наконец, конечная стадия.
        Барби писала: “Я прошла через все стадии и все еще не чувствую себя в 
норме. Вы увидите на последнем снимке, как я сейчас выгляжу. Я поставила перед 
собой цель набраться храбрости и пойти на свидание с мальчиком”. В своем ответе 
я написал, что был бы рад ее увидеть и почему бы ей не приехать навестить меня. 
А я уж позабочусь, чтобы она взобралась на Пик Скво, погуляла в Ботаническом 
саду, побывала в Музее Херда, в картинной галерее. Что касается свидания, то 
это я ей обеспечу. (Эриксон смеется.) Тогда она и этот страх преодолеет.
        Барби написала мне о двух других девочках, страдающих от этой же 
болезни, и о том, как она их жалеет. Она спрашивала у меня, стоит ли ей 
рассказать этим девочкам о собственном случае. Я отвечал: “Барби, когда я 
только тебя увидел, мне тоже хотелось тебя пожалеть, но я знал, что это лишь 
ускорит твою смерть. Поэтому я стал обращаться с тобой так жестко и сурово, как 
только мог. Пожалуйста, избавь этих девочек от своей жалости. Этим ты только 
подтолкнешь их к могиле”. Барби написала в ответ: “Вы совершенно правы, доктор 
Эриксон. Если бы вы стали меня жалеть, я бы подумала, что вы притворяетесь, и 
убила бы себя. Но вы были так неприветливы со мной, что я должна была 
поправиться”. (Обращаясь к группе.) Однако медики так чертовски профессиональны 
и так крахмально величественны, что лечат нервную анорексию “как положено”, по 
таким же величественным, как они сами, канонам — лекарствами, питанием через 
трубку и капельницами, — а организм отвергает всякую пищу. А я превратил пищу в 
наказание — и дело пошло. (Эриксон улыбается.)
        Понимаете, когда работаешь с пациентом, главное — это делать то, что 
пойдет пациенту на пользу. А что до моего величия... то провались оно пропадом. 
(Смеется.) Мне и без него неплохо в этом мире. Мне ни к чему пыжиться, чтобы 
выглядеть важным и сведущим. Я делаю то, что побуждает пациента к правильным 
действиям.
        Подайте мне вон ту коробку, пожалуйста. (Эриксон указывает на коробку 
на полке справа от него. Стью подает ее ему.) А вот очень важный пример.
        Одна моя студентка рассказала мне, что она проводит семейную терапию в 
одной семье, состоящей из отца, матери и умственно отсталой дочери двадцати лет.
 С родителями у нее хлопот нет, но дочка каждый раз закатывает истерики. Я ей 
объяснил: “Это потому, что у тебя все по науке, профессионально и бесстрастно. 
А твоя задача — хоть из кожи вон вылези, заставить пациента начать что-то 
делать”.
        Моя студентка вернулась в свой Мичиган и продолжила лечение. Вот что 
сотворила та самая девица, что билась в истериках. (Показывает небольшую 
тряпичную корову пурпурного цвета.) Это же просто произведение искусства! Вряд 
ли у кого-нибудь из вас хватит таланта сделать нечто подобное.
        Неясно, правда, почему корова оказалась пурпурной (смеется), наверное, 
моя студентка подсказала, что я ношу все пурпурное... (Обращается к Зейгу.) Как 
следует сфотографировал, Джефф? Теперь у этой заторможенной девушки не бывает 
никаких припадков. Она знает, что может что-то делать. Делать вещи, которые 
вызывают у людей восхищение. А сколько сил уходит на истерику? Не меньше, чем 
ушло на эту пурпурную корову. (Эриксон убирает ее обратно в коробку.)
        Ну, кто из вас взбирался на Пик Скво?
        Анна: Еще не успела. (Половина студентов поднимают руки.)
        Эриксон: А тебя как зовут, Аризона? Ты ведь учишься в Университете 
штата Аризона, так? (Спрашивает у Салли.)
        Салли: Только что окончила.
        Эриксон: На Пик Скво лазила?
        Салли: Да.
        Эриксон: Молодец. А ты? (К Саре.)
        Сара: Еще нет.
        Эриксон: Ты давно живешь в Аризоне?
        Сара: Семь лет.
        Эриксон: Повтори громче.
        Сара: Семь лет.
        Эриксон (Не веря своим ушам): И до сих пор не поднималась на Пик Скво? 
Когда же ты соберешься?
        Сара: Зато я другие пики одолела. (Смеется.)
        Эриксон: О других пиках я не спрашиваю.
        Сара (Смеется): Обещаю залезть на Пик Скво.
        Эриксон: Когда?
        Сара (Смеется): Нужна точная дата? В конце лета, когда станет 
прохладнее.
        Эриксон: На рассвете прохладно.
        Сара (Смеется): Вы правы. Прохладно.
        Эриксон: А в Ботаническом саду была?
        Сара: Да, была. (Салли отрицательно качает головой.)
        Эриксон (Обращается к Салли): Ты не была. (Ко всей группе.) Кто из 
остальных побывал в Ботаническом саду? (Обращается к Салли.) Что скажешь в 
оправдание?
        Салли: Я не знаю, где он находится.
        Эриксон: Вот и узнай, договорились?
        Итак, вас научили понимать психотерапию как упорядоченный процесс, 
включающий изучение истории болезни, получение подробной информации о проблемах 
пациента, а затем его обучение правильному поведению. (Обращается к группе.) 
Верно? Хорошо.
        (Говорит глядя в пол.) Один психиатр из Пенсильвании в течение 30 лет