перерыв… а все очень хотят пойти на перерыв… (Сергей улыбается, открывает глаза,
 смотрит на руку, слегка шевелит пальцами, рука начинает опускаться, но сам он 
опять сидит с закрытыми глазами.)



Обсуждение транса

Бетти: Наша сегодняшняя работа, конечно, отличается от обычной работы с 
пациентом в офисе, когда до наведения транса я уже лучше его знаю, а после 
транса начала бы говорить о чем-то постороннем — о семье или о чем-нибудь 
другом. Транс я с пациентом не обсуждала бы. Если бы он задал мне вопрос по 
поводу транса: «Что это было? Куда я ходил? Что там случилось?», — я бы 
спросила: «А что бы ты хотел, чтобы там случилось?» В интересах пациента 
обсуждать транс можно, только если он сам на этом настаивает. В данном случае 
то, что мы будем обсуждать транс, является некоторой платой за то, что тебе 
повезло быть субъектом интервенции. Но от этого, Сергей, ничего не изменится.
Вопрос из зала: Бетти предлагала Сергею что-то взять с собой, что он взял?
Сергей: Я взял счастливую монетку!
Вопрос из зала: Когда Бетти сказала: «И вдохнуть поглубже…», я заметила, что в 
Сергее произошла некоторая перемена: он стал двигать телом. Бетти изменила 
тактику работы. Я хотела бы спросить у Сергея, что для него происходило в этот 
момент?
Сергей: Я помню, что начал двигаться вправо, но это было так же неосознанно, 
как и с рукой. А потом в обратную сторону.
Вопрос из зала: А вы помните момент, когда стали двигать ногами?
Сергей: Нет!
Вопрос из зала: Я хотел бы уточнить: в середине транса вы сменили позу. Это не 
было связано с выходом из транса?
Сергей: Нет, просто почему-то захотелось сменить позу.
Бетти: В сущности, Сергей здесь единственный человек, который все знает про 
Сергея. В тот момент мне тоже показалось, что он несколько «выныривает», а я, 
конечно, не хотела позволять ему выходить из транса. Поэтому я несколько 
изменила технику транса, в том числе по отношению к физическим проявлениям 
транса. Мое восприятие, конечно, может быть неточным, потому что Сергей, 
повторяю, единственный эксперт, который лучше всех знает Сергея.
Сергей: Если можно, я кое-что скажу по поводу транса. Я, конечно, был очень 
удивлен, когда открыл глаза и увидел свою висящую руку. Я четко слышал, что 
происходит, все соображал, но когда открыл глаза и увидел руку, оказалось, что 
как раз такого я и не ожидал. Я считал, что транс неглубокий. Сейчас я помню 
лишь какие-то фрагменты: монетка, велосипед… И даже точно не помню, когда 
открывал глаза… Первый раз… или… Получается, что второй, потому что в первый я 
сам немного приподнял руку, это я помню. А потом захотелось ее опустить… В 
первый раз, когда Бетти поднимала мне руку, а она опускалась, создалось очень 
странное ощущение: уже пора быть ноге, а ее все нет и нет… нет и нет… нет и 
нет… и тут я улетел…
Бетти: Отлично!
Мужчина из зала: Я хотел бы сказать, что никогда не испытывал такой транс, как 
сегодня. Когда Бетти стала говорить о левитации, я вдруг почувствовал, как моя 
левая рука пошла вверх. Потом я заметил, что и правая рука стала отрываться от 
ткани брюк. Я думал, что этого не может быть, но чувствовал, что это так. Глаза 
я не мог открыть. Кроме того, я почувствовал, как ваша рука, Бетти, прикасается 
к моей.
Вопрос из зала: Можно ли это состояние квалифицировать как гипнотический транс? 
В чем особенность глубокого транса?
Бетти: Сергей определенно находился в глубоком гипнотическом трансе. Я не 
совсем понимаю, что вы имеете в виду под разницей между гипнотическим трансом и 
глубоким. Я не люблю эти оценочные слова: «глубокий» транс, «легкий» или 
«средний». Иногда, конечно, использую некоторые подобные эпитеты, когда 
погружаю субъекта в транс. Потому что обычно (если только вам не предстоит 
хирургическая операция) люди выбирают свой уровень глубины транса, подходящий 
для того, с чем им надо в данный момент работать. И очень глубокую работу 
иногда проделывают в очень легком трансе, все время глядя на тебя открытыми 
глазами. Сергей был в хорошем трансе. Я думаю, что в довольно глубоком, но 
самое главное — в достаточно хорошем для него. И он там проделал то, что 
собирался. Кроме того, Сергей, конечно, хотел помочь нам с демонстрацией, и с 
этой задачей тоже справился великолепно.
Вопрос из зала: Мы посмотрели часть фильма о Милтоне Эриксоне, и кроме 
восторгов по поводу его работы возникло ощущение, что он постоянно проводит 
экологическую проверку готовности пациента изменять себя, работать с проблемой. 
Только после этого он дает пациенту ресурс. Используете ли вы это в своей 
практике?
Бетти: Да, конечно. И даже во время последней демонстрации мы говорили с 
Сергеем о том, как он ощущает эту проблему.
Вопрос из зала: Сергей, если обращаться к вашему внутреннему ощущению: лучше, 
если бы этого обсуждения не было или ничего не изменилось?
Сергей: Не знаю. Думаю, существенно ничего не изменилось. Даже, наверное, лучше,
 потому что полезно вспомнить это еще раз.
Бетти: Хорошо. Так как вопросов больше нет, то мне хотелось бы немного 
поговорить о концептуализации и о том, как решить, что же нужно делать с