студентов. Она сказала, что забиралась на вершину горы Скво, как он и велел ей 
сделать. Также, повинуясь его указанию, она пришла сказать об этом. Он просто 
отпустил ее без каких-либо комментариев.
Когда она ушла, студенты стали спрашивать, почему он сказал ей забраться на 
вершину Скво. Может, он хотел, чтобы она "прикоснулась к своим чувствам и 
переживаниям"? Может, он хотел, чтобы она получила опыт удачно выполненного 
поручения? Его ответ удивил многих: "Для того, чтобы она мне подчинялась". 
Эриксон часто указывал на ключевой момент - важно, чтобы психотерапию вел 
психотерапевт. Вел и направлял. Если бы оставалась хоть малейшая область, в 
которой он не смог бы добиться полного подчинения со стороны своей пациентки, 
он бы почувствовал, что не имеет смысла продолжать лечение. В случае с 
медсестрой для него было важно знать, что она последует его указаниям и 
действительно наплюет и на сестру, и на племянницу.
Овес.
Однажды я провел лето за обработкой участка земли. Осенью отец вспахал эти 
десять акров, желая сменить посеянную культуру, а потом весной снова перепахал 
его и посадил овес. Овес удался на славу, и мы надеялись снять богатый урожай. 
И вот, в конце лета, в четверг вечером мы пошли проверить, как растет наш 
урожай и когда его собирать. Мой отец брал в руки колоски, рассматривал их и 
говорил: "Мальчики, мы получим даже не средний урожай в тридцать три бушели с 
акра. У нас будет по меньшей мере сотня бушелей с акра. В следующий понедельник 
уже можно будет его собирать". Мы шли домой счастливые, думая о сотнях бушелей 
овса и о том, какую прибыль это нам сулит. Начал накрапывать дождь. Он лил всю 
ночь в четверг, весь день в пятницу, всю ночь в пятницу, весь день и всю ночь в 
субботу, весь день в воскресенье и к утру в понедельник дождь прекратился. 
Когда мы, наконец, смогли пробраться по воде к полю, то увидели, что на нем нет 
ни единого уцелевшего колоска - весь овес лежал на земле.
Отец сказал: "Я надеюсь, что зрелых колосьев, которые прорастут, будет 
достаточно, чтобы обеспечить скот зеленым кормом этой осенью. А что будет на 
следующий год там видно будет".
Это была реальная ориентация на будущее, которая очень, очень нужна в сельском 
хозяйстве.
Эта мысль - что завтра снова будет день, что снова будет светить солнце, и что 
бы ни случилось, это еще не конец света, и как бы плохо ни было, всегда есть 
основа для развития и всегда можно начать сначала эта мысль проходит красной 
нитью через все обучающие истории. Эта путеводная нить является источником 
вдохновения и верным средством против самосожаления.
Рост.
Мой сын Лапе зашел однажды ко мне в кабинет и сказал: "Неужели я всегда буду 
таким тощим, как жердь?" Он был очень высоким и худым. Я сказал: "А тебе, 
поскольку ты еще подросток, положено быть худым, как жердь. Но ты можешь 
предвкушать тот день, когда ты зайдешь ко мне, подашь свой пиджак и скажешь: 
"Отец, ты в нем утонешь.
И вот однажды он зашел ко мне, с улыбкой протянул пиджак и сказал: "Отец, ты в 
нем утонешь". Я одел его: рукава были очень длинными. Они закрывали мне кисти 
рук, а в плечах пиджак был мне велик.
Эриксон пользуется негативными определениями и указывает на их положительную 
сторону. В любом отрицательном явлении он может найти что-то положительное. Это 
делает любой хороший психотерапевт. Только Эриксон делает это лучше других. С 
помощью переструктурирования он превращает "тощего, как жердь" в "выросшего 
выше отца", зная, что это не может не вызвать положительных эмоций. Лапе может 
предвкушать тот день, когда он станет выше отца и отец "утонет" в его пиджаке.
Джеффри Зайг обращал мое внимание на то, что Эриксон всегда ставит себе цель. 
Зайг рассказывал: "Однажды я зашел в нему и совершенно неожиданно задал вопрос: 
"Какая у тебя цель?" Эриксон не задумываясь ответил: "Дождаться внука - ребенка 
Роксаны" (его дочь). Он точно знал, о чем я спрашиваю. Он не повел и бровью. Я 
знал, что он назовет какое-то событие, которое должно произойти в будущем". 
Зайг продолжал: "Для него была характерна эта позитивная ориентация на будущее. 
Но она не была похожа на навязчивую идею, она напоминала огонь, на который 
летит мотылек. Идея не овладевала им, скорее - она оставалась где-то там, вдали 
и влекла его к себе".
13. Обучение ценностям и самодисциплине.
"Я не обязан".
Однажды в воскресенье мы всей семьей сидели и читали газету. Кристи подошла к 
матери, схватила газету, скомкала ее и бросила на пол. Мать сказала: "Кристи, 
это не очень красиво выглядело, подбери газету и верни ее матери. И извинись". 
"Я не обязана", сказала Кристи. Каждый из нас сказал Кристи то же самое и 
получил такой же ответ. Тогда я сказал Бетти взять Кристину и отвести ее в 
спальню. Я улегся на кровать, а Бетти положила ее рядом со мной. Кристи с 
презрением смотрела на меня. Она начала выкарабкиваться, но я схватил ее за 
лодыжку. "Отпусти!" - сказала она.
"Я не обязан", ответил я.
Борьба продолжалась четыре часа. Она брыкалась и боролась. Очень скоро ей 
удалось высвободить одну лодыжку, но я ухватил ее за вторую. Борьба была 
отчаянной - это было похоже на молчаливую схватку двух гигантов. К концу 
четвертого часа она поняла, что проиграла и сказала: "Я подберу газету и отдам 
ее маме",
Вот тогда и настал главный момент. Я сказал: "Ты не обязана". Тогда она, 
подумав получше, сказала: "Я подберу газету и отдам ее маме. Я извинюсь перед 
мамой".