против гипноза, или просто проявляют открытое сопротивление терапии, которым 
она явно необходима, говорят обычно, что, сев в то кресло, они будут оказывать 
сопротивление, но не будут сопротивляться, если сядут в другое, это, кресло, 
или что они не будут противодействовать в этом кресле и оставят свое 
сопротивление в том кресле, которое сейчас занимают; что они могут про себя 
решить сменить кресло и сесть здесь, в это кресло, и оставить свое 
сопротивление в том кресле, там, или сидеть в том кресле, там, в то время как 
их сопротивление останется здесь, в этом кресле; что они могут попытаться 
сидеть в том, другом кресле, там, без обычного сопротивления, а потом вернуться 
в это кресло, здесь, сохранив или оставив свое сопротивление в том или этом 
кресле, или там, или здесь. Эта фраза повторяется до тех пор, пока это 
необходимо.
Таким образом, им предлагается путаница относительно их сопротивления. В 
результате возникает нежелание понимать эту неразбериху, и поэтому они 
стремятся отказаться от своего сопротивления и способствуют терапии. Иногда 
транс возникает, иногда нет, в зависимости от интенсивности их потребностей.
Клинически метод путаницы использовался в других различных ситуациях. Можно 
привести два таких случая, одинаковых по характеру: оба субъекта казались 
подходящими пациентами для метода путаницы и оба имели одинаковые жалобы. Одним 
субъектом была двадцативосьмилетняя женщина, а другим -- сорокапятилетний 
мужчина. У обоих был полный истерический паралич правой руки, возникавший при 
письме; оба занимали должности, где требуется много писать, и оба были правшами.
 Во всех других действиях у них не возникало никаких затруднений с правой рукой.
 Но стоило им взять в руки карандаш, авторучку и даже большую палку, с помощью 
которой можно нацарапать на полу свое имя, букву, прямую или кривую линию, как 
тут же развивался полный паралич правой руки. Как и все такие пациенты, которых 
автор видел раньше и о которых ему рассказывали коллеги, оба эти субъекта 
наотрез отказались учиться писать левой рукой. Опыт научил автора, что любая 
попытка врача настоять на обучении писать левой рукой обычно ведет к потере 
пациента, об этом говорили ему и его коллеги.
Вспомним старую детскую игру: "Клади правую (right) руку прямо перед собой, 
положи ее на сердце, теперь притворись, что выбрасываешь левую (left) руку, 
спрятав ее за спину. Теперь скажи, какая рука у тебя осталась (is left)?" 
Ребенок, будучи не в состоянии объяснить себе, почему затрудняется назвать свою 
правую (right) руку оставшейся (left) рукой. Больше того, можно писать (right) 
правильно (right) только справа (right) налево (left), нельзя писать правильно 
слева направо, и написание (right) не будет правильным (right), хотя левая 
(left) может писать (right), хотя это и не верно (right), однако левая (left) 
может писать правильно (right right) справа налево (right to left), если нельзя 
писать слева направо (в скобках указано звучание этих слов на английском. Слова 
с различным значением звучат одинаково -- прим. ред.)
При этом в голове составляется длинная история, достаточная, чтобы выявить 
точки личной, персональной значимости (в действительности она бывает и не столь 
уж длинной, ибо такие пациенты, по опыту автора, могут дать мало личной 
информации). Поэтому автор назначает каждому пациенту еще одну предварительную 
встречу, чтобы иметь возможность найти индивидуальный подход.
В ходе предварительной подготовки были разработаны тщательные схемы сеансов, в 
которых игра слов "писать, правильный, правый, левый" переплеталась с 
мельчайшими личными деталями, которые делали этот метод более эффективным.
Первой пациенткой была женщина с истерическим параличом правой руки. По мере 
того как метод путаницы вторгался в обыденный разговор, она становилась все 
более смущенной, неуверенной и, наконец, вошла в состояние транса, когда ей 
было сказано, как "это правильно и хорошо, что ваша левая рука находится теперь 
справа, -- автор с подчеркнутым усилием положил левую руку пациентки на ее 
правое плечо, -- и что ваша правая рука, которая не может писать, находится 
слева, -- на левом бедре, тем самым устанавливается правдоподобная 
анатомическая взаимосвязь. -- И теперь, когда ваша правая рука, которая не 
может писать, находится слева, у вас справа есть рука, чтобы писать".
Все это тщательно повторялось несколько раз, и после нескольких дальнейших 
трансов с тщательно разработанными постгипнотическими внушениями у пациентки 
произошел перенос неспособности писать с правой руки на левую. К тому же было 
добавлено постгипнотическое внушение следующего порядка: "особое, довольно 
приятное, но интересное ощущение холода на тыльной стороне ладони левой руки на 
участке размером с долларовую монету".
Три года спустя эта женщина продолжала работать на своем месте и все еще 
ощущала слабость в левой руке, когда пыталась взять ею карандаш, а "холодное 
пятно" все еще оставалось на прежнем месте и было источником ее почти 
ребяческой гордости. Клинически эту пациентку можно считать терапевтической 
удачей. Можно было бы сделать и еще кое-что, но она была вполне удовлетворена 
результатом. Например, следовало бы упомянуть о ее необычайной неаккуратности в 
ведении домашнего хозяйства и о постоянных опозданиях; например, она могла на 
два часа позже приехать на день рождения приятельницы, которая несколько раз 
напоминала ей о нем по телефону, чтобы предотвратить ее опоздание и не 
заставлять ждать других гостей. Тем не менее ее любили или, по крайней мере, 
относились к ней вполне терпимо, и ее правая рука нормально функционировала.
Еще более тщательно был разработан метод путаницы для мужчины, который 
несомненно обладал более высоким интеллектом, был намного сообразительнее и 
представлял собой более трудную проблему. Он работал в страховой фирме, и при 
внушении слова "страхование, гарантия, страховать, гарантировать, убеждать, 
переубеждать" перемешивались со словами "писать, правый и левый". К тому же