Они думают, что грудной ребенок знает, где у него волосы или где глаза. 
Обычно при обучении родители стараются, чтобы ребенок показывал все правой 
рукой, чтобы он стал правшой.
        Джонни пока еще невдомек, где у него уши, потому что родительское 
“повыше, немного вперед, с той же стороны, где и рука” (Эриксон левой рукой 
трогает левую сторону лица) ровным счетом ничего ему не говорит. Совсем другое 
дело самому познакомиться с противоположной стороной своего тела. (Эриксон 
трогает правое ухо левой рукой.) А потом наоборот. (Эриксон трогает левое ухо 
правой рукой.) Понаблюдайте за ребенком и, если он уже может поднять свою руку 
вот так, помогите ему дотронуться до уха. (Эриксон поднимает левую руку и через 
голову дотрагивается до правого уха.) Личико ребенка переполняется изумлением. 
“Так вот где у меня ухо”, — словно написано на нем. А затем он должен научиться 
находить противоположное ухо другой рукой. (Эриксон показывает.) Очень 
интересно наблюдать, как малыш без конца дотягивается через голову то одной, то 
другой рукой до противоположного уха. Но он еще пока не знает, где у него уши. 
Затем ему удается закинуть руку позади головы и дотянуться до противоположного 
уха, и опять неописуемое изумление на мордашке: “Так вот где у меня ухо”. Он 
должен познакомиться со своим ухом и спереди, и снизу, и через голову, и позади 
головы. Вот тогда уж младенец точно знает, где у него ухо.
        А учебы впереди непочатый край. Над лежащим в колыбельке малышом 
возвышаются папа и мама, и пока что вся деятельность ограничивается вот этим. 
(Эриксон показывает.)
        Проведя несколько месяцев в больнице после автомобильной катастрофы, 
мой сын Роберт вернулся домой. Когда наконец сняли гипс, он лежал дома на 
диване. Повернувшись набок, он посмотрел на пол и сказал: “Пап, мне кажется, 
что пол от меня так же далеко, как потолок. Боюсь даже попробовать встать”. На 
что я ответил: “Как далеко от тебя потолок, ты уже выяснил, а теперь надо 
выяснить, как далеко находится пол”. Он прикидывал расстояние еще несколько 
дней. (Эриксон показывает, переводя глаза вверх и вниз и прикидывая расстояние 
от пола до потолка.)
        А теперь понаблюдаем, как растут дети. Сначала всего-то вот столько от 
пола. (Эриксон показывает.) Но ребенок все вытягивается и вытягивается, сначала 
руки у него достают вот до сих пор, а потом все ниже и ниже (Эриксон начинает 
со своей головы и постепенно опускает левую руку до уровня колена.) Расстояние 
до разных частей тела меняется изо дня в день, по крайней мере, от недели к 
неделе.
        Я помню, как один из сыновей сказал: “Мам, давай станем спиной к спине, 
я хочу посмотреть, какого я роста”. Он оказался пониже матери буквально на 
сантиметр с небольшим. Через две недели они опять померялись и он уже был ровно 
на столько же выше. Самый “неуклюжий” возраст. Мышцы те же, а кости длинные. 
Мышца действует с той же силой, но на более длинном рычаге. Родители называют 
этот возраст “неуклюжим”. Но это время роста.
        А малышу Джонни предстоит найти и установить место расположения всех 
частей своего тела. Он с удивлением узнает, что мочится через пенис. Раньше он 
знал только теплое мокрое ощущение.
        Научившись ходить, он желает пользоваться туалетом, как папа, и 
заливает все вокруг. После некоторого недоумения он постигает истину: “Если 
пользуешься пенисом, направляй его”. Не без труда он приобретает навык 
пользования унитазом.
        Затем он учится рассчитывать время до мочеиспускания. Он выясняет, что 
из прихожей успеть в туалет легче всего, посложнее вовремя попасть из гостиной, 
из кухни еще труднее, а с крыльца или со двора совсем трудно. Так он учится 
рассчитывать время, чтобы вовремя попасть в туалет.
        Второй важный урок на будущее ребенок постигает, когда, явившись 
вовремя в туалет, он обнаруживает его занятым. Выход один — в штаны. (Эриксон 
смеется.) Мать думает, что сын сделал это назло. Ничего подобного, он просто 
еще не научился учитывать фактор народонаселения при мочеиспускании. (Эриксон 
смеется.)
        Все эти знания приобретаются по частям. Джонни узнает, что в туалетном 
деле есть еще и социальный аспект.
        А вот еще один момент. Джонни уже вполне постиг туалетную науку. И 
вдруг мамаша надевает на него новенький костюмчик и предупреждает: “Сиди на 
стуле смирно; не вертись, не испачкайся. Мы идем в церковь”. Раз — и у Джонни 
мокрые штаны. Почему? Так ведь на нем новый костюмчик, поди найди там свой 
пенис. Матери надо было отвести его в туалет и показать, как ему найти свой 
пенис в новой одежде. Вместо этого мать злится, подозревая, что Джонни за 
что-то с ней сквитался. Ведь он же давно умеет пользоваться туалетом, но она 
упустила из виду новый костюм. Черт его знает, как пенис соотносится с новым 
костюмом.
        Расскажу вам для примера забавную историю. Одному генералу поручили 
проинспектировать женский пехотный корпус. Проходя вдоль строя, он рявкнул: 
“Подтянуть живот и не носить носовых платков в нагрудных карманах!” (Эриксон 
смеется.) Пришлось ему объяснять, что это не платки. (Эриксон смеется.) Как 
много мы забываем с годами.
        Итак, Джонни научился вовремя добираться до туалета, научился управлять 
струей. Научился учитывать социальный аспект туалетного дела и узнал, что 
пользоваться туалетом можно не только у себя дома.
        Однако есть люди, которые не признают ничего, кроме домашнего сортира.
        Вот одна история болезни. Прямо напротив начальной школы, бок о бок, 
жили две семьи. У одних был мальчик, у других — девочка. Обе семьи были заняты