построил неподалеку от арены роскошный шатер, в котором был 
приготовлен великолепный банкет, куда уже заранее пригласил короля и весь двор, 
чтобы должным образом отпраздновать свою грядущую победу во славу венценосного 
повелителя. Для этого празднества он заимствовал у своих друзей все, что только 
те могли предоставить, — золотую и серебряную посуду, доспехи для развешивания 
на стенах, ковры и гобелены.



Поединок Шастеньере и Жарнака. Рисунок «Удар Жарнака», автор Вюльсон де ла 
Коломбьер


Вот появляется инициатор поединка в сопровождении секунданта и 300 своих людей, 
одетых в его цвета — алый и белый. Под звуки барабанов и труб они ведут 
Шастеньере ко входу на арену, где граф Омаль заводит рыцаря в шатер, разбитый 
по правую руку от королевской трибуны. Теперь он не выйдет отсюда до самого 
начала поединка. За ним появляется и ответчик — Жарнак со своим секундантом и 
отрядом поддержки числом человек в 120. Помимо секунданта, каждому из бойцов 
полагается взять себе «доверенных лиц» из числа друзей, чей долг — оценивать 
его потребности и всячески помогать ему, не нарушая правил поединка. Со стороны 
бросившего вызов — сиры Сансак, Монлюк, Орейль, Фрегоз и граф Берлиншьер, а со 
стороны принявшего его — сиры Клерво, Кастельно, Карруж и Амбльвиль.
Жарнак, как лицо, принявшее вызов, имеет право выбора оружия и защиты в 
предстоящем поединке. Выбранные им нагрудник, пара боевых рукавиц, кольчужная 
рубаха, большой стальной баклер и легкий шлем морион были приняты 
противоположной стороной без возражений, поскольку составляли обычное 
вооружение благородных господ того периода. Но далее, по совету хитроумного 
Кайцо, он называет довольно редкий доспех для левой руки — «брассард», 
прикрывающий руку от плеча до локтя и не имеющий гибкого сочленения, так что 
рука в нем остается все время прямой, что не мешает прикрываться щитом, но 
делает совершенно неприменимой борцовскую технику захватов и бросков. Друзья 
Шастеньере возражают против использования брассарда на том основании, что это 
не общепринятая деталь доспеха, но высокомерие и гордыня не позволяют спорить 
ему самому. Вот теперь у Жарнака и его партии появляется надежда на 
благополучный исход. Надевая вышеупомянутый брассард на руку Шастеньере, 
оруженосец Жарнака чуть-чуть прищемляет руку рыцаря, и тот гневно восклицает:
— Ты мне за это ответишь после боя!
На что оруженосец спокойно отвечает:
— То, что останется от вас после того, как с вами разделается мой хозяин, меня 
вряд ли сможет испугать.
Так оно и случилось. Более того, уже за три часа до начала поединка по Парижу 
прошел слух, что Шастеньере убит, а лукавый Кайцо слонялся среди ожидающих 
поединка зрителей и принимал ставки на то, что это произойдет еще до захода 
солнца.
Вот герольд еще раз провозглашает запрет на вмешательство в ход поединка, после 
чего секундант вводит инициатора боя на арену, а вслед за ним появляется и 
второй участник, посылая на выбор по два экземпляра оружия для сражения. Это 
два одноручных меча, обоюдоострых и хорошо заточенных, два больших кинжала, 
которые можно повесить в ножнах на правом боку, и два маленьких кинжала, 
которые можно заткнуть за голенище ботинка, как это делают горцы; Шастеньере 
выбирает по одному предмету из каждой пары. Теперь каждый из участников боя 
должен поклясться на Евангелии, что его дело правое, а дело его противника — 
неправое и что ни на нем, ни на его доспехах нет никаких колдовских чар, 
призванных повлиять на исход боя.
Церемония окончена, бойцов разводят в противоположные концы арены. Выходит 
герольд, бойцы встают, секунданты покидают их, и герольд провозглашает начало 
схватки.
Бойцы начинают сближаться. Беспорядочными шагами несется Шастеньере со свирепым 
выражением лица; спокойно и уверенно движется Жарнак, как учил его Кайцо. После 
обмена мощными ударами Жарнак смещается в сторону, наносит противнику обманный 
удар в голову, и, когда тот поднимает щит, защищая голову и открывая тем самым 
ноги, Жарнак вытягивает руку с мечом так, что кончик меча оказывается за левым 
коленом соперника, и быстрым возвратным движением взрезает тому нижнюю часть 
бедра. Этот несильный порез ошеломляет Шастеньере, и не успевает он 
пошевельнуться, как Жарнак повторяет движение уже с большей силой, и лезвие его 
меча прорезает ногу соперника вплоть до кости, рассекая все — сухожилия, сосуды,
 мышцы… Шастеньере падает наземь, а Жарнак, подойдя вплотную, громогласно 
требует:
— Верни мне мое доброе имя и проси пощады у Господа и короля за свое злодеяние!
В полной уверенности, что встать раненый уже не сможет, Жарнак подходит к 
королевской трибуне с вопросом, признан ли он теперь отстоявшим свою честь, в 
каковом случае он готов с удовольствием выдать Шастеньере королю.