мы с детства привыкли обмениваться подобными сообщениями.
Если пациента научить, то он сможет ориентироваться в мире людей, ища в 
поступках и словах соответствие. Многим людям непонятно, каким образом можно 
заработать любовь. Если человек не получил в детстве безусловную любовь 
родителей, то он готов во взрослой жизни отдать за нее все — и себя, и свою 
жизнь, и свою любовь. Он не способен понять, что его любовь надо заслужить.
Люди, подвергшиеся в детстве насилию, часто сохраняют (надолго, иногда на всю 
жизнь) ответственность за ту ситуацию, за которую они отвечать никак не могли. 
С этим тоже можно работать на двух уровнях — на интеллектуальном или 
эмоциональном. Иногда люди, подвергшиеся насилию, продолжают вести себя так, 
что вызывают новые и новые проявления агрессии. Есть статистические данные, что 
в США многие женщины, подвергшиеся нападению или изнасилованию, воруют в 
магазинах, когда в этом нет совершенно никакой необходимости.
Лучше всего с проблемами такого рода работать в трансе. Я редко предлагаю 
подобным пациентам «сесть поудобнее, постараться расслабиться и следить за 
дыханием». Чаще всего это легкие трансы-самоуглубления во время продолжающегося 
разговора.
Предположим, вы работаете с пациентом, который совершает мелкое воровство в 
магазинах из-за того, что в детстве его избили, изнасиловали или совершили по 
отношению к нему что-то недопустимое. Это похоже на то, что в вашем доме все 
полы покрыты стыдом. Как неприятно, как ужасно иметь в доме полы, полностью 
испачканные стыдом. Вы пытаетесь собрать все это в кучку, отмести в сторонку, 
но что дальше? Потом ты воруешь что-то в магазине, зная, что это плохо, 
приходишь домой и готовишь табличку: «Я украл!» Теперь весь стыд, которым был 
запачкан пол, венчает табличка «Я украл!». На какое-то время становится лучше — 
на полу уже чисто. Но куча стыда и табличка медленно, но верно оседают и 
заполняют все большее пространство. И вот снова вся куча заняла слишком много 
места в доме и надо опять идти в магазин «Мир людей» и делать что-то такое, что 
будет означать «Я плохой! Я украл!» А ведь существует много других методов 
избавиться от чувства стыда, и я хотела бы предоставить вам все эти возможности.

Когда вы описываете людям их ситуацию или один из способов взглянуть на их 
положение, они становятся способными воспринимать предложения о том, как можно 
решить эти проблемы. Очевидно, то что они делают сейчас, им не помогает. Цель 
данной интервенции — приоткрыть закрытую систему, а затем внести в нее 
изменения. Если вам удалось это сделать, все может значительно улучшиться по 
принципу снежного кома.
Большинство маленьких девочек считают, что они добровольно участвуют в 
сексуальном насилии. Они не позволяют себе думать, что в этом возрасте не могут 
совершенно сознательно сопротивляться решению или каким-либо действиям взрослых.
 Иногда ситуация еще более осложняется, так как девочки считают, что это 
единственная любовь и близость, которую они могут получить. И терапевт не может 
разрушать какие-то теплые чувства и воспоминания, даже если они построены на 
чем-то дурном. Тем не менее вы должны всегда проводить границы, чтобы было ясно,
 кто за что отвечает. Детей очень легко уговорить на что угодно.
Одна из моих клиенток пришла ко мне от другого терапевта. Они работали с 
сексуальным оскорблением, полученным ею в детстве от отца. Все усилия терапевта,
 направленные на восстановление этих воспоминаний, чтобы снять с девочки 
чувство ответственности за то, что она совершила, привели к тому, что пациентка 
вспомнила, как она в этом активно участвовала. Первым делом я восстанавливала в 
клиентке убежденность в том, что маленького ребенка можно уговорить буквально 
на все.
После большой подготовительной работы, которая продолжалась не одну сессию, я 
рассказала ей о том, что случилось со мной, когда мне было пять лет. Моей целью 
было показать, что дети видят многие вещи иначе, чем взрослые, и реагируют 
по-другому.
Однажды мой брат забыл забрать меня из детского сада. Всех детей уже забрали, а 
я лазила по всем лесенкам, шведским стенкам, каталась на качелях и получала 
невероятное удовольствие. Никто из старших детей меня не отталкивал и не мешал 
наслаждаться внезапной свободой. Я помню, как вышла воспитательница, спросила, 
кто меня сегодня заберет, и я ответила, что братик. Брат вспомнил о том, что не 
забрал меня, и примчался на велосипеде, весь обливаясь потом. Он посадил меня 
на самое удобное место на велосипеде, купил «Кока-колу» и всячески старался 
меня ублажить. Я была в восторге.
Когда спустя много лет я спрашиваю брата: «Ты помнишь, как забыл забрать меня 
из детского сада?» Он реагирует как взрослый человек — ужасается и краснеет. Я 
же была в полном восторге. Моя клиентка тоже рассказала мне подобную историю.
Напоследок мы стали обсуждать, что мы любим есть. Я рассказала ей, как мой 
средний сын готовил еду для всей семьи. Он был достаточно маленьким, но 
трудился весь день, чтобы накормить семью собственным обедом. Он с гордостью 
накрыл на стол, но есть было невозможно: на холодном, заранее поджаренном хлебе 
были приготовлены сэндвичи, из очень дешевой колбасы он сделал суп, на 
поверхности которого плавал жир. Он ел с упоением, мы тоже ели и нахваливали. 
Спустя двадцать лет он вспоминает о том, как замечательно нас накормил.
Все это была подготовка, подготовка и подготовка. Мой сын больше не варит таких 
плохих обедов и понимает, что нельзя использовать плохие продукты. Но он так 
много вложил в этот обед, что не хочет думать о нем по-другому. Так же, как и 
моя пациентка, которая так много эмоций вложила в происшедшее между нею и ее 
отцом, что ей трудно думать об этом по-другому.
Затем мы стали говорить о пицце, которую я очень люблю. Обычно мы делаем ее с