Я хочу привести пример возрастной регрессии, цель которой состояла в том, чтобы 
«исправить» что-то в прошлом клиента. Вы, конечно, понимаете, что когда мы с 
вами делали упражнение, у нас было много случаев возрастной регрессии. Мы 
«качались на качелях», вспоминали запах бабушкиного печенья, свое возвращение 
из школы с хорошими оценками и свою гордость этим. Или, например, о том, что 
школьный учитель рассказал всем, как замечательно сделана наша работа, и 
повесил ее на стенку. Все это маленькие примеры возрастной регрессии, для 
которых совершенно не обязательно формально наводить транс.
Иногда мои пациенты приходят ко мне и «заказывают» вспомнить то, что было в 
прошлом, чтобы понять, что же там произошло, или чтобы изменить немного эти 
воспоминания. Память очень избирательна: иногда мы запоминаем только то, что 
приятно, иногда наслаиваются рассказы других очевидцев, иногда мы даже путаем 
память со снами. Когда мы об этом думаем достаточно часто, то становится трудно 
определить, откуда же это все взялось. Если у вас много братьев и сестер, то 
может оказаться, что ваши воспоминания совершенно не совпадают.
Я, например, отлично знаю, что мой брат был любимчиком родителей, он же считает 
наоборот. У каждого имеется длиннейший список претензий, когда одного из нас 
предпочли другому. Однажды двое моих уже взрослых детей обсуждали, когда я их 
последний раз нашлепала. Они были уверены, что меня в комнате нет. В это время 
мы жили в доме, в котором была конюшня, недалеко был выгон, а совсем рядом жил 
конюх. Майкл сказал: «Мама как-то вернулась с вечеринки в семь вечера, сразу 
прошла на задний двор, схватила нас, втащила в комнату и отшлепала». Дочь 
ответила: «Да, помню-помню». Сын: «Я только не понимаю, за что она нас 
наказала?» Дочь: «Ты что, родителей не знаешь?!» На этом беседа закончилась.
В этот момент я не выдержала, вышла и сказала: «А я вот помню, в чем было дело. 
Отец был в командировке. Я возвращалась с вечеринки часов в одиннадцать и, 
подъезжая к дому, увидела, как горит забор, лошади, выскочив из конюшни, 
носятся по заднему двору, а конюх с помощником стараются этот огонь потушить. 
Один из вас стоял, держа в руке факел, а другой — ведерко с лягушками. После 
этого я и схватила вас, затушила факел, выпустила лягушек, потащила наверх и 
выпорола. В тот момент мне казалось, что вам не надо объяснять, за что». 
Воцарилась тишина. Мой сын посмотрел на меня и сказал: «У тебя не было батареек 
в фонарике, ты поздно возвращалась, и нам пришлось зажечь факел, чтобы ты 
видела, куда идти».
Потом они вспомнили, что действительно зажгли факел, потому что в фонарике не 
было батареек. Но это был фонарик сына, с помощью которого они хотели наловить 
лягушек. И если бы я случайно не услышала их разговор, то, наверное, до 
сегодняшнего дня они считали бы, что досталось им совершенно ни за что.
Поэтому я не очень люблю восстанавливать в людях воспоминания — они слишком 
часто бывают неточными. Хотя, естественно, не отвергаю роль этих воспоминаний. 
В США сейчас очень интенсивно обсуждается тема восстановления воспоминаний, 
особенно в контексте сексуального насилия и других травматических событий 
прошлого. Я считаю, что мы не должны концентрировать свое внимание на этом. 
Многие полагают, что под гипнозом нельзя соврать, но это не так. Это требует 
некоторой работы, но в целом возможно.
Тем не менее использовать возрастную регрессию можно столь же эффективно, как и 
прогрессию в будущее. С моей точки зрения, регрессия нужна для того, чтобы 
«заживлять» раны прошлого. Это структурная интервенция, которую я использую со 
многими своими клиентами, когда проблема очевидным образом исходит из прошлого 
и влияет на настоящее. Обычно такая работа занимает несколько недель, однако 
наш семинар значительно короче. Поэтому я представлю вам сокращенную версию. 
(Просит выйти добровольца.)
Бетти: Как вас зовут?
Участник: Виктор.
Бетти: Вы уже работали с трансами?
Виктор: Наверно, очень мало.
Бетти: А чем вы занимаетесь?
Виктор: Я бизнесмен.
Бетти: Когда вам приходилось работать с трансами?
Виктор: Я вчера, наверное, почувствовал его, в вашем наведении. Сейчас, 
наверное, достаточно вспомнить блеск ваших глаз, чтобы уйти… или уплыть.
Бетти: Очень хорошо (смеется). Это приятно, когда работаешь с хорошим пациентом.
 Однако меня больше всего интересует, чтобы вы получили то, что хотите получить 
на семинаре. Так же, как и в трансах, которые мы демонстрировали до этого, я 
совсем не важна. Важно то, что вы получаете, то, что вы берете себе. Вы знаете 
это?
Виктор: Да.
Бетти: Вы, конечно, понимаете, что вокруг много зрителей, заинтересованных в 
происходящем, но они тоже не имеют значения.
Виктор: Мы одни.
Бетти: Молодец, но скорее вы… и вы. Сам с собой. Хорошо. Я хочу, чтобы транс у 
вас получился хорошим. Вы знаете, что можете находиться в трансе и одновременно 
осознавать происходящее… У вас могут быть прекрасные ощущения от транса, 
несмотря на то, что в голове вы прислушиваетесь, продумываете происходящее. Эти 
логические процессы никоим образом не могут повлиять на прекрасные ощущения 
внутри вас. Вы нервничаете?
Виктор: Новые ощущения и… да, наверное, немного. Я не знаю, какие будут 
ощущения… Я чего-то жду… может быть, поэтому…
Бетти: Но если вы чего-то ожидаете, то можете разочароваться. Причина всех 
разочарований — не оправдавшиеся надежды.