возбуждение определенных явлений, не прибегая к сомнительным эффектам 
длительной серии внушений, даваемых во время процесса индукции.
В терапевтической ситуации применение спонтанного постгипнотического транса 
имеет особое значение, так как оно исключает развитие и появление сопротивления 
и делает пациента особенно восприимчивым к терапевтическим внушениям. Кроме 
того, амнезия после этого спонтанного транса менее легко прерывается при 
желании пациента вспомнить, какие были сделаны внушения, как часто бывает в 
случаях с индуцированным трансом. Отсюда уменьшается возможность пациента 
противостоять воздействию психотерапии. Спонтанный постгипнотический транс 
позволяет легко комбинировать терапию пробуждения и гипноза, что бывает 
абсолютно достаточным для успешных результатов.



Спонтанный постгипнотический транс и явления диссоциации

Тщательные наблюдения показывают почти постоянно, что постгипнотическое 
поведение просто врывается в сознательный поток деятельности и не может стать 
неотъемлемой частью этой деятельности; исключение составляет только 
ретроспективное сложение.
Хорошей иллюстрацией такой диссоциации могут служить следующие примеры. В то 
время, когда субъект беседовал о чем-то с другими лицами в комнате, его 
прерывали на середине предложения определенным шифром для постгипнотического 
акта, требовавшего короткого отсутствия в комнате. Сразу же при получении шифра 
субъект прервал свое замечание, которое он делал, проявил типичное поведение 
постгипнотического транса, выполнил это действие, вернулся в свое кресло, 
перестроился вновь на свое первоначальное положение, прошел через процесс 
пробуждения, вернулся к своему замечанию и продолжал его точно с того момента, 
где он его прервал. Другой субъект, которому была дана команда реагировать на 
резкие звуковые стимулы, служащие в качестве шифра для постгипнотического 
действия, был прерван в середине длинного слова, когда он разговаривал с 
другими присутствующими. Выполнение им постгипнотического действия тоже было 
прервано, и его использовали в течение 20 минут, чтобы продемонстрировать 
разнообразные гипнотические явления, после чего ему было сказано одно слово: 
«Продолжайте!». Подчиняясь этому сиюминутному внушению, субъект продолжил 
сначала выполнение своего постгипнотического акта, а потом вернулся к 
первоначальной позиции, перестроился, проснулся, закончил произнесение 
прерванного длинного слова и продолжил ту же тему разговора, полностью не 
осознавая того, что здесь была длительная пауза.
Субъект, также прерванный среди скоростного печатания на машинке и 
использованный для демонстрации различных явлений, при возвращении к своей 
первоначальной позиции, у печатной машинки, был разбужен и, не колеблясь, 
возобновил свое печатание, не прибегая к переориентировке самого себя. Очевидно,
 что он выдержал свою ориентацию на свою задачу в полной неосведомленности 
относительно быстрого восстановления.
Субъекты не всегда возвращают с такой точностью первоначальную цепочку мышления 
при пробуждении после постгипнотических действий. Иногда это занимает гораздо 
больше времени в естественном ходе его развития: субъект, прерванный 
постгипнотической деятельностью в то время, когда он читал вслух первую часть 
стихотворения, продолжит при пробуждении декламацию последней части, с 
нескрываемой твердой верой в то, что пропущенные строфы стихотворения были 
прочитаны. У некоторых субъектов возникало смущение, которое можно было 
проиллюстрировать тем, что одни из субъектов заявил: «Я забыл, о чем я только 
что говорил» и попросил помочь ему напомнить его слова, но оказалось, что он 
верит, что он больше сказал на эту тему, чем это было на самом деле. В других 
случаях субъекты проявляли смутное осознание постгипнотического действия и 
быстро отвлекались на то, чтобы сделать замечание о каком-то необычном 
обстоятельстве, очевидно только что обнаруженном (как бы в поисках объяснения 
особого изменения ситуации, которую они только что стали сознавать). Но в целом,
 когда субъекту оставалось только перестроить свое поведение после прерванного 
постгипнотического действия, здесь возникала тенденция к полной амнезии 
относительно транса и событий во время его и относительно времени общей 
ситуации, не осознавая каких-либо изменений в ней.
Постгипнотический акт и спонтанно развитый постгипнотический транс 
предоставляют возможность экспериментально изучить проблему диссоциации и 
очевидное продолжение и независимость цепочек мысли при пробуждении и во время 
состояния транса.

Применение спонтанного постгипнотического транса в экспериментальной работе по 
диссоциации

Условия, в которых эти наблюдения проводились, были условиями общего 
социального подбора, в котором тема гипноза обсуждалась таким образом, что 
субъекты не осознавали преднамеренных экспериментальных действий. 
Маневрирование разговором приводит к декламированию стихотворения, цитированию 
известных изречений субъектом или к разгадыванию различных загадок, что 
позволяет демонстрировать продолжение первоначальных цепочек мышления при 
пробуждении, вопреки прерыванию, которое осуществляется во время выполнения 
постгипнотических актов. Наша общая цель в этих неформальных установках состоит 
в том, чтобы избежать ограничений для моделей реакции, которые возникают, когда