не задумывалась об общественном значении своих трудов. Просто увлеклась. Ральф 
очень был мне за это благодарен.
        Однажды один фермер привез ко мне свою жену. “Вот уже девять месяцев у 
нее подавленное состояние и она все время думает о самоубийстве. У нее артрит. 
Женаты мы не очень давно. Ее так мучает артрит, она и у ортопеда лечилась. Я 
возил ее к психиатрам, думал, психотерапия поможет. Все рекомендуют 
электрический или инсулиновый шок. Ей уж пятый десяток пошел. Очень ей хочется 
ребеночка, а ортопед сказала: “Если забеременеете, может обостриться артрит, а 
вы и так уже с трудом двигаетесь, так что не советую”. Была она у гинеколога, 
та сказала: “Беременеть не советую. У вас артрит в тяжелой форме, а вам может 
сделаться еще хуже. Вы разродиться не сможете”.
        Муж внес ее ко мне на руках. Я попросил, чтобы она сама мне все 
рассказала. Она сказала, что беременность для нее дороже жизни. “Я уж все ножи 
от нее прячу”, — вмешался муж. Если человек решил покончить с собой, упредить 
его трудно. Однако бывает много всяких отсрочек, прежде чем дело дойдет до 
самоубийства.
        Я сказал ей: “Мадам, вы говорите, что беременность для вас дороже жизни.
 Гинеколог не советует. Ортопед не советует. Ваши психиатры тоже заодно. Мой 
совет: беременейте как можно скорее. Если артрит обострится, будете лежать в 
постели и радоваться своей беременности. Когда придет время рожать, можно 
прибегнуть к кесареву сечению. Закон этому не препятствует. Самый разумный 
выход”.
        Она быстро забеременела, и артрит полегчал. Депрессия прошла. Девять 
месяцев счастья — вот чем стала для нее беременность. Роды были без осложнений, 
и появление Синтии, так она назвала дочку, принесло ей много радости. Муж был 
на седьмом небе от счастья. К сожалению, когда Синтии было полгодика, она 
умерла. Прошло несколько месяцев, и фермер опять привез ко мне свою жену. “Ей 
еще хуже, чем раньше”. Я стал расспрашивать жену. Она только твердила: “Я хочу 
умереть. Ради чего мне жить?” В весьма резкой форме я дотошно ей растолковал: 
“Женщина, нельзя же быть настолько неразумной. Долгих девять месяцев ты была 
счастливейшей женщиной на свете. А теперь ты хочешь убить себя и свои 
воспоминания об этом счастье? Так нельзя. Шесть долгих месяцев ты радовалась 
своей Синтии. И эту память ты тоже хочешь уничтожить. Это просто преступление.
        Твой муж отвезет тебя домой и достанет молодое деревце эвкалипта. Ты 
сама выберешь место для посадки. В Аризоне эвкалипты растут очень быстро. Вы 
назовете это деревце “Синтия” и будете наблюдать, как растет ваша Синтия. И 
мечтайте о том дне, когда вы вдвоем сможете сидеть в тени своей Синтии”.
        Через год я навестил супругов. Дерево очень быстро вытянулось. (У меня 
во дворе росло дерево высотою метров 20, а ему было только шесть лет.) Женщина 
мне обрадовалась. Она не была прикована ни к кровати, ни к коляске. Свободно 
ходила, артрит был в сравнительно легкой форме. Кругом у нее были цветники, 
занимая больше места, чем сам дом. Она показала мне все свои клумбы, все сорта 
цветов и дала в подарок целую охапку душистого горошка.
        Часто пациенты не умеют думать сами за себя. Их надо подтолкнуть в 
правильном, действенном направлении. Каждый выращенный ею цветок напоминал ей о 
Синтии, как и эвкалиптовое дерево, названное именем девочки.
        Я не один раз использовал эту схему лечения. У меня был пациент с 
алюминиевого завода. Он мучался от страшной боли в пояснице. Я заставил его 
разговориться о своей боли, о семейной жизни, о тяжелой работе, о заветной 
мечте приобрести свой домик, дом его мечты. Он построил этот дом из любви к 
своей жене, но вложил в него все до последнего цента и уже заложил его, чтобы 
достроить. Вот эти выплаты по закладной ужасно тяготили его. Он признался, что 
больше всего переживает из-за того, что не смог осуществить заветную мечту 
детства — окружить свой дом красивым белым забором. “У меня нет ни цента, чтобы 
купить лишнюю доску. Да если бы дерево и было, я все равно не смогу поставить 
забор из-за своей поясницы. Я хотел выкрасить его в белый цвет, а без него мне 
и дом не в радость. Прихожу с работы, только и могу, что сидеть в 
кресле-качалке. А если сажусь за стол, начинает болеть спина”.
        “Мы с тобой еще встретимся, — сказал я. — Но сначала я хочу, чтобы ты 
побывал у моего друга, ревматолога. Он должен мне кучу денег, и я скажу, чтобы 
он с тебя платы не брал. Мы с ним сочтемся”.
        Ревматолог был прекрасный специалист. Он внимательно обследовал моего 
пациента и сказал: “Органических изменений я не нахожу. Просто он устал от 
тяжести жизни”.
        Я посоветовал своему пациенту: “Доски для забора тебе не по карману. А 
мечта живет уже много лет. Вот что я тебе посоветую. Сходи-ка ты на склад 
Биконс Сторидж. К ним поступает мебель в ящиках, они ее распаковывают и у них 
остается масса бросового дерева. А таких мест в городе много, где продукция 
поступает в деревянной упаковке. Покрутись там и насобираешь материал для 
своего забора. А побелка и вовсе гроши стоит. И будет у тебя белый забор вокруг 
всего двора, смотри и радуйся. Побелку придется подновлять, но ведь и денежки 
постепенно будут копиться. Тогда уж и до масляной краски дело дойдет, и мечта 
окончательно осуществится”. Так он и сделал, насобирал досок и поставил забор. 
Почему бы и нет?
        Еще живя в Фениксе, мой сын, Барт, задумал подработать и скопить денег 
на покупку техники для своей фермы. Фирма, в которой он работал, получала массу 
грузов в огромных ящиках из березовых досок. Барт заверил хозяина, что 
аккуратно сложит упаковочные доски и сделает с ними все, что прикажут. “Оттащил 
бы ты их на свалку, это дешевле всего обойдется”, — сказала хозяин. “Тогда я 
найду им другое применение”, — сказал Барт и построил себе березовый домик. А