циане — стали голубого оттенка; это слово даже в античности переводилось как 
халиб (сталь). Исследователь замечает: «Предметы из стали могли существовать; я 
положительно верю, что они существовали; но они исчезли, не оставив и следа 
своего присутствия; ведь нам известно, что сталь и железо разлагаются гораздо 
быстрее и легче, чем медь». Однако вся книга настолько противоречива и ее 
заключения столь же неопределенны, что мы находим в ней — «номер 4 — 
высверленный кусок одного из троянских зарядов для пращи, снаружи покрытый 
патиной, а внутри — железного цвета», в то время как анализ показывает, что он 
состоял в основном из меди и серы. Среди современных (?) микенских находок, 
которые ныне некоторые авторитеты объявляют византийскими, а другие наблюдатели 
— кельтскими, доктор Шлиман находит железо в виде ножей и ключей, но считает, 
что эти предметы датируются достаточно поздними сроками, не старше V века до н.
 э.
[194]


В это же время железо уже было широко распространено по всей Греции. В IV веке 
Аристотель («Метеорология») долго распространяется на тему железа и его 
модификаций. Один отрывок гласит: «Ковкое железо можно расплавить, тогда оно 
становится жидким и затем затвердевает вновь; так создается сталь, поскольку 
железо оседает и скапливается у дна, и после нескольких очисток получается 
сталь. Но часто это не делают, ибо потери при этом очень велики, и при очистке 
много веса теряется. Но железо становится тем превосходнее, чем больше уходит 
шлака». Даимах, современник Аристотеля, говорит о стали: «есть сталь халибская
[195]
, синопская, лидийская и лакедемонийская. Халибская — наилучшая для 
инструментов плотника; лакедемонийская — для шпилек, сверла, зубил и 
инструментов гравера; лидийская — тоже годится для шпилек, а также для ножей, 
бритв и терок». Авиценна (Абу Али Сина), в своей пятой книге, «De Anima»
[196]
, соглашаясь с Роджером Бэконом, разделял металл на три вида: 1) железо, 
подходящий материал для молотов и наковален, но не для режущих инструментов; 2) 
сталь
[197]
; она чище и более теплоемка, из-за этого хуже плавится, но лучше держит форму; 
3) андена, плавкая при низкой температуре, являющаяся чем-то средним между 
железом и сталью. Очевидно, последнее — это «хиндиа», или «хиндиянех», «ferrum 
indicum».


Римляне, будучи большими космополитами, нежели греки, придавали больше значения 
богатствам недр своих завоеванных территорий, и тщательно выбирали наилучшие 
acies
[198]
для своего оружия. Диодор Сицилийский
[199]
описывает процесс, которым кельтиберы готовили железо для своих мечей. Плиний, 
бывший прокуратором Испании при императоре Веспасиане, мог изучать добычу 
железной руды в стране, где до сих пор производится знаменитая толедская сталь. 
Он характеризует этот металл в целом как повсеместно используемый и имеющийся 
во всех уголках света — особенно на Ильве, ныне Эльба, где находятся шахты по 
добыче «олигисте», или «зеркального железа». Его процесс производства стали 
таков же, как и у греков. «Fornacum maxima differentia est; in eis equidem 
nucleus ferri excoquitur ad indurandum; aliter alioque modo ad densandas 
incudes, malleorumve rostra»
[200]
(XXXIV, 41). Так, выходит, что сталь римляне делали по одной технологии, а 
укрепляли и закаляли инструменты, копья и наковальни — по другой. «Возможно, — 
заявляет доктор Мартин Листер, — последние варили в настыли, как позволяет 
предположить термин «densare».


Римские шахтные разработки часто проводились с большим размахом. В Динском лесу 
и в Кенте и Сассексе, не говоря уж о других частях Англии, находятся кучи 
старого шлака, в котором обнаруживается классическая керамика и монеты времен 
Нерона, Веспасиана и Диоклетиана. Там подумали королек
[201]
путем прямого процесса, с использованием древесного угля в примитивных 
каталонских горнах; выработка была несовершенна, и в шлаках содержался большой 
процент металла. Древние штольни и шахты в Шропшире
[202]
и других местах еще сохранили примитивные инструменты, которыми местные жители 
работали на каторге. На склонах холмов Картахены, на побережье Мурсии 
(Юго-Восточная Испания), первые картахенские колонисты добывали свинец и 
серебро; эта отрасль была на высоте, когда Новый Карфаген, под римским 
владычеством, стал (в 200 г. до н. э.) процветающим муниципием, центром с 
многочисленным населением. В этот период там регулярно было задействовано до 40 
тысяч рабочих рук. В VII веке арабское нашествие привело к разрушению шахт не 
только этого района, но и всех остальных провинций, оккупированных маврами. 
Где-то в середине XV века началось возрождение, но оно прервалось в начале XVI