Джон Гриндер, Ричард Бэндлер.
Структура магии
ТОМ 1 
ПРЕДИСЛОВИЕ
       Из глубины веков доходят до нас песни и легенды о чудесной власти магов 
и кудесников. Обычного человека всегда захватывала мысль о существовании 
колдунов, ведьм, чародеев, шаманов и гуру, вызывая в нем чувство благоговения и 
ужаса. Эти наделенные властью и облаченные покровом таинственности люди 
поразительным образом противостояли традиционным способам взаимодействия с 
миром. Заклинания и заговоры этих людей вызывали в других неимоверный страх и 
одновременно привлекали к себе обещанием помощи и избавлением от бед. Совершая 
свои чудеса при большом скоплении народа, эти люди одновременно умели 
поколебать представления об обычной реальности времени и пространства и 
представить себя носителями качеств, не поддающихся научению и усвоению.
       В наши дни мантия чародея чаще всего обнаруживается на плечах динамичных 
по своей природе практиков психотерапии, которые поразительно превосходят 
своими умениями других специалистов в этой области. Наблюдая за их работой, 
испытываешь поразительные чувства удивления, неверия и полного недоумения, тем 
не менее, магия этих психотерапевтических колдунов и чародеев, подобно магии 
колдунов и чародеев всех времен и народов, сведения о которых, передаваемые из 
поколения в поколение, дошли до наших дней, -
обладает определенной структурой.
Принц и маг
       Жил однажды на свете один принц, который верил во все, кроме трех вещей, 
в которые он не верил. Он не верил в принцесс, он не верил в острова, и он не 
верил в Бога. Отец принца, король, сказал ему, .что таких вещей на свете не 
существует. Так, во владениях отца не было ни принцесс, ни островов и никаких 
признаков Бога; и принц верил своему отцу.
       Но вот однажды принц сбежал из дворца и оказался в другой стране. И в 
этой стране он с любого места побережья мог видеть острова, а на этих островах 
странные, вызывающие волнение в крови, существа, называть которые у него не 
хватило духу. В то время, как он был занят поисками лодки, к нему подошел 
человек в вечернем наряде.
- Это настоящие острова? - спросил юный принц.
       - Разумеется, это настоящие острова, - ответил ему человек в вечернем 
платье.
- А эти странные волнующие существа?
- Это самые настоящие, самые подлинные принцессы.
- Тогда Бог тоже должен существовать! - воскликнул принц.
- Я и есть Бог, - ответил ему человек в вечернем наряде и поклонился.
Юный принц изо всех сил поспешил к себе домой.
- Итак, ты вернулся, - приветствовал его король-отец.
       - И я видел острова, видел принцесс, и я видел Бога, - заметил ему принц 
с упреком. Король отвечал непреклонно:
- На самом деле не существует ни островов, ни принцесс, ни Бога.
- Но я видел их!
- Скажи мне, во что был одет Бог?
- Он был в вечернем наряде.
       - Были ли закатаны рукава его пиджака? Принц вспомнил, что рукава были 
закатаны. Король улыбнулся.
       - Это обычная одежда мага, тебя обманули. Тогда принц вернулся в другую 
страну, пошел на тот же берег и снова встретил человека в вечернем
наряде.
       - Король, мой отец, рассказал мне, кто вы такой, - заявил ему принц с 
возмущением. - Прошлый раз вы обманули меня, но на этот раз это не пройдет. 
Теперь я знаю, что это ненастоящие острова и  ненастоящие  принцессы, потому 
что вы сами - всего лишь маг.
Человек на берегу улыбнулся в ответ.
       - Ты сам обманут, мальчик мой. В королевстве твоего отца множество 
островов и принцесс. Но отец подчинил тебя своим чарам, и ты не можешь
увидеть их.
       В раздумье принц вернулся к себе домой. Увидев отца, он взглянул ему 
прямо в глаза.
- Отец, правда ли, что ты не настоящий король, а всего лишь маг?
- Да, сын мой, я всего лишь маг.
- Значит, человек на берегу был БОГОМ?
- Человек на берегу - другой маг.
-Я должен знать истину, истину, которая лежит за магией!
       - За магией нет никакой истины, - заявил король. Принцу стало очень 
грустно. Он сказал: "Я убью себя". С помощью магии король вызвал смерть.
Смерть стала в дверях и знаками подзывала к себе принца.
       Принц содрогнулся.  Он вспомнил о прекрасных, но ненастоящих принцессах 
и о ненастоящих, но прекрасных островах.
- Что же делать, - сказал он. - Я смогу выдержать ЭТО.
       - Вот, сын мой, - сказал король, - вот и ты начинаешь становиться магом.
(Джон Фаулз) 
Глава I
СТРУКТУРА ВЫБОРА
...операции   почти   непостижимого   характера,	парадоксальные	и
противоположные общепринятым процедурам. На наблюдателя, если он не посвящен
в дело  и не  владеет  этой  техникой с  таким  же мастерством,  эти  методы
производят впечатление магических.
       В современной психотерапии на передний план вышел целый ряд 
харизматических суперзвезд. Возникает впечатление, что эти люди решают задачу 
клинической психологии с чудесной легкостью психотерапевтического мага. 
Вторгаясь в страдание, боль и мертвенное безразличие своих пациентов, они 
превращают их безнадежность в новую радость жизни, возвращают им надежды. Хотя 
их подходы к решению задачи отличаются один от другого, как день и ночь, одно 
качество, по-видимому, свойственно им всем: уникальная чудодейственность 
присущей им силы. Шелдон Коп описал свой опыт общения с одним из таких людей s 
книге "Гуру" (стр. 146):
       "Перлс обладает чрезвычайно сильным личным обаянием, независимостью духа,
 готовностью рисковать и идти в любом направлении, которое подсказывает ему его 
интуиция, а также высокоразвитой способностью вызывать чувство интимной 
близости у любого, кто внутренне готов к работе с ним...
       Наблюдая за тем, как он ведет за собой другое существо, открывая ему 
новый опыт, нередко чувствуешь слезы на собственном лице, чувствуешь себя то 
совершенно опустошенным, то заполненным радостной энергией. Интуиция Перлса 
настолько тонка, а его методы настолько действенны, что иногда сну достаточно 
несколько минут, чтобы отыскать у пациента "горячую точку". Пусть вы немы, 
лишены гибкости, ваши чувства омертвели, вы нуждаетесь в помощи и одновременно 
боитесь, что она придет и изменит привычное. Перлс прикасается к "горячей 
точке" и совершает чудо. Если вы готовы сотрудничать с ним, возникает такое 
впечатление, будто он просто протягивает вам руку, сжимает пальцами 
замок-молнию и стремительным движением вниз распахивает ваше нутро, так что 
измученная наша душа падает на пол между ним и вами".
       Перлс, разумеется, не единственный из психотерапевтов, кто обладает 
магической силой подобного рода. Вирджиния Сатир и некоторые другие известные 
нам психотерапевты, владеют этой способностью к чуду. Отрицать существование 
этой способности или называть ее просто талантом, интуицией или гениальностью - 
значит заранее налагать ограничения на собственные
возможности оказывать людям действенную помощь. А это значит, что вы теряете
возможность предложить  приходящим к вам за помощью людям, опыт, который они
могут применить, чтобы  изменить собственную жизнь и начать жить более полно
и  радостно. Наша  задача в этой  книге состоит  не в том, чтобы подвергнуть
сомнению   магические   свойства   деятельности  этих   психотерапевтических
чародеев, которые мы ощутили в полной мере на самих себе: напротив, мы хотим
сказать,  что  их  магия   похожа  на  другие   сложные  формы  человеческой
деятельности,  вроде  живописи,   сочинения  музыки  или  запуска  ракеты  с
человеком на борту на Луну, и обладает структурой.
       А это значит, что ее можно усвоить, при наличии, конечно, 
соответствующих данных. Мы не собираемся убеждать вас, будто наличие этих 
данных и чтение этой книги гарантирует вам обладание этими динамическими 
качествами. Мы стремимся лишь предоставить в ваше распоряжение конкретный 
комплекс инструментов, проявляющихся, как мы думаем, в неявной форме в 
действиях психотерапевтов, о которых говорилось выше, чтобы вы могли начать или 
продолжить бесконечный процесс совершенствования, обогащения и роста диапазона 
умений, необходимых в вашей практике психотерапевта.
       Так как для обоснования этого комплекса инструментов мы не можем 
сослаться на какую-либо известную уже психологическую теорию или указать на 
существующий психотерапевтический подход, необходимо, как нам кажется, дать 
краткое описание процессов, свойственных человеку, исходя из которых, мы 
создавали описываемые ниже инструменты. Мы называем этот процесс моделированием.

СТРУКТУРА ВЫБОРА
ЧЕРЕЗ СТЕКЛО, ТУСКЛО
       Вмешательство логической функции в тех случаях, когда оно имеет место, 
изменяет данность, уводит ее от реальности. Мы не можем описать даже 
элементарных психических процессов, не наталкиваясь на каждом шагу на этот 
возмущающий - а, может, правильно сказать "помогающий" - фактор. Войдя в
сферу психического, ощущение вовлекается в круговорот  логических процессов.
По своему произволу психика изменяет данное, представленное ей. В этом процессе 
следует различать две вещи: во-первых, действительные формы, в которых 
происходит это изменение: во-вторых, продукты, полученные из исходного 
материала в результате этого изменения.
       "Организованная деятельность логической функции втягивает в себя все 
ощущения и строит свой собственный внутренний мир, который последовательно 
отходит от реальности, сохраняя с ней в некоторых точках такую тесную связь, 
что происходят непрерывные переходы от одного к другому, и мы едва замечаем, 
что действуем на двойной сцене - в нашем собственном внутреннем мире
(который мы, разумеется,  объективируем, как мир чувственного восприятия) и,
одновременно, в совершенно ином, внешнем мире".
(Н. Vaihmder. The Philosophy of As If. pp. 159-160).
       Мысль в том, что между миром и нашим опытом этого мира существует 
неустранимое различие, высказывали многие мыслители, известные нам из истории 
цивилизации.
       Будучи людьми, мы не имеем дела непосредственно с миром. Каждый из нас 
создает некоторую репрезентацию мира, в котором мы все живем. То есть все мы 
создаем для себя карту или модель, которой пользуемся для порождения 
собственного поведения, В значительной степени именно наша репрезентация мира 
задает наш будущий опыт в этом мире: то, как именно мы воспринимаем этот мир, с 
какими выборами сталкиваемся в своей жизни.
       "Не следует забывать, что назначение мира идей в целом (карты или модели 
- авт.) не состоит в изображении мира, - такая задача была бы
совершенно невыполнима, - а в том, чтобы  у нас был инструмент, позволяющий
нам легче отыскивать свой путь в мире".
(Н. Vaihinger. The philosophy of As If. p. 15).
       В мире нет и двух людей, опыт которых полностью совпадал бы между собой. 
Модель, создаваемая нами для ориентировки в мире, основывается отчасти на нашем 
опыте. Поэтому каждый из нас создает отличную от других модель общего для нас 
мира и живет, таким образом, в несколько иной реальности.
       "...следует отметить важные характеристики карт. Карта - не территория, 
которую она представляет: но если это правильная карта, ее
структура  подобна  структуре  территории,  что  и  служит  объяснением   ее
полезности..." (Л. Korzybski, Science I Sanity, 4th ed. 1958. p. 58-60).
       Нам хотелось бы отметить здесь две вещи. Во-первых, между миром и любой 
конкретной моделью или репрезентацией мира неизбежно имеется различие. 
Во-вторых, модели мира, создаваемые каждым из нас, также отличаются одна от 
другой. Показать это можно множеством различных способов. Для наших целей мы 
выделили три категории:[2] нейрофизиологические ограничения,
социальные ограничения и индивидуальные ограничения.
       Опыт и восприятие как активный процесс (нейрофизиологические 
ограничения)
       Рассмотрим системы рецепторов у человека: зрение, слух, осязание, 
обоняние и вкус. Существуют физические явления, которые лежат за пределами, 
доступными восприятию через эти пять общеизвестных сенсорных канала. Например, 
звуковые волны, частота которых либо меньше 20 колебаний в секунду, либо, 
наоборот, больше 20000 колебаний в секунду, человеческим ухом не воспринимаются.
 Однако в структурном отношении эти физические явления не отличаются от тех, 
которые укладываются в означенные рамки: это физические волны, которые мы 
называем звуком. Зрительная система человека способна улавливать волны, 
располагающиеся в интервале от 380 до 680 миллимикрон. Волны, 
ОТКЛОН÷ЮЩИЕС÷ от этих величин в большую или меньшую сторону,
человеческим глазом не воспринимаются. В данном  случае мы в  соответствии с
генетически   детерминированными   нейрофизическими   ограничениями	также
воспринимаем лишь часть непрерывного физического явления.
       Человеческое тело чувствительно к прикосновению - к контакту с 
поверхностью кожи. Тактильное чувство представляет собой прекрасный пример
того, насколько сильно  наша  нейрофизическая  система  может влиять на  наш
опыт.  В  серии экспериментов, проведенных еще в прошлом веке (Boring, I957.
стр. 110-III), Вебер установил, что одна  и  та же  действительная ситуация,
имеющая место  в  мире, может восприниматься человеком  как  два  совершенно
различных тактильных  ощущения. В своих опытах Вебер обнаружил, что присущая
нам способность ощущать прикосновения к поверхности кожи, резко  различается
в  зависимости от того,  в каком  месте человеческого тела расположены точки
контакта. Для того,  чтобы две  точки на предплечье  воспринимались отдельно
друг от  друга, необходимо  в  тридцать раз увеличить наименьшее  расстояние
между двумя точками, воспринимаемыми в качестве двух отдельных  точек, - на
мизинце.  Таким образом,  целая область идентичных, реально присутствующих в
мире ситуаций  стимулирования  воспринимаются как  два  совершенно различных
опыта   исключительно  из-за   особенностей  нашей   нервной   системы.  При
прикосновении  к  мизинцу  мы  воспринимаем  одну  и  ту  же  ситуацию,  как
прикосновение  в  двух различных местах, а при прикосновении к предплечью -
как прикосновение к одному месту. Физический мир остается неизменным, а наши
переживания под воздействием этого мира в этих двух случаях резко отличаются
одно от другого, как функция нашей нервной системы.
       Подобные различия между миром и нашим восприятием мира можно 
продемонстрировать и на примере других чувств. Ограниченность нашего восприятия 
хорошо осознается учеными, осуществляющими в исследовании физического мира 
различные эксперименты и стремящимися с помощью приборов раздвинуть эти границы.
 Приборы воспринимают явления, не воспринимаемые нашими чувствами или не 
различаемые ими, и дают их нам в форме сигналов, воспринимаемых нашим сенсорным 
аппаратом; с этой целью применяются фотографии, датчики давления, термометры, 
осциллоскопы, счетчики Гейгера, датчики альфа-излучения и т.д. Таким образом, 
одно из неизбежных отличий наших моделей мира от самого мира объясняется тем, 
что наша нервная система постоянно искажает или опускает целые части 
действительного мира.
       В итоге круг возможного человеческого опыта сужается, и возникают 
различия между тем, что происходит в мире на самом деле, и тем, что 
представляет собой наш опыт второго мира. То наша нервная система, которая 
изначально детерминирована генетическими факторами, представляет собой первый 
комплекс фильтров, обусловливающих отличие мира - территории - от
нашей репрезентации мира - его карты,
       Через стекло тускло: в очках с социальным предписанием (социальные 
ограничения)
       "...Мысль состоит здесь в том, что функцией мозга, нервной системы, 
органов чувств является, главным образом, устранение, а не производство. Каждый 
человек в любой момент своей жизни способен вспомнить все, что когда-либо с ним 
случилось, воспринять все, что происходит на всем пространстве вселенной. 
Функция мозга и нервной системы заключается в том, чтобы защитить нас от угрозы 
испытывать потрясение и замешательство перед этой массой в значительной мере 
бесполезного знания, не имеющего отношения к делу, заслонить нас от большей 
части того, что в любой момент могло бы быть воспринято нами или возникнуть в 
памяти, оставив нам лишь чрезвычайно малую и тщательно отобранную часть 
материала, возможного материала, которая, по всей вероятности, может быть 
практически полезной. При таком понимании каждый из нас представляет собой 
потенциально Вольный Разум... Чтобы обеспечить выживание, Вольный Разум должен 
проходить через редукционные клапаны мозга и нервной системы. В результате на 
выходе мы имеем лишь тонкую струйку того вида сознания, которое помогает нам 
выжить на поверхности разнообразных содержаний этого редуцированного сознании, 
человек придумал и до деталей разработал системы символов и неявные философии, 
которые мы называем языками. Каждый индивид одновременно пользуется благами той 
конкретной языковом традиции, которой он принадлежит от рождения, и испытывает 
на себе ее тяготы - пользуется благами, ПОСКОЛЬКУ язык дает
доступ к накопленному опыту других людей; испытывает  тяготы, поскольку язык
укрепляет  в  нем  мнение, будто это урезанное  сознание представляет  собой
единственное осознание  и  вводит  в обман его чувство  реальности, так  что
человек  слишком легко начинает принимать свои понятия за ложные, а слова -
за  действительные вещи", (Aldous Huxly.  The Doors of Perception. New York.
Harper I Raw. 1954 pp. 22-23).
       Второе отличие нашего опыта мира от самого мира возникает благодаря 
множеству социальных ограничений или фильтров (очков предписаний), которые мы 
называем социально-генетическими факторами. Под социальной генетикой мы имеем в 
ВИДУ всевозможные фильтры или категории, действию которых мы подвержены в 
качестве членов той или иной социальной системы: язык, общепринятые способы 
восприятия и разнообразнейшие функции, относительно которых в данном обществе 
существует относительное согласие.
       Наиболее общепринятым социально-генетическим фильтром является, очевидно,
 наша языковая система. В рамках любой конкретной языковой системы, к примеру, 
богатство нашего опыта связано отчасти с числом различии, проводимых в 
какой-либо области наших ощущений. В языке майду североамериканских индейцев 
Северной Калифорнии для описания всего цветового спектра имеется только три 
слова. Они делят цветовой спектр следующим образом (в скобках приведены 
наиболее близкие английские эквиваленты обозначений языка майду):
тит (сине-зеленый)
лак (красный)
ту лак (желто-оранжево-коричневый)
       В то время, как человеческие существа способны различать в видимом 
цветовом спектре 750000 различных оттенков (Boring, 1957), носители языка майду 
распределяют свой цветовой опыт, как правило, по трем категориям, которыми они 
располагают, благодаря родному языку. Три вышеназванных цветовых термина 
охватывают тот же диапазон ощущения действительного мира, что и восемь цветовых 
терминов английского языка. Суть сказанного заключается в том, что человек, 
говорящий на языке майду, как правило, осознает только три категории опыта 
цветового ощущения; носители английского языка обладают в данном случае большим 
числом категорий, а значит, и большим числом первичных перцептуальных 
различении. Это значит, что в то время, как говорящий на английском языке будет 
описывать собственный опыт ощущения двух объектов, как два различных опыта 
(скажем, желтая книга и оранжевая книга), для говорящих на языке майду описания,
 сделанные в идентичной ситуации действительного мира, в этих двух случаях не 
будут друг от друга отличаться (две книги цвета тулак).
В	отличие	от	нейрофизиолого-генетических	ограничений,
социально-генетические  ограничения  легко  преодолимы.  Самым  убедительным
образом  об  этом  свидетельствует  наша способность разговаривать на разных
языках - то  есть  для организации собственного  опыта и репрезенти-рования
мира  мы  способны  применять  несколько  комплексов  социально-генетических
категорий или фильтров. Возьмем, к примеру, предложение "Книга голубая*.  -
Слово "голубая" представляет собой имя, которое мы, носители английского языка, 
научились применять для описания собственного опыта восприятия определенной 
части континуума видимого света. Введенные в заблуждение структурой нашего 
языка, мы начинаем думать, будто "голубая" - представляет
собой некое свойство объекта, называемого нами книгой, а не имя, которым мы 
назвали собственное ощущение.
       "В восприятии комплекс ощущении "сладко-белый" постоянно встречается в 
связи с веществом "сахар". По отношению к этой комбинации ощущении психика 
применяет категории вещи и ее атрибуте "сахар - сладкий". "Белый" здесь
также  выступает  в  роли  объекта,  а "сладкий"  в роли  атрибута.  Психике
известны  и другие случаи  ощущения  "белый",  когда  оно выступает  в  роли
атрибута, так что и  в этом случае хорошо  известное  нам "белое" берется  в
качестве  атрибута. Однако категорию "вещь - атрибут" невозможно применить,
если  "сладкое" и "белое" - это  атрибуты, и никакого  другого  ощущения не
дано.  И тут нам на помощь приходит язык и, соединяя имя  "сахар" с  цельным
ощущением,  позволяет  нам   рассматривать  единичное  ощущение  в  качестве
атрибутов...  Кто ^ал мысли  власть  полагать, что  "белое" -  это  вещь, а
"сладкое"  -  атрибут? Какое право  имел он предполагать, что оба  ощущения
представляют собой  атрибуты,  а затем  мысленно добавить какой-то  объект в
качестве носителя этих атрибутов? Обоснование этого невозможно отыскать ни в
самих  ощущениях, ни в  том, что мы  рассматриваем в  качестве реальности...
Созданию дано только ощущение. Добавляя вещь к тем ощущениям, которые по 
предположению представляют собой атрибуты, мышление впадает в серьезное 
заблуждение. Оно гипостазирует ощущение, которое, в конечном счете, 
представляет собой всего лишь некоторый процесс, в качестве обладающего 
самостоятельным бытием атрибута, и приписывает этот атрибут вещи, которая либо 
существует, как некоторый комплекс ощущений, либо была прибавлена к тому, что 
ощущалось... Где находится "сладкое" приписываемое сахару? Оно существует лишь 
в акте ощущения... Мышление, тем самым, не просто изменяет некоторое ощущение, 
непосредственное ощущение, но все более и более отходит от действительности, и 
все больше увязывает и запутывается в своих собственных формах. С помощью 
творческой способности - говоря научным
языком - оно придумало Вещь, которая, как предполагается, обладает Атрибутом. 
Эта Вещь - фикция. Атрибут, как таковой - тоже фикция, а
отношение между ними также фиктивное.
       Категории опыта, применяемые нами и другими членами социальной ситуации, 
в которой мы живем, представляют собой отличие наших моделей мира от самого 
мира.
       Отметим, что в случае нейрофизиологических фильтров действие последних в 
нормальных условиях сказывается одним и тем же для всех человеческих существ - 
это общее основание опыта, которое объединяет нас в качестве
членов особого  вида.  Социально-генетические  фильтры  одинаковы  для  всех
членов  одной  и той  же социально-лингвистической общности,  однако имеется
большое число различных социально-лингвистических  общностей. Таким образом,
второе  множество  фильтров  различает нас друг  от  друга  уже  в  качестве
человеческих существ. Возникают более  радикальные  различия  между  опытами
различных   людей,   порождающие  еще  более   резкие   различия  между   их
репрезентациями мира.
       Третье множество ограничений - индивидуальные ограничения - представляют 
собой основание наиболее значимых различий между нами, как
представителями человеческого рода.
       Через темное стекло тускло: в очках с индивидуальными предписаниями 
(индивидуальные ограничения)
       Третье отличие нашего опыта мира от самого мира создается множеством 
фильтров, которые мы называем индивидуальными ограничениями. Под 
индивидуальными ограничениями мы имеем в виду все ограничения, которые мы 
создаем в качестве людей, опираясь на собственный уникальный жизненный опыт. 
Каждый человек располагает некоторым множеством переживаний, которые 
складываются в его личностную историю и уникальны в такой же мере, как и 
отпечатки пальцев.
       Подобно тому, как каждый человек располагает выбором отпечатков пальцев, 
отличных от отпечатков пальцев любого другого человека, он располагает и 
неповторимым опытом личного развития и роста, так что нет и двух людей, чьи 
жизненные истории были бы идентичны друг другу. Хотя жизненные истории людей 
могут быть в чем-то подобны одна другой, по крайней мере, некоторые их аспекты 
у каждого человека уникальны и неповторимы. Модели иди карты, создаваемые нами 
в ходе жизни, основаны на нашем индивидуальном опыте, и так как некоторые 
аспекты нашего опыта уникальны для каждого из нас, как личности, то и некоторые 
части нашей модели мира также будут принадлежать только нам. Эти специфические 
для каждого из нас способы представления мира образуют комплекс интересов, 
привычек, симпатий и антипатий, правил поведения, отличающих нас от других 
людей. Все эти различия опыта неизбежно ведут к тому, что у каждого из нас 
модель опыта несколько отличается от модели мира любого другого человека.
       Возьмем, к примеру, двух внешне неотличимых друг от друга близнецов, 
которых в одном и том же доме воспитывают одни и те же родители и опыт которых 
совпадает почти во всех деталях. Даже в этих условиях каждый из близнецов, 
наблюдая, как родители откосятся друг к другу и к остальным членам семьи, может 
по-разному моделировать собственный опыт. Один из них может думать: мои 
родители никогда не любили друг друга, они всегда ссорились, спорили между 
собой и предпочитали мне мою сестру.
       Другой, напротив, может думать так: мои родители действительно любили 
друг друга, обо всем они говорили подробно и подолгу, и очень любили мою сестру,
 таким образом, даже в предельном случае с близнецами различия личностного 
опыта могут приводить к различиям в том, как они создают свои модели восприятия 
мира. Если же речь идет о людях, никак не связанных между собой, различие 
личностных моделей будет гораздо значительнее, распространяясь на большое число 
аспектов этик моделей.
       Этот третий комплекс фильтров - индивидуальные ограничения - лежит в 
основе глубоких различий между людьми и их способами создания моделей мира.
Различия между нашими моделями могут быть либо различиями, изменяющими 
предписания (заданные нам обществом) таким образом, что наш опыт становится 
богаче, а число возможных выборов больше; либо различиями, обедняющими наш опыт,
 и ограничивающими нашу способность действовать эффективно.
МОДЕЛИ И ПСИХОТЕРАПИЯ
       Согласно нашему личному опыту люди приходят за помощью к психотерапевту 
обычно, когда они страдают, чувствуют в себе скованность, отсутствие выбора и 
свободы действий.
       Мы обнаружили, что дело, как правило, не в том, что мир слишком 
ограничен и что нет выбора: просто эти люди не способны увидеть существующие 
возможности, потому что те не представлены в моделях этих людей.
       В жизненном цикле почти любого человека в нашей культуре имеется ряд 
переходных периодов, связанных с изменением, которое он должен, так или иначе, 
преодолеть. В различных формах психотерапии разработаны различные категории 
работы с этими пациентами в эти важные переходные периоды. Интересно то, что 
некоторые люди преодолевают эти периоды без особых трудностей, причем время 
перехода насыщенно у них энергичной творческой деятельностью. Другие люди, 
столкнувшись с теми же требованиями, переживают эти периоды, как время, сплошь 
пронизанное страданиями и болью. Для них важно выстоять эти периоды: главная 
забота, стоящая перед ними в этом случае
- просто выжить. Различие между этими группами людей состоит, как нам кажется, 
в том, что люди, которые реагируют на этот стресс и успешно
справляются с ним, творчески справляются с ним, располагают богатой 
репрезентацией или моделью ситуации, в которой они находятся, такой моделью, 
которая позволяет им различать широкий набор возможностей в выборе собственных 
действий. Другие люди, напротив, чувствуют, что набор возможных выборов у них 
ограничен, причем ни один из имеющихся выборов не представляет для них ценности
       - они являются как бы участниками игры "прирожденный неудачник". В связи 
с этим возникает вопрос: "Как получается, что, сталкиваясь с одним и
тем же миром, различные люди  переживают  его столь различным способом?"  По
нашим представлениям,  это различие вытекает,  в первую очередь, из различий
их моделей. Вопрос тогда можно поставить  иначе: "Как  получается, что люди,
сталкиваясь с  многозначным,  богатым и  сложным  миром, приходят к созданию
убогой модели мира, причиняющей им страдание?"
       Стремясь понять, почему же некоторые люди не перестают причинять себе 
страдание и боль, важно осознать для себя, что они не испорчены, не больны и не 
сумасшедшие, на самом деле они выбирают лучшие из осознаваемых ими возможностей,
 то есть лучшие выборы из тех, что присутствуют в их собственной конкретной 
модели мира. Другими словами, поведение людей, каким бы странным и причудливым 
оно ни казалось, на первый взгляд, - становится
осмысленным  в  наших глазах, если  его  рассматривать  в контексте выборов,
порождаемых моделями  мира этих людей. Трудность не  в  том,  что они делают
неверный  выбор,  а в том, что  их выбор  ограничен  -  у  них нет богатого
четкого образа  мира.  Всеобъемлющий  парадокс  человеческого  существования
заключается в том, что те же процессы, которые помогают нам выжить, расти  и
изменяться
       - обусловливают одновременно возможность создания и сохранения скудной, 
выхолощенной модели мира. Суть этих процессов заключается в умении
манипулировать символами, то есть создавать модели. Таким образом, процессы,
позволяющие   нам   осуществлять   самые  необычные  и  поразительные   виды
человеческой  деятельности, совпадают  с  процессами,  блокирующими  путь  к
дальнейшему  росту,  если  мы  вдруг по  ошибке  примем за  действительность
собственную модель. Важно назвать  три общих механизма, обусловливающих это:
генерализацию, опущение и искажение.
       Генерализация - это процесс, в котором элементы или части модели, 
принадлежащей тому или иному индивиду, отрываются от исходного опыта,
породившего  эти модели, и начинают репрезентировать  в  целом категорию, по
отношению  к  которой  данный опыт  является  всего  лишь  частным  случаем.
Способность к обобщению, генерализации играет в нашем взаимодействии с миром 
важную роль. Полезно, например, основываясь на опыте ожога от прикосновения к 
горячей плите, придти путем обобщения к правилу, что к горячим плитам 
прикасаться нельзя. Однако, если мы обобщим этот опыт в утверждении, что плиты 
опасны, и будем на этом основании избегать комнат, в которых они имеются, мы 
без всякой к тому необходимости ограничим свою свободу действия в мире.
       Предположим, что ребенок, впервые усевшись в кресло-качалку, опрокинул 
его, резко опрокинувшись на спинку кресла. В результате он, возможно, придет к 
выводу, что кресла-качалки неустойчивы, и не захочет даже попытаться снова 
сесть в него. Если в модели мира этого ребенка кресла-качалки не отличаются от 
кресел и стульев вообще, тогда все стулья подпадают под правило: не откидывайся 
на спинку кресла (стула)! У другого ребенка, который создал модель, включающую 
в себя различение кресел-качалок от прочих предметов для сидения, больше 
возможностей для выбора того или иного поведения. Основываясь на собственном 
опыте, он вырабатывает новое правило или обобщение, относящееся только к 
креслам-качалкам: не откидывайся на спинку кресла! - в итоге у него более 
богатая модель и больше возможностей выбора.
       Процесс обобщения может привести, например, того или иного индивида к 
формулированию такого правила, как "Не выражай открыто собственных чувств!" В 
контексте концентрационного лагеря это правило может обладать большой ценностью 
для выживания, так как оно позволяет избегать ситуаций, влекущих за собой 
возможность наказания. Но, применяя это правило в семье, человек, отказываясь 
от экспрессивности и в общении, которая в этом случае полезна, ограничивает 
свои возможности достижения близости. В результате у него может возникнуть 
чувство одиночества и ненужности, он чувствует, что выбора у него нет, 
поскольку возможность выражения чувств в его модели не предусмотрена.
       Суть сказанного в том, что одно и то же правило, в зависимости от 
контекста, может быть полезным, или, напротив, вредным, то есть, что верных на 
все случаи жизни обобщений не существует, и каждая модель должна оцениваться в 
конкретном контексте ее употребления.
       Более того, все это дает нам ключ к пониманию поведения, которое может 
показаться нам странным или неуместным, то есть мы поймем его, если сможем 
увидеть поведение человека в контексте его зарождения.
       Второй механизм, который может использоваться нами либо для того, чтобы 
эффективно справляться с жизненными ситуациями, либо для того, чтобы заведомо 
обрекать себя на поражение, - это опущение.
       Опущение - это процесс, позволяющий нам избирательно обращать внимание 
на одни  размерности нашего опыта, исключая рассмотрение других.  Возьмем, к 
примеру, способность людей отсеивать или отфильтровывать множество  звуков в 
комнате,  заполненной разговаривающими между собой людьми,  и слышать  голос 
конкретного  человека. С помощью  этого же процесса люди  могут  блокировать 
восприятие  знаков внимания  и  заботы  от других,  значимых для  них людей. 
Например,  один человек,  убежденный  в том, что  он не заслуживает внимания 
других  людей, пожаловался  нам, что его жена не  проявляет к  нему  никаких 
знаков внимания  и заботы.  Побывав  у него дома,  мы  убедились,  что  жена 
напротив, относилась  к нему с вниманием и  заботой  и определенным образом, 
проявляла  их.  Но  так  как  эти  проявления  противоречили  генерализации, 
выработанной этим  человеком и  касающейся  его  собственной  ценности, он в 
буквальном   смысле   слова   не  слышал   слов   жены.  Это   предположение 
подтвердилось,  когда  мы привлекли  внимание  человека  к  некоторым  из ее 
высказываний, и он заявил нам, что не слышал, чтобы она говорила ему этого.
       Опущение уменьшает мир до размеров, подвластных, согласно нашему 
представлению, нашей способности к действиям. В некоторых контекстах это 
уменьшение может оказаться полезным, в других оно служит источником боли и 
страдания.
       Третий процесс моделирования - это искажение. Искажение - это процесс, 
позволяющий нам определенным образом смещать восприятие чувственных
данных.
       Фантазия, например, позволяет нам приготовиться к таким переживаниям, 
которые мы можем испытывать прежде, чем они случаются на самом деле. Люди 
искажают сиюминутную действительность, когда они, например, репетируют речь, 
которую собираются произнести позже. В результате именно этого процесса 
появились на свет все те произведения искусства, которые когда-либо были 
созданы людьми. Небо, как оно представлено на картине Ван Гога, возможно лишь 
потому, что Ван Гог сумел исказить собственное восприятие пространства-времени, 
в котором он находился в момент создания картины.
Точно так же все великие произведения литературы, вес революционные научные 
открытия предполагают способность искажать, представлять наличную реальность 
смещенным образом, Эти же приемы люди могут применять, чтобы ограничить 
богатство собственного опыта. Например, наш знакомый, построивший генерализацию,
 что он не стоит ничьего внимания и заботы, вынужден был заметить под нашим 
воздействием знаки внимания своей жены, однако он тотчас же исказил их. А 
именно, когда он всякий раз слышал слова жены, в которых проявлялось ее 
внимание к нему, он поворачивался к нам с улыбкой, и говорил: "Она говорит так, 
потому что ей что-то нужно от меня". Таким образом, он избегал столкновения 
собственного опыта с созданной моделью мира: все, что мешало ему придти к более 
богатым представлениям о мире, и препятствовало возникновению более близких 
отношений с женой, с собственной женой.
       Человек, которого в какой-то момент жизни отвергли, приходит к 
генерализации, что он не достоин чьего-либо внимания. Поскольку эта 
генерализация входит в его модель мира, он либо опускает знаки внимания, либо 
считает их неискренними. Не замечая знаков внимания со стороны других людей, он 
может легко держаться мнения, выраженного в генерализации, что он не стоит 
ничьего внимания. Это описание представляет собой классический пример контура 
положительной обратной связи: самореализующегося пророчества, или опережающей 
обратной связи (Pribram, I967). Обобщения индивида или его ожидания 
отфильтровывают и искажают его опыт таким образом, чтобы привести его в 
соответствие с ожидаемым результатом. Так как опыт, способный поставить 
сомнение его генерализации, отсутствует, ожидания подтверждаются, и описанный 
цикл постоянно возобновляется.
Так люди обеспечивают неприкосновенность своих убогих моделей мира.
       Рассмотрим классический психологический эксперимент по изучению эффекта 
ожиданий, осуществленный Постменом и Брунером.
       "...В психологическом эксперименте, результаты которого, по праву, 
должны быть известны далеко за пределами психологической науки, Брунер и 
Постмен обращались к испытуемым с просьбой идентифицировать игральные карты, 
которые можно было видеть в течение очень короткого, тщательно отмеренного 
интервала времени. В основном это были обычные карты, но некоторые из них были 
аномальны, например, имелись: красная шестерка пик или черная четверка червей. 
В каждом отдельном эксперименте одна и та же карта предъявлялась одному и тому 
же испытуемому несколько раз в течение интервала времени, длительность которых 
постепенно увеличивалась. После каждого предъявления у испытуемого спрашивали, 
что он видел. Эксперимент считался законченным после двух правильных 
идентификаций, следующих непосредственно одна за другой.
       Даже при самом кратковременном предъявлении большинство испытуемых 
правильно идентифицировали большинство карт, а при незначительном увеличении 
времени предъявления все испытуемые идентифицировали все предъявленные карты. 
Нормальные карты, как правило, идентифицировались правильно, что же касается 
аномальных карт, то они почти всегда без видимого колебания или недоумения 
идентифицировались как нормальные. Черную четверку червей могли принять, 
например, за четверку либо пик, либо червей. Совершенно не осознавая наличия 
отклонения, ее относили к одной из понятийных категорий, подготовленных 
предыдущим опытом. Трудно было даже утверждать, что испытуемые видели нечто 
отличное от того, за что они принимали видимое. По мере увеличения длительности 
предъявления аномальных карт испытуемые начинали колебаться, выдавая тем самым 
некоторое осознание аномалии. При предъявлении им, например, красной шестерки 
пик, они обычно говорили: "Это шестерка пик, но что-то в ней не так - у черного 
изображения края красные".
При дальнейшем увеличении времени предъявления, колебания и замешательство 
испытуемых начинали возрастать до тех пор, пока, наконец, совершенно внезапно 
несколько испытуемых без всяких колебаний не начинали правильно 
идентифицировать аномальные карты. Более того, сумев сделать это с 
тремя-четырьмя аномальными картами, они без особого труда начинали справляться 
и с другими картами. Небольшому числу испытуемых, однако, так и не удалось 
осуществить требуемую адаптацию используемых ими категорий. Даже в случае, 
когда аномальные карты предъявлялись им в течение времени, - в 40
раз превышающего время, необходимое для опознания аномальных карт, более 10% 
аномальных карт так и остались неопознанными. Именно у этих испытуемых, не 
сумевших справиться с поставленной перед ними задачей, существовали различные 
трудности личностного характера. Один из них в ходе эксперимента отчаянно 
воскликнул: "Я не могу разобрать, что это такое! Оно даже не похоже на карту. Я 
не знаю, ни какого оно цвета, и не понятно, то ли это пики, то ли черви. Я 
сейчас не уверен даже, как выглядят пики. Боже мой!" В следующем разделе мы 
сможем убедиться, что подобным образом ведут себя иногда и ученые.
       Этот психологический эксперимент, который можно воспринимать либо как 
метафору, либо как отражение природы сознания, удивительно просто и убедительно 
дает схематическое представление о процессе научного открытия. В науке, как и в 
эксперименте с игральными картами, новое возникает с трудом, преодолевая 
сопротивление, создаваемое ожиданиями, порожденными фоновым знанием. Даже в 
обстоятельствах, в которых позднее удастся обнаружить аномалию, ученые обычно 
сначала воспринимают лишь нечто известное и предугадываемое.
       Генерализация, из которой исходили люди, участвовавшие в эксперименте, 
состояла в том, что возможные парные сочетания цвета и формы будут совпадать с 
известными им по предыдущему опыту: черный цвет ассоциируется с трефовой и 
пиковой мастями, а красный - с бубновой и червонной. Сохранность этого
обобщения они обеспечивали, искажая либо  форму, либо цвет аномальных  карт.
Суть сказанного в том, что даже в этом простом задании механизм генерализации и 
процесс искажения, обеспечивающий поддержание этой генерализации, мешали людям 
правильно идентифицировать то, что они могли в действительности увидеть. 
Идентификация обычных карт, изображение которых мелькает на экране, не 
представляет для нас большой значимости. Тем не менее, описанный эксперимент 
полезен для нас тем, что он с убедительной простотой выявляет механизмы, 
способные наделить нас потенциалом обогащения или обеднения нашего опыта, того, 
что происходит с нами в качестве людей, касается ли это вождения автомобиля или 
достижения близости в человеческих отношениях, - короче, всего, что мы можем 
испытывать в каждом из измерений
нашей жизни.
ЧТО ЖЕ ИЗ ЭТОГО СЛЕДУЕТ?
       Психотерапевтические чародеи, о которых речь шла выше, подходят к 
психотерапии с различных сторон и применяют методики, которые резко отличаются 
одна от другой. Описывая совершаемые ими чудеса, они пользуются столь 
различными терминологиями, что их представления о том, чем собственно они 
занимаются, казалось бы, не имеют между собой ничего общего. Мы много раз 
видели, как эти люди работают со своими пациентами, и слышали слова других 
наблюдателей, из которых следовало, что эти чародеи психотерапии совершают 
столь фантастические скачки интуиции, что их работу совершенно невозможно 
понять. Однако, хотя магические приемы различны, всем им свойственна одна 
особенность: все они вносят изменения в модели своих пациентов, а это даст 
последним более богатые возможности выбора в своем поведении. Мы видим, что у 
каждого из магов или чародеев имеется карта или модель изменения моделей мира 
пациентов, - то есть МЕТАМОДЕЛЬ - которая
позволяет им эффективно достраивать и обогащать модели своих пациентов таким
образом, чтобы их жизнь становилась богаче и интереснее.
       Наша цель в данной книге состоит в том, чтобы предложить вашему вниманию 
эксплицитную Метамодель, то есть Метамодель, которую можно строить. Мы хотим 
предоставить эту Метамодель в распоряжение тех, кто желает усовершенствовать 
свои психотерапевтические навыки и умения. Поскольку один из основных способов 
познания и понимания пациента связан с языком, и поскольку язык к тому же - 
одно из главных средств, с помощью которых
пациенты  моделируют  свой опыт,  мы  сосредоточили  свои  усилия  на  языке
психотерапии. К счастью,  в рамках трансформационной  грамматики, независимо
от  психологии  и  психотерапии,  выработана  эксплицитная модель  структуры
языка. Адаптировав  для применения к психотерапии,  мы получаем эксплицитную
модель,	позволяющую	осуществлять	обогащение	и	расширение
психотерапевтических  умений  и  навыков;  мы получаем,  кроме  того, ценный
комплекс	инструментов,	позволяющих   нам	увеличить	эффективность
психотерапевтического вмешательства, а значит, и его магическое свойство.
       Если вы хотите глубже понять процесс языкового общения в ходе 
психотерапевтического сеанса или повысить эффективность собственной 
психотерапевтической деятельности, "Структура магии" позволит вам успешно 
двигаться в этом направлении. Магия скрыта в языке, на котором все мы 
разговариваем. Магические сети, которые вы можете сплетать и расплетать, в 
вашем распоряжении, стоит только обратить внимание на то, чем вы располагаете 
(язык), и структуру заклинаний роста, о чем и пойдет речь в остальной части 
книги.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 1
       1. Фактически часть предполагаемого содержания этой книги представляет 
собой доказательство того, что такие выражения, как "правильный подход" или 
"самый эффективный" подход, - неполны. Вопросы, которые непременно приходят
на ум и которые необходимо  поставить, чтобы сделать  эти выражения полными,
таковы: подход к чему.
       Правильный по отношению к кому? Самый эффективный по сравнению с чем? По 
отношению к какой именно цели? В конце книги мы даем небольшой словарь терминов,
 к которому рекомендуем обращаться всякий раз, когда встретите новый или 
незнакомый термин.
       2. Мы хотели бы подчеркнуть, что это выделение трех категорий (того, 
каким образом модель мира, создаваемая каждым из нас, неизбежно будет 
отличаться от самого мира) удобно для обсуждения вопроса о том, как люди 
моделируют действительность. Мы не считаем, что три категориальных различения 
являются единственно правильными и исчерпывающими для анализа и понимания 
процесса моделирования. Более того, мы не утверждаем даже, что три указанные 
категории целесообразно отличать одну от другой во всех случаях. Скорее, в 
полном соответствии с представляемыми нами принципами моделирования мы полагаем,
 что это разделение на три категории полезно для понимания самого процесса 
моделирования.
       3. Эту обычную терминологию - социальная генетика - мы применяем, чтобы 
напомнить читателю, что социальные ограничения, налагаемые на членов
общества,  воздействуют на  формирование восприятия  также  глубоко,  как  и
нейрофизиологические  ограничения.   Кроме   того  -   нейрофизиологические
ограничения,   детерминированные   генетическими  факторами,  способны   под
действием  некоторых   факторов  изменять,  подобно   ограничениям,  которые
детерминированы   социальными   факторами.   Так,   например,   значительные
достижения  исследователей, касающиеся возможности управлять так называемыми
непроизвольными   нервными   процессами   у   человека   (например,   волной
альфа-возбуждения)   и   у  других  видов,  свидетельствуют   о   том,   что
нейрофизиологические ограничения не являются абсолютно незыблемыми.
       4. Это всего лишь один из наиболее очевидных способов, посредством 
которых языки формируют привычные восприятия носителей языка (см. Grinder and 
Elgin, стр. 6, 7. 1972), а также труды Бенджамина Уорфа, Эдварда Сепира. В 
конце книги приводится аннотированный список литературы на эту тему.
       5. На самом деле, если исходить строго лингвистически, то в языке майду 
для описания цветового спектра имеется только два слова: лак и тит. Третье 
слово, представленное в тексте, - сложное, оно состоит из двух составных
частей или морфемы:
Ту - моча и лак - красное.
       Однако в данном случае нас интересует не результат лингвистического 
анализа, а привычное восприятие носителя языка майду. Данные по языку майду 
сообщил нам Уильям Шерпли из Калифорнийского университета.
       6. Те из вас, кто умеет бегло говорить не только на родном языке, смогут 
отметить для себя некоторые смещения в восприятии мира и самих себя при 
переходе от родного языка к другому-
       7. Это четко признавалось Грегори Бейтсоном или Р.Д.Лейнгом в его работе 
о семье шизофреников. Поклонники Шерлока Холмса также согласятся с тем, что это 
один из его принципов.
       8. Мы бы хотели еще раз подчеркнуть, что наши категории никоим образом 
не навязываются структуре реальности. Просто это удобные, на наш взгляд, 
категории для организации мышления и действий, как при изложении данного 
материала, так и в терапевтической практике, то есть для разработки нашей 
модели психотерапии. Думается, что большинство читателей, размышляя над 
привычным смыслом терминов, согласятся, что генерализация и ощущения - это
частные случаи искажения. 
Глава 2
СТРУКТУРА ЯЗЫКА
       Одно из отличий человека от животных состоит в создавании и употреблении 
языка. Невозможно переоценить значимость языка для понимания как прошлого, так 
и настоящего человеческой расы. Как об этом сказал Эдвард Сепир:
       "Дар речи и обладающий упорядоченностью язык характерны для каждой 
известной в настоящее время группы людей. Не было обнаружено ни одного племени 
без языка, и всякие заявления, в которых утверждается обратное, можно 
проигнорировать как простой вымысел. Нет никаких оснований для встречающихся 
изредка заявлений, будто у некоторых народов словарный запас настолько 
ограничен, что они не могут договориться друг с другим без жестов, так что 
разумное общение между членами такой группы в темноте становится невозможным. 
Истина состоит в том, что любой язык, по сути своей, в совершенстве 
соответствует нуждам выражения и общения народа, применяющего этот язык. Вполне 
оправдано предложить, что из всех аспектов культуры язык первым был доведен до 
совершенства, и что совершенство языка представляет собой необходимое 
предварительное условие развития культуры в целом" (Eduard Sapir. Culture. 
Language and personalie by D.Mandelboum ).
       Все достижения человеческого рода, как положительные, так и 
отрицательные, предполагают использование языка. Мы, люди, применяем язык двумя 
способами. Во-первых, мы применяем его для репрезентации или представления 
собственного опыта; деятельность подобного рода мы называем рассуждением, 
мышлением, фантазированием, репетицией. Применяя язык в качестве репрезентации, 
мы создаем модель собственного опыта, Модель мира, которую мы создаем, применяя 
язык в качестве репрезентации, основана на нашем восприятии мира. В свою 
очередь, наше восприятие определяется, отчасти, нашей моделью или 
репрезентацией, как это описано в главе 1 логическом или физиологическом 
смысле". Siobin Psicho Ciguistics. Scoll. Foreman I CO. 197I, cmp.55).
       Задача лингвиста состоит в том, чтобы сформулировать грамматику - 
множество правил, определяющих, какие последовательности слов в том или ином
языке  являются   правильными.  Трансформационная  грамматика   основана  на
замечательных  результатах, полученных  Ноамом Хомским,  который  разработал
специальную методологию  и  построил  ряд формальных  моделей  естественного
языка. Основываясь  на  результатах.  Хомского  и  его последователен, можно
построить формальную модель описания паттернов  того, как мы сообщаем другим
модель нашего  опыта.  Мы применяем язык  для  репрезентации  и коммуникации
нашего опыта - язык представляет собой  модель нашего мира.  Конечный  итог
исследований  в области  трансформационной грамматики  состоит  в разработке
формальной модели нашего языка, модели нашего мира, или, говоря проще, некой
метамодели.
МЕТАМОДЕЛЬ ЯЗЫКА
       Язык выступает в функции системы представления, или репрезентации, 
нашего опыта. Человеческий опыт может отличаться поразительным богатством и 
сложностью. Для того, чтобы язык мог справляться со своей функцией системы 
репрезентации, он сам должен располагать богатым набором выражений, 
представляющих опыт людей. Лингвисты, работающие в области трансформационной 
грамматики, пришли к заключению, что исследовать системы естественного языка, 
изучая непосредственно этот богатый и сложный комплекс выражений, -
практически неосуществимая задача. Поэтому они  предпочли  изучать  не  сами
выражения, а  правила  их  построения  (синтаксис). При этом они  исходят из
допущения, принятого в целях облегчения задачи, что правила этого  множества
выражений  можно исследовать  независимо от  содержания.[4]  Так,
например,  люди, дли  которых  английский  язык является  родным,  стабильно
проводят различие между:
(1) Colorless green ideas sleep furiously
(2) Furiously sleep ideas green colorless
(Бесцветные зеленые идеи яростно спят)
       Несмотря на то, что первая группа слив достаточно необычна, люди 
признают, что она грамматична, или в определенном смысле правильна, чего нельзя 
сказать о второй группе слов. Этот пример свидетельствует о том, что у людей 
есть устойчивые интуиции по отношению к языку, на котором они разговаривают. 
Говоря об устойчивости интуиции, мы имеем в виду то, что один и тот же индивид, 
столкнувшись с одной и той же последовательностью слов сегодня и год спустя, 
оценит ее с точки зрения грамматичности одинаково в том и другом случае. Более 
того, различные люди, для которых язык, на котором дана последовательность слов,
 является родным, также одинаково оценят ее в качестве грамматичной или 
неграмматичной. Эта способность различных людей представляет собой классический 
пример человеческого поведения, подчиняющегося правилам. Хотя мы и не осознаем 
того, каким образом мы способны вести себя последовательно и непротиворечиво, 
тем не менее, мы ведем себя именно так, а не иначе.
       Лингвисты-трансформацонисты создали модель, описывающую поведение, 
подчиняющееся правилам, устойчивые интуиции, имеющие отношение к предложениям. 
Их формальная модель в каждом случае позволяет ответить на вопрос, является ли 
конкретная группа слов предложением или не является им. В трансформационной 
модели представлены и другие разновидности языковых интуиций. Так как эта 
модель является описанием поведения людей, подчиняющегося правилам, определение 
того, соответствует ли данное слово действительному положению дел или нет, 
осуществляется сверкой с интуицией людей, для которых данный язык является 
родным, то есть с интуициями, характерными для любого прирожденного носителя 
данного языка.
НЕКОТОРЫЕ УНИВЕРСАЛИИ ЯЗЫКОВОГО ПРОЦЕССА У ЛЮДЕЙ
       В главе 1 мы описали три основных процесса, свойственных процессу 
моделирования у людей: генерализацию, опущение и искажение - три способа, с
помощью которых достигается  отличие создаваемой нами модели  от реальности,
представляемой  этой  моделью.  Очевидно,  все эти  процессы  в полной  мере
применены  и по  отношению к языковым  репрезентациям.  С этой  точки зрения
значительная  часть  работы,  проделанной  трансформационистами,  состоит  в
выявлении  и  четком  описании  того,  каким  образом три  этих  универсалии
репрезентирования, или представления, реализуются в языковых системах.  Наши
способности  применять языковую  систему для репрезентации,  коммуникации  и
опыт,  связанный  с  этой  деятельностью,  настолько обширны, что  мы  можем
размышлять о  самом  процессе  в  той мере, в какой располагаем относительно
него устойчивыми интуициями.
       Назначение трансформационной модели языка состоит в том, что состоит в 
репрезентации паттернов, образов, интуиции, относящихся к нашей языковой 
системе. Любой, говорящий на том или ином языке, обладает такими интуициями, 
если этот язык является "для него родным. Три основные категории, которые на 
наш взгляд, релевантны для наших целей, - это: правильность, структура
составляющих и логико-семантические отношения.
       I. Правильность. Устойчивые и непротиворечивые суждения носителей языка 
о том, является ли данная группа слов предложением, или не является им. 
Рассмотрим три группы слов:
       (3) Даже у президента есть глисты. (4) Даже у президента есть зеленые 
идеи.
(5) Даже президент иметь глисты.
       Первая группа слов правильная: то есть она передаст носителям языка 
некоторое значение и является, с их точки зрения, синтаксически правильной; (4) 
неправильная в семантическом отношении, она сообщает такое значение, которое ни 
один носитель языка не признает возможным;
       (5) неправильная в синтаксическом отношении, хотя мы и можем приписать 
ей некоторое значение.
       Структура составляющих. Устойчивые суждения носителей языка о том, какие 
слова могут объединяться, образуя единицу или составляющую предложения данного 
языка. Например, в предложении
       (6) The Guru of Ben Lomod thought Posemary was It the controls Слова The 
и Guru.
       объединяются определенным образом в отдельную единицу, а слова Guru и of 
- нет. Эти составляющие низшего уровня объединяются в более крупные
единицы. Например, The guru и of Ben Lomond образуют единицу подобного рода,
a of Ben Lomond и was не образуют.
       III. Логика семантические отношения. Устойчивые суждения носителей языка 
о логических отношениях отражение в предложениях их языка.
       1. Полнота. Имея дело с глаголом родного языка, носители языка способны 
определить число и разновидности объектов, между которыми глагол устанавливает 
связь или описывает отношение. Например, глагол "целовать" в английском языке 
предполагает целующего человека и человека или вещь, которую целуют. Глагол 
"ударить" предполагает человека или вещь, наносящую удар, человека или вещь, 
испытывающую удар, а также орудие для нанесения удара.
       2. Неоднозначность. Носители языка осознают, что такое, каждое из таких 
предложений, как:
(7) Investigating FBI agents can be dangerous.
(Расследование агентов ФБР может быть опасным)
(8)Maxme took Max's shirt off.
(Максина сняла рубашку Макса)
       сообщает два различных значения. Предложение (7) можно понимать либо 
как: (9) Агенты ФБР, проводящие расследование, могут быть опасны, либо (10) 
Расследовать действия агентов ФБР может быть опасным. В предложении (8) неясно, 
носит ли Максина рубашку Макса и сняла ее с самой себя, или же она сняла 
рубашку Макса с самого Макса.
       3. Синонимия. Носители английского языка согласятся с тем, что оба 
следующих предложения обладают одним и тем же значением или передают одно и то 
же сообщение.
(11) Sandy looked up the number
(12)Sandy looked the number up
(Сэнди отыскал в справочнике нужный номер)
       4. Референтные индексы. Носители языка могут определить, выделяет ли то 
или иное слово или словосочетание какой-нибудь конкретный объект, входящий в их 
опыт, например, "мой автомобили", или идентифицирует некий класс объектов: 
"автомобили". Более того, они надежно судят о том, относятся ли два или более 
слова, например, слова "а и б" в предложении
       (13)Jimksor changed himself к одному и тому же объекту или классу 
объектов.
       5. Пресуппозиции. Основываясь на факте высказывания индивидом того или 
иного предложения, носители языка могут определить, что именно должно входить в 
опыт этого индивида, чтобы он имел основания для данного высказывания.
Если, например, я произнесу предложение
       (14) Мой кот сбежал от меня, у вас есть все основания полагать, что в 
моем опыте мира истинно то, что
(15)У меня есть кот.
       Три общих категории интуиции, которыми люди располагают по отношению к 
собственному языку, в явном виде описаны в трансформационной модели.
ТРАНСФОРМАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ
       Ниже мы описываем то, как указанные нами устойчивые интуиции, 
относящиеся к нашему языку, представлены в метамодели, то есть в модели 
трансформационной грамматики.
       Лингвисты, применяющие эту модель, стремятся представить в явном виде 
интуиции, которыми располагает любой носитель языка. У носителей языка имеется 
два вида устойчивых интуиции, относящихся к каждому из предложений их родного 
языка.
       Они способны интуитивно определить, как происходит объединение единиц 
меньшего размера, таких как слова, в единицы большего размера, вплоть до 
предложений (интуиции относительно структуры составляющих), и, кроме того, 
какой будет полная репрезентация предложения (полнота логической репрезентации).
 Например, имея дело с предложением
(16)The woman bought a truck. (Женщина купила грузовик)
       носитель языка может объединить в составляющие более высоких уровней, 
такие, например, как
The woman и bought и a truck. (женщина) (купила) (грузовик)
Эти единицы в свою очередь объединяются в
The woman и bought a truck.
(женщина) (купила грузовик)
       Эти интуиции относительно того, что внутри предложения объединена с чем, 
лингвист представляет, располагая слова, образующие составляющую (такие, 
например, слова как the "woman") в так называемой структуре дерева, которая 
выглядит следующим образом:
       Согласно правилу, слова, объединенные носителями языка в одной 
составляющей, привязаны к структуре дерева к одной точке или узлу. Предложение 
(б), представленное структурно в виде дерева, выглядит следующим образом:
The Ionian bough woman
       Все это называется поверхностной структурой. Вторая разновидность 
устойчивых интуиции, которыми носители языка располагают относительно, например,
 такого предложения, как Об), подсказывает им, как должна выглядеть полная 
репрезентация значения этого предложения и его логико-семантических отношений. 
Один из способов представления этих интуиции таков:
Рисунок 1
Это называется глубинной структурой.
       Мы хотим показать, как в рамках трансформационной модели анализ каждого 
предложения проводится на двух структурных уровнях, соответствующих двум 
разновидностям устойчивых интуиций, которыми говорящие на языке располагают по 
отношению к родному языку: на уровне поверхностной структуры, где их интуиции о 
структуре составляющих представлены в виде дерева, и на уровне глубинной 
структуры, где даны их интуиции о полной репрезентации логико-семантических 
отношении. Так как в трансформационной модели для каждого предложения имеется 
две репрезентации (глубинная структура и поверхностная структура), лингвисты 
должны четко сказать о том, как эти два уровня связаны между собой. Эту связь 
они описывают как некоторый процесс или вывод, представленный серией 
трансформаций.
Что такое трансформации?
       Трансформация - это эксплицитная (модель) формулировка какой-либо 
разновидности паттерна (образца или модели), распознаваемого носителями
языка в предложениях этого языка. Сравним, к примеру, два предложения:
(17)The woman bought a truck.
(Женщина купила грузовик) и
(l8)The truck was bought by the woman.
(Грузовик был куплен женщиной)
       Носители языка чувствуют, что хотя поверхностные структуры в данном 
случае различны, сообщения, заключенные в них, или глубинные структуры этих 
предложений, совпадают между собой. Процесс, посредством которого два этих 
предложения получены из общей для них обоих глубинной структуры, называется 
выводом или деривацией. Вывод - это серия трансформации, связывающих
глубинную и  поверхностную  структуру. Вывод  одной  из  двух  рассмотренных
поверхностных  структур  включает  в себя  трансформацию, которая называется
пассивной трансформацией. Сравнив (17) и (18), вы заметите, что порядок слов
в этих двух предложениях различен. Конкретно, словосочетание The woman и the
truck  поменялись  местами.   Трансформационисты  описывают  это  регулярное
соответствие следующим образом:
Пассивная Т Именное словосочетание 1 Глагольно-именное словосочетание 2
(the woman) (bought the truck)
       Именное словосочетание 2 + глагол + именное сочетание 1 the truck was 
bought (by the woman)
где символ () значит "может трансформироваться в".
       Отметим, что констатация этого образца, или паттерна, не только касается 
предложений (17) и (18), но и является общей закономерностью английского языка.
(19)а. Susan followed Sam
(Сьюзен преследовала Сэма)
б. Sam was followed by Susan.
(Сэм был преследуем Сьюзен)
(20)а. The lapewonn ate the president
(Глисты мучили президента)
б. The president was eaten by the tapeworm
Президент был мучаем глистами.
(21)а. The bee touched the flower.
6. The flower was touched by the bcc.
       Все это простой пример того, как образуются поверхностные структуры, 
вывод которых различается только одной трансформацией, а именно: пассивной 
трансформацией, которая применяется при выводе предложений группы (6), но не 
применяется при выводе предложений группы (а). Выводы могут отличаться гораздо 
большей сложностью, например:
(22)a, Timothy thought that Rosemary was guiding the spaceship.
6. The spaceship was thought Timothy to been guided by Rosemary
(Тимоти думал, что космическим аппаратом управляла Розмари)
       Приведенные выше примеры пар предложений свидетельствуют о том, что 
глубинные структуры могут отличаться от связанных с ними поверхностных структур 
порядком слов. Отметим при этом, что в каждой из пар предложений значение не 
изменяется, несмотря на различный порядок слов. По отношению к каждой паре 
предложений, имеющих одно значение, но различный порядок слов, лингвист 
формирует некоторую трансформацию, точно определяющую паттерн -
способ, каким может различаться порядок слов этих двух предложений.
       Таким образом, способ представления интуиции носителя языка относительно 
синонимии заключается в формулировании трансформации, связывающей между собой 
две или более синонимичных поверхностных структур, то есть структур, имеющих 
одно и то же значение. Таким образом, для каждого множества из двух и более 
синонимичных поверхностных структур трансформационист описывает некую 
трансформацию - формальный паттерн, то
есть   определенный   шаблон,   или   образец.   Интуитивную   проверку   на
синонимичность можно провести, попытавшись ответить на вопрос: возможно  ли,
чтобы  в нашем  (или в любом воображаемом)  непротиворечивом  мире  одна  из
поверхностных  структур,  проверяемых  на   синонимичность,   была  истинной
(ложной). Если истинное значение обеих структур во всех случаях одно и то же
(обе  структуры либо ложны, либо  истинны), это значит, что они синонимичны.
Такой способ проверки известен как проверка парафразой. Целый ряд выявленных 
лингвистами трансформаций связан с изменениями порядка слов. В предлагаемых 
ниже парах предложений продемонстрированы некоторые из паттернов, или образцов:
(23)а. I want Borsch. б. Borch, I want.
а. Я хочу борща. 6. Борща я хочу.
(24)a. It is easy to scare Barry.
6.	Barry is easy to scare.
а.	Легко напугать Барри.
б.	Барри легко напугать (25)а. George gave Martha an apple.
б.	George gave an apple to Martha.
а.	Джордж дал Марте яблоко.
б.	Джордж дал яблоко Марте. (26)а. Writing this sentence is easy.
6. It easy to write this sentence. а. Писать это предложение легко. б. Легко 
писать это предложение.
       Каждая из этих трансформаций задает способ, каким может различаться 
порядок слов в предложении. Эти трансформации объединяются в особую группу 
трансформаций перестановки.
       Трансформация перестановки - это один из важнейших классов 
трансформации: трансформации другого класса называются трансформациями
опущении. Например:
       (28)а. Elene talked to someone a great deal. 6. Elene talked a great 
deal.
       а.  Елена разговаривала с кем-то довольно долго. б. Елена разговаривала 
довольно долго.
       В варианте (б) предложения (28) опушена или удалена одна из именных 
составляющих (то есть to someone). В общем виде трансформация, описывающая этот 
образец, называется опущением неопределенной именной составляющей.
Опущение именной составляющей:
       X Глагол Именная составляющая Y Elene talked to someone a great deal X 
Глагол О Y Elene talked a great deal
       где X и Y - это охватывающие символы или переменные, замещающие в 
указанных позициях любое слово или любые слова. В данном случае также
имеется целый ряд выявленных лингвистами трансформаций опущения:
       (29)а. Флюффо пошел в магазин и Тоб пошел в магазин. б. Флюффо пошел в 
магазин и Тоб туда же.
(30)Треногий что-то ел.
б. Треногий ел. (31)а. Кретин стучал чем-то по стене.
б. Кретин стучал по стене.
       В каждой из этих пар предложений процесс вывода второго варианта 
включает в себя трансформацию, в результате которой опускается часть полной 
логико-семантической репрезентации и в данном случае значение, по-видимому, 
остается прежним, несмотря на опущение некоторых элементов глубинной структуры.
       Лингвисты различают два типа трансформации опущения - свободное опущение,
 или опущение неопределенных элементов, и опущение известного. В
уже приводящихся примерах:
       Елена разговаривала с кем-то довольно долго. Елена разговаривала 
довольно долго. Треногий что-то ел. Треногий ел.
Кретин стучал чем-то по стене. Кретин стучал по стене
       опущенный элемент представляет собой неопределенную составляющую (с 
кем-то, что-то, чем-то), в то время как в примере:
       Флюффо пошел в магазин и Тоб пошел в магазин. Флюффо пошел в магазин и 
Тоб туда же.
       опущена составляющая, представляющая нечто неопределенное (to the store).
 Согласно общему правилу неопределенные элементы могут опускаться в любом 
предложении. В случае же определенного элемента необходимо соблюдение ряда 
особых условий. Отметим, к примеру, что определенный элемент to the store, 
который в последней паре предложений опущен вполне законно, встречается в 
предложении один раз, он все же представлен в предложения, и утраты информации 
не происходит.
       Итак, поверхностные структуры могут отличаться от глубинной структуры, с 
которой они связаны, в основном двумя способами:
       - Слова в предложении могут располагаться в различном порядке - 
трансформация перестановки;
       - Части полной логико-семантической репрезентации могут быть не 
представлены в поверхностной структуре - трансформация опущения.
       ЕСТЬ еще один дополнительный способ, обусловливающий отличие 
поверхностных структур от репрезентации глубинной структуры, - процесс
номинализации.  О  процессе  номинализации  мы  говорим  в  случае,  когда в
результате   языковых  трансформаций  то,  что   в  репрезентации  глубинной
структуры  представлено  словом,  обозначающим  процесс,  -  глаголом   или
предикатом,  -  в поверхностной структуре  становится словом,  обозначающим
событие, -  именем  или аргументом. Сравним, например,  варианты (а) и  (б)
следующих пар предложений:
(32)а. Сьюзен знает, что она боится родителей.
б. Сьюзен знает о своем страхе перед родителями.
(33)а. Джеффри признается себе в том, что он ненавидит свою работу.
       б. Джеффри признается себе в своей ненависти по отношению к своей работе.

(34)а. Дебби понимает то, что она решает о своей собственной жизни.
б. Дебби понимает свое решение о собственной жизни.
       Во всех трех ларах предложений то, что в первом предложении было 
глаголом или словом, обозначающим процесс, во втором предложении становится 
именем или словом, обозначающим событие.
Конкретно:
боится - страх; ненавидит - ненависть; решает - решение
       В этом сложном процессе преобразования могут происходить как 
трансформация опущения, так и трансформация перестановки. Если, например, в 
вышеприведенных номинализациях произвести трансформации перестановки, получаем:
       (32)в. Сьюзен знает о своем страхе перед родителями. .(33) в. Джеффри 
признается себе в своей ненависти к работе.
(34)в. Дебби понимает свое решение о собственной ЖИЗНИ.
       Однако, если по отношению к вышеприведенным номинализациям применить 
трансформации опущения,[5] то получим следующие репрезентации
поверхностных структур:
(32)г. Сьгозен знает о страхе.
(33)г. Джеффри признается себе в ненависти.
(34)г. Дсбби принимает решение.
       Независимо от того, реализуется ли номинализация с трансформациями 
опущения или перестановки или без них, ее результат заключается в том, что в 
глубинной структуре представлено как процесс, в поверхностной структуре 
представлено как событие. В нашем изложении основ трансформационной грамматики 
важны не технические детали, не терминология, разработанная лингвистами, а тот 
факт, что она дает возможность представлять интуиции, которыми располагает 
каждый, говорящий на своем родном языке. Таким образом, представления, или 
репрезентации, сами оказываются репрезентированными. К примеру, то, что мы 
считаем правильным предложением, может отличаться от своей исходной полной 
репрезентации, семантической репрезентации благодаря двум основным процессам: 
искажение (трансформация перестановки или номинализации) или удаление материала 
(трансформация опущения). Например, каждый, для кого английский язык родной, 
способен безошибочно решить, какие группы английских слов являются правильными 
предложениями, а какие - нет.
Любой из нас обладает этой информацией.
       Трансформационная модель репрезентирует, или представляет, эту 
информацию. Согласно этой модели, группа слов считается правильной, если 
имеется серия трансформаций, преобразующих полную репрезентацию глубинной 
структуры в ту или иную поверхностную структуру.
       Трансформационная модель существенным для наших целей образом связана с 
референтными индексами. Трансформации, например, опущения, весьма значимы по 
отношению к референтным индексам. Как уже было сказано, слова или именные 
составляющие не могут быть законно опущены в результате трансформации 
свободного опущения, если в этих словах или именных составляющих содержится 
референтный индекс, отсылающий к какому-либо лицу или вещи. Если же в этих 
условиях трансформация все же имеет место, значение предложения изменяется. 
Обратите внимание на разницу между:
(35)а. Катлин над кем-то смеялась.
б. Катлин смеялась. (36)а. Катлин смеялась над своей сестрой.
б. Кзтлин смеялась,
       В предложении (35) вариант (6) имеет, грубо говоря, то же значение, что 
и вариант (а); в предложении же (36) вариант (б) передает меньше информации, и 
следовательно, имеет другое значение. На этом примере легко увидеть общее 
условие, которому должна удовлетворять трансформация свободного опущения, если 
мы хотим применить се законно: опускаемый элемент не должен содержать в себе 
референтного индекса, устанавливающего связь с какой-либо конкретной частью 
модели опыта, принадлежащей говорящему.
       Фактически, это значит, что всякий раз, когда применяется трансформация 
свободного опущения, необходимо, чтобы у опускаемого элемента не было 
референтного индекса в репрезентации глубинной структуры, то есть это должен 
быть такой элемент, который не связан ни с чем таким, что дано в опыте 
говорящего.
       Будучи людьми, для которых английский язык является родным, мы 
располагаем интуициями не только о том, как референтные индексы взаимодействуют 
i: комплексом трансформаций опущения, но и вообще об особенностях их 
употребления. Конкретно каждый из нас способен безошибочно провозить различие 
между такими словами и словосочетаниями, как "эта страница", "Эйфелева башня", 
"Вьетнамская война", "Бруклинский мост".... обладающими референтными индексами, 
и такими словами и сочетаниями, как "кто-то", "что-то", "везде, где что-то 
происходит" ("где бы то ни было"), "все люди, которым я известен". В первом 
множестве слов и сочетаний, словосочетаний идентифицируются конкретные части 
модели опыта, принадлежащей говорящему, а во втором множестве этого не 
происходит. Посредством этой второй группы слов и словосочетаний без 
референтных индексов в системах языка и осуществляется главным образом 
моделирующий процесс -
Генерализация.
       В последних работах по трансформационной грамматике исследуется проблема 
того, как в естественном языке работают пресуппозиции. Некоторые предложения 
естественного языка таковы, что для их осмысленности надо, чтобы некоторые 
другие предложения были истинными. Если, например, я услышал, как вы говорите:
(37)На столе лежит кошка,
       - то я по своему выбору могу поверить вам, что на столе действительно 
находится кошка, либо не поверить, но в любом случае я пойму сказанное вами.
Однако, если я услышу от вас:
(38)Сэм попал, что на столе лежит кошка,
       мне придется допустить, что действительно на столе лежит кошка, ибо 
иначе сказанное вами будет непонятно. Это различие проступает особенно ясно, 
если я введу в предложение частицу "не".
(39)Сэм не понимает, что на столе лежит кошка.
       Тут очевидно, что и при произношении предложения, имеющего совершенно 
противоположное значение, то есть предложения, отрицающего то, что в первом 
предложении утверждается как истина, для того, чтобы это второе предложение 
было осмыслено, необходимо допустить, что на столе лежит кошка. Предложение, 
которое должно быть истинным для того, чтобы какое-нибудь другое предложение 
было осмысленным, называется пресуппозицией этого предложения.
ОБЗOP СКАЗАННОГО
       Выше мы представили некоторые значимые для наших целей части 
трансформационной модели. Взятые в совокупности, они дают описание процесса, в 
котором участвуют люди, когда они репрезентируют свой опыт и сообщают 
собственную репрезентацию другим. Когда люди хотят сообщить другим свою 
репрезентацию, свои опыт окружающего мира, они строят полную языковую 
репрезентацию собственного опыта, так называемую глубинную структуру. Начиная 
говорить, они совершают серию выборов (трансформации), имеющих отношение к 
форме, в которой они хотели бы сообщить свой опыт. Эти выборы, как правило, не 
осознаются.
       Структуру предложений можно считать результатом последовательности 
синтаксических выборов, совершаемых при порождении предложения. Говорящий 
кодирует значение, строя предложение посредством выборочного применения 
определенных синтаксических характеристик, отобранных из ограниченного 
множества."
       (Winogrud, Undestanding Natural Language, p.16 in Cognitive Psichology, 
Vei. 3, V/, Jan. 1972)
       Наше поведение, когда мы делаем эти выборы, отличается регулярностью, 
оно подчиняется правилам. Процесс совершения серии выборов (вывод) завершается 
проявлением поверхностной структуры - предложения или
последовательности  слов, которые мы, согласно нормам нашего языка, признаем
правильными.
       Поверхностную структуру можно считать репрезентацией полной языковой 
репрезентации глубинной структуры. В результате трансформации структуры 
глубинной структуры изменяется либо путем опущения отдельных элементов, либо 
путем изменения порядка слов, но семантическое значение предложения при этом не 
изменяется. В графической форме весь процесс можно представить следующим 
образом:
МИР
       ПОЛНАЯ ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ. ГЛУБИННАЯ СТРУКТУРА ТРАНСФОРМАЦИИ 
ПОВЕРХНОСТНАЯ СТРУКТУРА
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПОЛНОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ
       Модель этого процесса - это модель того, что мы делаем, когда 
репрезентируем и коммуницируем, то есть сообщаем нашу модель другим, таким
образом, это  модель  модели, или  МЕТАМОДЕЛЬ.  В  метамодели,  представлены
интуиции, относящиеся к нашему опыту. Например, наша  интуиция синонимии, то
есть случая,  когда две или  более  поверхностные структуры облазают одним и
тем  же семантическим значением, то есть одной и той же глубинной структурой
- представлена следующим образом:
глубинная структура
Выносы (серии трансформации) 
Поверхностная	структура I
Поверхностная	Поверхностная структура 2 структура 3
На конкретном	примере:
ПОВЕРХНОСТНАЯ	СТРУКТУРА 1
Джон говорит,	что Мэри ударила Сэма
ПОВЕРХНОСТНАЯ С1РУКТУРА 2
Джон говорит, что Сэм был ударен Мэри
ПОВЕРХНОСТНАЯ СТРУКТУРА 3
Сэм сказал Джон, что он был ударен Мэри
       Наличие синонимии в метамодели указывает на то, что одна и та же 
глубинная структура связана более чем с одной поверхностной структурой.
       Противоположная ситуация имеет место в случае неоднозначности. 
Неоднозначность - это интуиция, к которой говорящие на родном языке,
обращаются  в  тех  случаях,  когда одна  и  та  же  поверхностная структура
располагает  более  чем  одним  четко  выделяемым  семантическим значением и
представить ее можно следующим образом:
На конкретном примере:
Глубинная структура 1 Глубинная структура 2
Агенты ФБР, которые Для кого-нибудь расслсдопроводят расследования, вание 
агентов ФБР может могут быть опасны для быть опасно, кого-нибудь. Поверхностная 
структура:
Расследование агентов ФБР может быть опасным.
       Интуиция правильности репрезентирована в метамодели тем, что любая 
последовательность слов правильна лишь в том случае, когда имеется серия 
трансформаций (вывод), переводящая определенную глубинную структуру в 
рассматриваемую последовательность слов - поверхностную структуру. Таким
образом,   метамодель  представляет  собой  эксплицитную  репрезентацию  или
описание нашего несознаваемого подчиняющегося правилам поведения.
РЕЗЮМЕ
       Человеческий язык представляет собой один из способов репрезентации, или 
представления, мира. Трансформационная грамматика представляет собой 
эксплицитную модель процесса репрезентации и коммуникации другим этой 
репрезентации мира. Механизмы, описываемые в трансформационной грамматике, 
универсальны для всех человеческих существ и для способа представления этими 
нами нашего опыта. Семантическое значение, репрезентируемое процессами, -
это  экзистенциональное, бесконечно богатое и разнообразное значение. Способ
репрезентации  и  коммуникации  этих экзистенциальных  значении  подчиняется
правилам.	Трансформационная	грамматика	моделирует   не   само   это
экзистенциональное  значение,  а  способ,  посредством  которого  образуется
бесконечное множество экзистенциальных значений, то есть правила образования
репрезентаций.  Нервная  система,  ответственная  за  производство  языковой
репрезентации системы, - это та же нервная система,  с помощью которой люди
создают	любую   другую   модель   мира   -   мыслительную,   визуальную,
кинестетическую и  т.д. В  каждой  из этих  систем  действуют одни и  те  же
структурные  принципы.  Таким  образом,  формальные   принципы,   выделенные
лингвистами  в  качестве части репрезентативной системы "язык", обеспечивают
эксплицитный подход к пониманию любой системы человеческого моделирования.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 2
       1. Это применение языка для коммуникации представляет собой в 
действительности частный случай применения языка для репрезентации. При таком 
подходе коммуникация представляет собой репрезентацию другим людям нашей 
репрезентации самим себе. Другими слонами, мы применяем язык для того, чтобы 
репрезентировать собственный опыт, - и это частный процесс. Затем мы
применяем язык, чтобы репрезентировать нашу репрезентацию нашего опыта, - а
это уже социальный процесс.
       2. Символом * в данной книге обозначаются предложения, которые являются 
неправильными предложениями английского языка.
       3. В книге имеется предложение, в котором трансформационная модель 
представлена более подробно; а кроме того, содержится аннотированная 
библиография, предназначенная для тех, кто хотел бы продолжить изучение 
трансформационной модели языка.
       4. Это касается не всех лингвистов, которые относят себя к 
трансформационистам. Обозначившееся в настоящее время разделение между 
сторонниками расширенной стандартной модели и порождающей семантики не важно 
для наших целей, состоящих в адаптации некоторых частей трансформационной 
модели для применения их в качестве метамодели психотерапии. Последние работы, 
принадлежащие в особенности специалистам по порождающей семантике, могут, как 
нам кажется, с пользой применяться для дальнейшей работы над описываемой здесь 
метамоделью. См. список источников.
       5. Строго говоря, с чисто языковой точки зрения, опущение элементов, 
опущенных в нашем тексте, не оправдано, поскольку в них имеются референтные 
индексы. Тем не менее, такой процесс типичен для многих пациентов, с которыми 
психотерапевт сталкивается в своей работе.
Г л а в а 3
СТРУКТУРА МАГИИ
       Одна из тайн психотерапии состоит в том, что разные школы психотерапии, 
хотя сильно отличаются одна от другой своими формальными характеристиками, все 
они в той или иной степени добиваются успеха. Эта загадка будет решена, когда 
эффективные методы различных психотерапевтических подходов удается описать 
средствами одного комплекса терминов, что позволит выявить черты сходства, 
существующие между ними, и даст возможность усваивать эти методы терапевту, 
принадлежащему любой школе.[1]
       "...этот список сходств (между различными формами психотерапии - Р.Б. и 
Дж. Г.) вряд ли полон: существуют достаточные основания полагать, что
плодотворным было бы  более  тщательное  изучение всех  форм  психотерапии в
терминах, характерных для них  сходных  формальных паттернов. Более  строгая
наука  психотерапии  возникнет  тогда,  когда  процедуры  различных  методов
удастся  синтезировать,  приведя  их  к  наиболее эффективной  из  возможных
стратегий,  позволяющей  вызвать  у  человека  спонтанные  изменения  манеры
поведения".
(Т. Haley, Strategies of Psicholherapy, 1967, р.85)
       Имеется одна особенность, характеризующая все форма успешной 
психотерапии, и заключается она в том, что люди в ходе психотерапии так или 
иначе изменяются. В различных школах психотерапии это изменение обозначается 
различными словами, такими как: 1. фиксация, 2. излечение, 3. рост, 4. 
просветление, 5. модификация поведения и т.д. Но, каким бы словом не называлось 
это явление, оно так или иначе обогащает опыт человека и совершенствует его. 
Это неудивительно, так как каждая разновидность психотерапии претендует на то, 
чтобы помочь людям более успешно действовать в мире. Когда люди изменяются, 
изменяется их опыт и модели мира. Независимо от применяемых техник и методов, 
различные разновидности
       психотерапии дают людям возможность изменить свою модель мира; в 
некоторых психотерапевтических подходах, кроме того, происходит обновление 
части этой модели.
       В предлагаемой книге мы описываем не новую школу психотерапии. Мы, 
скорее, предлагаем конкретный комплекс инструментов, представляющих собой 
четкое и ясное описание того, что в той или иной степени уже присутствует в 
каждой из форм психотерапии. Уникальными аспектами, представляемой нами 
метамодели, является следующее: во-первых, оно основывается на интуициях, 
которые уже характерны для любого, говорящего на своем родном языке, а 
во-вторых, это эксплицитная модель в том смысле, что ее можно изучить.
МЕТАМОДЕЛЬ
       Представляемая нами Метамодель в значительной части подсказана нам 
формальной моделью, разработанной в трансформационной грамматике. Поскольку 
трансформационная модель должна была ответить на некоторые вопросы, которые 
прямо не связаны с вопросом о способах изменения людей, поскольку все ее части 
одинаково полезны для разработки Метамодели, предназначенной для применения в 
психотерапии. Поэтому мы переработали эту модель, заимствовав из нее лишь те 
части, которые как-то связаны с нашими целями, и организовав их в систему, 
соответствующую целям, которые мы ставим перед собой в психотерапии.
       В данной главе мы даем описание нашей Метамодели для психотерапии, наша 
цель состоит в том, чтобы познакомить вас с тем, что именно в Метамодели 
имеется и как она работает.
       В двух последующих главах мы переходим к более конкретному изложению: в 
них мы покажем поэтапно, как следует применять техники, предполагаемые нашей 
Метамоделью. При работе с данной главой вам следует прочитать ее целиком и 
попытаться представить себе общую картину, предлагаемую нами. Уточнение и 
детализация этой картины - задача последующих глав.
ОПУЩЕНИЯ: ОТСУТСТВУЮЩИЕ ЧАСТИ МОДЕЛИ
       В большинстве известных вариантов психотерапии (за исключением, возможно,
 некоторых ее физических разновидностей) между пациентом и психотерапевтом 
имеет место, как правило, серия вербальных взаимодействии. Одна из 
характеристик психотерапевтического сеанса заключается в том, что психотерапевт 
стремится определить, зачем конкретно пациент пришел к нему, к психотерапевту, 
хочет понять, что именно пациент хочет изменить. Другими словами, психотерапевт 
стремится понять, какая у пациента модель мира. Сообщая о своей модели мира, 
пациенты осуществляют это посредством Поверхностных Структур. В этих 
Поверхностных Структурах будут встречаться опущения, подобные тем, что описаны 
в предыдущей главе. Способ применения языка для сообщения своей модели 
испытывает на себе влияние универсальных процессов человеческого моделирования, 
таких, например, как опущения, сама поверхностная структура представляет собой 
репрезентацию полной языковой репрезентации, из которой она выведена, - 
Глубинной Структуры. В случае,
когда  имел место языковый процесс опущения,  психотерапевт чувствует, что в
конечном   вербальном  описании  -  Поверхностной  Структуре  -  недостает
некоторых элементов.  Эти  элементы  могут  отсутствовать  и  в осознаваемой
пациентом модели мира. Если  в модели опыта  пациента отсутствуют  некоторые
части этого  опыта,  это значит, что модель обеднена. Обедненные модели, как
говорилось, предполагают ограниченный выбор возможных способов поведения. По
мере  восстановления отсутствующих  частей  в  пациенте  начинается  процесс
изменения.
       На первом этапе психотерапевт должен определить, является ли 
Поверхностная Структура пациента полной репрезентацией той полной языковой 
репрезентации, из которой она выделена, - Глубинной Структуры. На этом
этапе   психотерапевт,   стремясь   выявить   отсутствующие   части,   может
основываться либо на хорошо развитом в результате предыдущего  опыта чувстве
интуиции, либо  на эксплицитной  Метамодели. В  Метамодели  в  игру вступают
интуиции  по  отношению  к   родному  языку,  которыми  располагает  каждый,
говорящий на нем. Пациент говорит:
       Я боюсь. Психотерапевт сверяется с собственным чувством интуиции и 
определяет, является ли Поверхностная Структура пациента полной. Один из 
способов сделать это (более подробно это будет описано в следующих главах) 
заключается в том, чтобы спросить себя: нельзя ли придумать другое правильное 
предложение на английском языке, в котором для обозначении процесса "бояться" 
применялось бы то же слово, но имелось бы большее число именных аргументов, чем 
в Поверхностной Структуре пациента с тем же глаголом "бояться". Если вы сумели 
придумать такую Поверхностную Структуру, значит Поверхностная Структура 
пациента не полная,
       Теперь психотерапевт стоит перед необходимостью выбрать один из трех 
возможных ходов.[3] Он сможет согласиться с обедненной моделью,
применять ее, может спросить пациента об отсутствующей части или  догадаться
о  том,  что  именно  отсутствует. Первый  выбор, предполагающий  согласие с
обедненной  моделью,  плох  тем,  что  процесс  психотерапии  в этом  случае
становится  медленным  и  утомительным,  поскольку  вся  ответственность  за
восстановление отсутствующих частей полностью возлагается на пациента, в  то
время, как именно в этом процессе ему больше всего и нужна помощь со стороны
психотерапевта. Мы не утверждаем, что изменение в этом случае невозможно, но
на него уйдет гораздо больше времени, чем необходимо;
       в случае второго выбора психотерапевт ставит вопрос таким образом, чтобы 
восстановить ту часть, которая была опущена в языковом процессе:
Пациент: Я боюсь. Врач: Чего?
       Здесь пациент либо сообщит психотерапевту материал, присутствующий в его 
модели и пропущенный в ходе языкового процесса, и тогда психотерапевт получит 
более полное представление о модели своего пациента, либо станет ясно, что 
часть, отсутствующая в словесном выражении пациента, отсутствует также и в его 
модели. Приступая к работе по восстановлению отсутствующих частей, пациенты 
начинают участвовать в процессе самопознания и изменения, постепенно вовлекаясь 
в этот процесс самопознания - расширения самих себя
путем расширения собственной модели мира все более и более.
       У психотерапевта имеется и третий выбор - основываясь на своем богатом 
опыте,  он  может  интуитивно  почувствовать,   что   именно  отсутствует  в 
высказывании  пациента.  Возможно,  он   предпочтет  основываться  на  своей 
интерпретации или догадке об отсутствующей части. Мы не  имеем ничего против 
такого выбора, тем не менее, опасность,  что та или иная форма интерпретации и  
догадки окажется неточной, существует. На этот случай  в нашей Метамодели для  
пациента  предусмотрена  определенная  мера  предосторожности. Проверяя 
интерпретацию или догадку, высказанную  психотерапевтом,  пациент  порождает 
предложение,  в  которое  включен  этот  материал,  и  проверяет  с  помощью 
интуиции, подходит ли ему  предложение интерпретации, осмысленна ли  она для 
него,  является  ли  она  точной  репрезентацией  его  модели  мира.  Пусть, 
например,  интуиция  настойчиво  подсказывает  психотерапевту,  что  пациент 
боится своего  отца. Его интуиция может основываться на уже имеющемся у него 
терапевтическом опыте или  же  на узнавании какой-либо  конкретной  позы или 
движения, замеченных у пациента, когда речь шла об отце, или чем-либо, с ним 
связанного. В этом случае обмен репликами может проходить следующим образом:
П.: Я боюсь.
       В.: Попробуйте, пожалуйста, повторить за мной и посмотрите, подходит ли 
это вам: "Мой отец вызывает во мне страх".
       В данном случае психотерапевт просит пациента произнести Поверхностную 
структуру, заключающую в себе его догадки или интерпретацию, и посмотреть, 
вписывается ли она в полную языковую репрезентацию пациента, его Глубинную 
Структуру.[3] Если эта новая поверхностная структура, заключающая
в себе интуицию психотерапевта относительно  того, что  именно  представляет
собой опущенная часть исходной поверхностной структуры, вписывается в модель
пациента, последний  обычно испытывает  определенное ощущение конгруэнтности
или  узнавания.  Если  этого  не  происходит, в распоряжении  психотерапевта
имеются   техники,   предусмотренные  метамоделью   и  предназначенные   для
восстановления отсутствующего материала, согласующегося с моделью  пациента.
Предосторожность, обеспечивающая сохранение целостности пациента, состоит в том,
 что давая пациенту возможность самому судить о точности догадки психотерапевта,
 произнося вслух с этой целью предложение, подсказанное психотерапевтом, и 
пытаясь почувствовать, согласуется ли оно с остальными частями его модели мира, 
психотерапевт в момент произнесения пациентом этого предложения, проявляет 
острую восприимчивость по отношению к интуициям своего пациента.
       Общепризнанное мнение о необходимости для психотерапевта принимать во 
внимание целостность своих пациентов. Полстер и Полстер, (Polsler and Poster, 
1973, стр. 68) комментирует: "Нет точной меры, которая позволяла бы определять 
те пределы, в которых вид индивида достаточен для того, чтобы вбирать в себя 
или выражать чувства, обладающие взрывным потенциалом; существует, однако, одна 
общая мера предосторожности - не следует ни
принуждением,  ни  искушением  вызывать у пациента такие способы  поведения,
которые не являются для него приемлемыми".
       В общем, эффективность той или иной конкретной формы психотерапии 
связана с ее способностью восстанавливать подавленные или отсутствующие части 
модели пациента. Поэтому первый шаг к усвоению описываемого комплекса 
инструментов заключается в том, чтобы научиться идентифицировать отсутствующие 
модели - конкретно говоря, обнаруживать тот факт, что
произошло языковое опущение. Части, отсутствующие в поверхностной структуре,
- это материал, удаленный посредством трансформации Опущения. Для 
восстановления отсутствующего материала необходимо двинуться в сторону более
полной репрезентации - Глубинной Структуры.
ИСКАЖЕНИЯ:
ПРОЦЕСС - СОБЫТИЕ
       Один из способов приобретения скованности у людей заключается в том, что 
непрекращающийся процесс у них превращается в событие. События представляют 
собой нечто, происходившее в какой-то момент времени и завершенное. После того, 
как они произошли, их результаты зафиксированы, и ничего нельзя сделать, чтобы 
изменить их.[4] Такой способ
репрезентации своего опыта обедняет в том смысле, что пациенты,  представляя
непрерывающиеся  процессы  в  форме  событий, утрачивают над ними  контроль.
Лингвисты выявили языковый механизм, посредством которого процесс превращается 
в событие. Он называется номинализацией, и о нем уже говорилось в предыдущей 
главе. Способность психотерапевта изменить искаженные части модели пациента, 
связанные с тем, что процессы репрезентированы, как события, предполагает у 
него способность распознавать номинализации, присутствующие в поверхностных 
структурах пациента. Сделать это можно, рассмотрев поверхностные структуры 
пациента, проверив каждый не-глагол в предложении и подумав, нельзя ли 
придумать какой-либо глагол или прилагательное, которое тесно связано с ним, 
как по виду, так и по значению (Более подробно это будет описано в главе 4). 
Пусть, например, пациент начинает рассуждать о каком-либо развивающемся 
процессе - о
непрекращающемся процессе, суть которого в том, что он решает избегать 
столкновения с кем-то по какому-то поводу, и представляет этот процесс в своей 
поверхностной структуре словосочетанием "мое решение": Я действительно жалею о 
моем решении. Проверяя предложение пациента на наличие искажения, психотерапевт 
устанавливает, что имя "решения" похоже своим видом, звучанием и значением на 
слово "решать", обозначающее процесс, откуда следует, что а данном случае имеет 
место номинализация.
       Задача психотерапевта состоит в том, чтобы помочь пациенту увидеть то, 
что в его модели репрезентировано, как замкнутое законченное событие, 
представляет собой, на самом деле, непрерывный процесс, на который он может 
влиять. Это можно сделать различными способами. Когда пациент заявляет, что он 
не удовлетворен своим решением, психотерапевт спрашивает, что мешает ему 
пересмотреть собственное решение. Пациент отвечает, психотерапевт же продолжает 
задавать вопросы в соответствии с Метамоделью. Усилия психотерапевта направлены 
на то, чтобы восстановить связь данного события с непрерывающимся процессом.
       Еще один прием, который психотерапевт мог бы употребить, состоит в 
следующем:
       "Вы приняли решение и уже не можете представить себе ничего, что могло 
бы изменить его".
       В этом случае пациент реагирует посредством какой-либо поверхностной 
структуры, которую психотерапевт наряду с Метамоделью может использовать в 
качестве руководства для своего следующего шага, вызывающего в пациенте 
изменения,
Вследствие системного применения этих двух приемов:
       (A) Восстановление частей, изъятых из Глубинной структуры в результате 
трансформаций опущения.
       (B) Обратного превращения номинализации в процессуальные слова, из 
которых они были получены - в Глубинную структуру - появляется более
полная  репрезентация модели  пациента -  языковой Глубинной структуры,  из
которой  выведены  первоначальные  вербальные  выражения  пациента,  или его
Поверхностные структуры. Этот процесс активно включает пациента в 
восстановление отсутствующих частей и превращение того, что представлено как 
событие обратно в процессы, инициируя тем самым процесс изменения.
       Глубинные структуры - это наиболее полные языковые репрезентации опыта 
пациента. Они могут отличаться от опыта этого человека различными способами, 
которые  уже  известны  вам.  Имеются черты,  свойственные  любым  процессам 
моделирования   у   людей:   опущение,   искажение  и   генерализация.   Это 
универсальные  процессы  человеческого  моделирования  - то  есть  способа, 
посредством   которого   люди  создают   представления   или   репрезентации 
собственного опыта.
       Интуиции, представленные в трансформационной модели языка, - это 
конкретные реализации трех этих принципов. Например, предложения или
поверхностные  структуры,  в которых  не  выражен  субъект,  - это  примеры
процесса Опущения. Чтобы получить образ модели, которой располагает пациент,
эту   отсутствующую  часть  необходимо   восстановить;   языковое  выражение
необходимо  связать  с  источником  -  наиболее полной  его репрезентацией.
Источником наиболее полной репрезентации  Поверхностной  Структуры  является
Глубинная Структура. Источником репрезентации, содержащейся в глубинной 
структуре, является опыт пациента. Являясь самой полной языковой репрезентацией,
 сама Глубинная Структура произведена от еще более полного и богатого источника 
- общей суммы всего опыта пациента.[5]
Неудивительно поэтому, что те же характерные для людей универсальные процессы 
моделирования, которые позволяют нам системно помочь пациенту перейти от 
обедненной Поверхностной Структуры к полной языковой репрезентации - Глубинной 
Структуре, дают возможность, кроме того, системно
ассоциировать языковые репрезентации этого человека со множеством его более 
полных переживании, от которых произведены полные языковые репрезентации.
ГЛУБИННАЯ СТРУКТУРА И ДАЛЕЕ
       Как уже неоднократно говорилось, люди, которые приходят к психотерапевту,
 и желая, чтобы им помогли изменить, - приходят к нему
обычно, потому  что они чувствуют, что у них отсутствует  достаточно богатый
выбор, что "они не способны вести себя  иначе,  по сравнению с  тем, как они
ведут себя". Более того, каким бы  странным не  казалось их поведение, в  их
модели мира оно осмысленно.
       Итак, терапевт сумел увлечь пациента в процесс восстановления Глубинной 
Структуры - полной языковой репрезентации. Следующий шаг заключается в том, 
чтобы,  изменив Глубинную структуру,  сделать ее богаче. Здесь психотерапевт 
сталкивается  с  проблемой  выбора  одного  из  нескольких  возможных  путей 
осуществления этой  задачи.  Фундаментальный принцип  предлагаемого  подхода 
состоит в том, что люди страдают не потому, что мир недостаточно богат  и не 
способен удовлетворить их потребности, а потому, что их представления о мире 
слишком  бедные. Соответственно стратегия  психотерапевта заключается в том, 
чтобы так или иначе связать пациента с миром, предоставляя ему более богатое 
множество выборов.  Другими словами, поскольку пациент страдает из-за  того, 
что  он  создал  обедненную  репрезентацию  мира и  забыл  о  том,  что  его 
репрезентация  -  это  еще  не  сам  мир,  психотерапевт  поможет  пациенту 
измениться  лишь в  том случае, если  его пациент так  или  иначе  вступит в 
противоречие с имеющейся моделью  и,  тем самым обогатит ее.  Добиться этого 
можно   различными   способами,   многие  из   которых   подробно   описаны. 
Подчеркивание значимости очищенных  сенсорных каналов  в выявлении паттернов 
поведения  в  стрессовых ситуациях  в  системе  семьи,  травматический  опыт 
детства, навязывание психотерапевтических двойных связей -  все это примеры 
того, на что именно в различных формах психотерапии ставится основной акцент 
для   того,  чтобы  изменить   обедненную  модель  пациента.  Независимо  от 
принадлежности  к  той   или  иной  школе,  от   основного  акцента   метода 
психотерапии   и  конкретной   формы   ее  осуществления,   любая   успешная 
психотерапия характеризуется двумя особенностями:
(1) Значительным объемом общения в языковой форме.[6]
(2) Изменением модели мира пациента.
       То, что мы предлагаем в своей Метамодели, прямо связано с двумя 
вышеуказанными характеристиками психотерапии.
       Язык является одновременно как системой репрезентации, так и средством 
или процессом сообщения этой репрезентации мира. Процессы, в которых мы 
участвуем, при сообщении нашего опыта, совпадают с процессами, в которых мы 
участвуем при его создании. При таком подходе восстановление полной Глубинной 
Структуры, основываясь на имеющейся Поверхностной Структуре, соответствует 
выявлению у пациента полной языковой модели мира; изменить Глубинную структуру 
пациента - значит прямо изменить полную языковую
репрезентацию   пациента.   В  обоих  случаях   применяются  одни  и  те  же
инструменты.
       Процессы, посредством которых люди обедняют собственную репрезентацию 
мира, совпадают с теми процессами, посредством которых они обедняют выражение 
своей репрезентации мира. Эти процессы участвуют в порождении людьми своего 
собственного страдания. С их помощью они создают себе обедненную модель. Наша 
Метамодель предлагает конкретный способ изменения этих процессов и обогащение 
модели пациента. Во-первых, в метамодели конкретизируется процесс перехода от 
поверхностной структуры к Глубинной структуре. Процесс движения от 
Поверхностной структуры с опущенным материалом к полной Глубинной Структуре 
дает в распоряжение психотерапевта точный образ модели пациента; но, помимо 
этого, уже в процессе этого движения пациент может расширить свою модель, 
стремясь восстановить опущенный материал, о котором его спрашивает 
психотерапевт. Во-вторых, он задаст формат изменения глубинной структуры и 
установления связи с опытом пациента, что и создает возможность изменения.
       Выявив языковую модель мира пациента, психотерапевт может выбрать любую 
из имеющихся техник терапии, или несколько таких техник, которые, по его мнению,
 могут быть полезны в данном конкретном контексте. Стремясь оказать помощь 
своему пациенту в процессе изменения, психотерапевт может, например, выбрать 
технику навязывания двойной психотерапевтической связи (Haley. 1973) или же 
технику инсценизации (Peris, 1973). Но он может и продолжить изменение модели 
пациента с помощью чисто вербальных приемов. В любом из трех названных случаев 
психотерапевт обращается к языку. Эффективность действий психотерапевта и 
богатство его возможностей тесно связано с богатством метамодели его самого - с 
числом выборов, которыми он
располагает, и с умением  составлять  из них различные комбинации. В  данной
работе мы уделяем основное  внимание вербальным  дискретным, а не аналоговым
техникам по двум причинам:
       (1) Вербальные трансакции представляют собой важную форму общения во 
всех стилях психотерапии.
       (2) Эксплицитная модель психотерапии разработана нами для естественного 
языка.
       Позже мы в деталях покажем, как метамодель, созданная нами, из модели 
трансформационной грамматики в виде психотерапевтической Метамодели может быть 
обобщена по отношению к невербальным системам коммуникации и распространена на 
них.[7]
Изменить глубинную структуру
       Для психотерапевта изменить глубинную структуру - значит потребовать от 
пациента, чтобы он мобилизовал свои ресурсы и восстановил связь между
своей языковой моделью и миром своего опыта. Другими словами,  психотерапевт
в этой ситуации ставит под  вопрос допущение пациента, согласно которому его
языковая модель - это сама действительность.
Усомниться в генерализации
       Один из элементов модели пациента, ведущих, как правило, к обеднению его 
опыта, - это генерализация. Соответственно в Глубинной структуре,
представляющей  или описывающей  обедненную часть  модели,  имеются  слова и
словосочетания без референтных индексов и недостаточно конкретные глаголы.
Ясность из хаоса - Имя/аргументы
       По мере выявления отсутствующих деталей Глубинной структуры пациента 
модель опыта пациента может становиться полнее, оставаясь в то же время неясной 
н нечеткой.[8] Пациент заявляет:
Пациент: Я боюсь. Врач: Чего? Пациент: Людей.
       Здесь психотерапевт либо располагает богатым выбором интуиции о том, что 
делать дальше, либо может руководствоваться нашей Метамоделью. Одно из явных 
способов определения того, какие части языкового выражения (и представляемой 
этим выражением модели) недостаточно четкие, состоит в том, чтобы устроить 
проверку на наличие в этом выражении именных аргументов, без референтных 
индексов. Здесь у психотерапевта опять имеется тройной выбор: согласиться с 
нечеткой моделью; задать вопрос, для ответа на который пациенту необходимо 
сделать модель более четкой; или догадаться самому, что получится, если модель 
сделать более четкой. Тот или иной выбор психотерапевта в данном случае ведет к 
тем же следствиям, что и в случае, когда он пытается восстановить части, 
отсутствующие в модели. Если психотерапевт предпочитает спросить о недостающем 
референтном индексе, он просто уточняет: Кто конкретно вызывает в вас страх?
       С другой стороны, если психотерапевт интуитивно понимает, что именно 
является референтом именного словосочетания без референтного индекса, он может 
предпочесть вопросу собственную догадку. В этом случае можно применить ту же 
меру предосторожности от нарушения целостности пациента, что и в предыдущем 
случае.
Пациент: Я боюсь. Врач: Чего? Пациент: Людей.
       Психотерапевт решает высказать догадку о том, кто конкретно вызывает 
страх в его пациенте. Применяя рекомендуемые нами меры предосторожности, 
психотерапевт просит пациента произнести Поверхностную структуру, в которой 
содержится догадка психотерапевта.
       Врач: Я хочу, чтобы вы попытались произнести вслед за мной и понять, 
чувствуете ли вы, что это вам подходит:
Мой отец вызывает во мне страх.
       Пациент произносит Поверхностную Структуру, содержащую в себе догадки 
или интерпретации, предложенные психотерапевтом, и определяет, совпадает ли она 
с его моделью. В любом из описанных случаев реакция психотерапевта -
сомнение  в  генерализации  пациента,  проявляемое  требование  связать  это
обобщение с конкретным опытом  пациента - заключается в том, что он требует
от  пациента сообщить ему референтный  индекс. Таким образом, следующий  шаг
психотерапевта в  процессе  понимания  модели пациента  состоит в том, чтобы
поставить  под вопрос  именные аргументы, у которых отсутствует  референтный
индекс.
       Слово "люди" не выделяет в модели пациента ни конкретного индивида, ни 
конкретной группы индивидов, пациент может сообщить психотерапевту референтный 
индекс, отсутствующий у него в вербальном выражении, но имеющийся в его модели, 
в результате чего психотерапевт более четко начинает понимать модель пациента, 
либо референтного индекса нет также и в модели самого пациента. Если эта часть 
модели пациента оказывается к тому же недостаточно четкой, вопрос 
психотерапевта дает возможность пациенту начать прояснять для себя собственную 
модель, еще более активно вовлекаться в процесс изменения.
       Отметим, что пациент может дать целый ряд ответов вроде: "Люди, которые 
ненавидят меня", "Люди, которых я всегда считал своими друзьями". "Все, кого я 
знаю", "Некоторые из моих родственников", ни в одном из которых нет референтных 
индексов - все это интенсиональные, а не экстенсиональные
описания опыта данного  индивида.[9 ]Они описывают генерализации,
которые  по-прежнему  не   связаны  с  опытом  пациента.   Работа   с  этими
формулировками  продолжается психотерапевтом,  он  обращается  к  пациенту с
вопросом:
Кто конкретно?
       до тех пор, пока пациент не произнесет вербального выражения с 
референтным индексом. В конце концов пациент отвечает: Отец вызывает во мне 
страх.
       Требование психотерапевта, цель которого - получить доступ к 
представлению полной Глубинной Структуры, содержащему только слова и
словосочетания  с  референтными индексами, - это  требование, предъявленное
пациенту,  чтобы  тот  восстановил  связь своих  генерализаций с  опытом, от
которого  они  производны. После  чего  психотерапевт  задает  себе  вопрос:
Является ли полученный им образ модели пациента ясным и четким?
Ясность из хаоса - Глагол/процессуальные слова
Оба имени в словесном выражении:
Отец вызывает во мне страх
       - имеют референциальные индексы (отец и во мне). Очевидно, 
процессуальное слово или глагол я этом выражении не дает нам ясного образа
того, как описываемый опыт имел место. Мы  уже знаем, что наш пациент боится
и  что страх в нем вызывает отец, но как именно отец  вызывает в  нем страх,
сообщено  не полностью; не ясно, что конкретно делает отец, вызывая страх  у
пациента:
Как отец вызывает в вас страх?
       В данном случае, как и в предыдущих, психотерапевт просит пациента, 
чтобы тот связал свою генерализацию с опытом, от которого она произведена. 
Отвечая на этот вопрос, пациент произносит новую поверхностную структуру, 
которую психотерапевт проверяет на полноту и ясность, задавая самому себе 
вопрос о том, все ли части репрезентации полной Глубинной Структуры нашли 
отражение в этой Поверхностной Структуре. Психотерапевт изучает поверхностную 
структуру, порожденную пациентом, выявляя Глубинную Структуру и ставя под 
вопрос генерализацию Глубинной Структуры, из-за которой модель оказывается 
нечетко сфокусированной и недостаточно конкретной до тех пор, пока не получит 
достаточно ясный образ модели пациента.
КАК РАБОТАТЬ С ОПУЩЕНИЯМИ
       Создавая свои языковые модели мира, люди по необходимости отбирают и 
репрезентируют одни части мира, опуская другие. Так, одно из отличий полной 
языковой репрезентации - Глубинной структуры - от опыта, который ее
порождает,  заключается в том, что она оказывается уменьшенной версией опыта
пациента в его взаимодействии с  миром.  Это уменьшение может быть, как  уже
говорилось, полезным; одновременно оно может  обеднять модель того или иного
человека  в такой степени, что  это  вызывает у  него  страдание. Существует
много   приемов,   позволяющих   психотерапевту   помочь   своему   пациенту
восстановить  части  его  опыта,  не  представленные  в  его  модели.  Если,
например,  речь  идет о  сочетании  вербальных  и  невербальных  техник,  то
пациента  можно   попросить   представить   в  ролях  конкретную   ситуацию,
основываясь на которой, он сформулировал для себя ту или иную генерализацию,
описывая свои переживании по мере того, как эта ситуация заново переживается
им. У пациента появляется возможность  представить часть собственного опыта,
который он  в свое время не сумел  репрезентировать языковыми  средствами. У
него  восстанавливается  связь  с  опытом;  одновременно  в  распоряжении  у
психотерапевта оказывается ценное  содержание, с  одной стороны, и понимание
того, какими средствами пациент обычно  репрезентирует собственный опыт - с
другой. Наше  намерение  в  данном  случае  состоит  в  том,  чтобы основное
внимание уделить техникам, которые связаны с языком.
       Задача психотерапевта состоит в том, чтобы устранить бесполезные для 
пациента Опущении, вызывающие боль и страдания, - это опущения, связанные с
областями невозможного, областями,  в которых пациент в буквальном смысле не
способен увидеть никаких других выборов, кроме неудовлетворительных, то есть
таких, которые вызывают  страдание.  Обычно  область,  в  которой происходит
Опущение, ведущее к скудности, выхолощенности опыта, - эта та область, в 
которой восприятие пациентом своих возможностей так или иначе ограничено. В
ней он ощущает свою стесненность, скованность, бессилие, обреченность. Техника  
восстановления  полной  языковой  репрезентации   срабатывает,
причем ее можно  усвоить, так как существует явная и четкая репрезентация -
Глубинная Структура, с которой можно сравнивать поверхностную структуру. Эта 
техника и заключается главным образом в сравнении одной репрезентации 
Поверхностной Структуры с полной моделью, из которой она была выведена -
Глубинной Структуры. Сами Глубинные Структуры производны от полного диапазона 
опыта, доступного человеку. Глубинная структура того или иного языка доступна 
любому, для кого данный язык является родным. Мир опыта доступен любому, кто 
желает использовать его. Выступая в роли психотерапевта, мы воспринимаем в 
качестве опущения в модели пациента любой выбор, который мы или кто-либо из 
известных нам людей мог, по нашим представлениям, сделать в этой же ситуации.
       Опущения частей в модели пациента могут казаться психотерапевту 
настолько очевидными, что он может начать давать своему пациенту советы о том, 
с помощью каких других способов можно было бы справиться с трудностями. Скорее 
всего, мы согласились бы с большей частью советов психотерапевта, однако, как 
подсказывает практический опыт, опыта психотерапии, советы, которые попадают в 
пробелы, возникшие в модели пациента в результате опущений, оказываются 
довольно неэффективными. Опущения обеднили модель пациента, причем 
непредставленными в модели оказались именно те части возможного опыта, которые 
психотерапевт подсказывает или советует пациенту. В подобных случаях пациент 
обычно оказывает сопротивление словам психотерапевта, либо не слышит 
предлагаемых выборов, не воспринимая их, потому что в его модели их нет. 
Поэтому мы рекомендуем психотерапевту воздержаться от советов до тех пор, пока 
модель клиента не станет достаточно богатой, чтобы вместить их в себя.
       Дополнительное преимущество воздержания от советов и включения пациента 
в процесс изменения собственной модели и самостоятельной выработки решений 
заключается в том, что психотерапевт таким способом избегает опасности увязнуть 
в содержании и может вместо этого полностью сосредоточиться на процессе 
управления действиями пациента, которые позволят ему справиться с возникшими 
жизненными трудностями. Это значит, что психотерапевт применяет Метамодель для 
непосредственного воздействия на обедненную модель пациента.
       Мы назвали уже ряд вопросов, полезных для того, чтобы помочь пациенту 
расширить собственную модель. Приближаясь к границам своих моделей, пациенты 
обычно говорят фразу вроде:
Я не могу верить людям. Я не способен верить людям.
       Но мы знаем случаи либо из собственной жизни, когда мы сумели поверить 
другим людям, либо других людей, которые сумели поверить другим людям, и 
понимаем поэтому, что мир достаточно богат, чтобы позволить пациенту испытывать 
доверие по отношению к другим людям; и нам понятно, что мешает ему в этом его 
собственная модель. Вопрос в этом случае сводится к следующему: Как получилось, 
что одни люди могут доверять другим, а наш пациент
       не может? Обращаясь к пациенту с просьбой объяснить, какая особенность 
его модели мира не позволяет ему верить людям, мы получаем немедленный ответ на 
этот вопрос. Иначе говоря, мы спрашиваем его:
Что мешает вам верить людям? или
Что случилось бы, если бы вы верили людям?
       При полном ответе на этот вопрос часть опущенного материала в модели 
пациента восстанавливается. Пациент произносит в ответ какую-либо поверхностную 
структуру. Психотерапевт имеет в распоряжении инструменты, позволяющие ему 
оценивать эти вербальные ответы - процессы, посредством
которых  осуществляется  восстановление  Глубинной Структуры или фокусировка
недостаточно ясных и четких частей образа. Эти  же  инструменты используются
психотерапевтом, когда он помогает  пациенту измениться путем восстановления
связи  между пациентом  и  его  опытом. Цель психотерапевта  состоит  в том,
чтобы, применяя  технику  метамодели, получить ясное,  четко сфокусированное
представление о модели  пациента,  обладающей  богатым набором  выборов  для
пациента  в  областях, в  которых  пациент испытывает  страдание. Применение
вопроса:
Что мешает вам...?
       имеет решающее значение для восстановления связи пациента со всем опытом,
 дающее ему доступ к материалу, который был ранее опущен и, следовательно, не 
представлен в его модели.
Искажение
       Говоря об искажении, мы говорим о вещах, которые репрезентированы в 
модели пациента, однако извращены таким образом, что его способность 
действовать становится ограниченной, а его способности к страданию возрастают. 
Существует несколько способов искажения Глубинной Структуры, в сопоставлении с 
миром опыта, способных вызвать в человеке страдание и боль.
Семантическая правильность
       Один из способов, посредством которых люди искажают свои модели мира, 
причиняют себе страдание и боль, состоит в том, что ответственность за 
собственные, вполне подконтрольные им самим поступки и действия они приписывают 
внешним факторам. Лингвисты выявили ряд семантических неправильных выражений. 
Например:
Жорж заставил Мэри весить 114 футов.
       Согласно их генерализации, нет никаких оснований утверждать о людях, 
будто они могут принудить других людей совершить те или иные действия, если эти 
действия недоступны произвольному контролю этих других людей. Мы обошли 
представление о семантической неправильности таким образом, чтобы охватить им и 
такие предложения, как:
Мой муж ужасно злит меня.
Психотерапевт может показать, что это предложение имеет форму:
Один человек заставляет другого человека испытывать некоторые чувства. Если  
первый  человек, тот  кто воздействует,  отличается  от  второго,
испытывающего злость, - это значит, что предложение семантически неправильно, и 
принять его нельзя. Семантическая неправильность предложений
такого типа заключается в том, что ни один человек не может в буквальном смысле 
создать в другом человеке какие-либо чувства. Следовательно, мы отвергаем 
предложения такой формы. На самом деле предложениями такого типа описываются 
ситуации, в которых один человек совершает какое-либо действие или поступок, а 
другой реагирует, испытывая те или иные чувства. Суть сказанного в том, что 
хотя эти два события происходят одно за другим, между поступком одного человека 
и реакцией другого необходимой связи не существует. Следовательно, 
предложениями подобного типа описывается модель, в которой ответственность за 
свои эмоции пациент возлагает на людей или силы, находящиеся вне его контроля. 
Сам поступок не причиняет эмоций; эмоция представляет собой, скорее, реакцию, 
порожденную моделью, в которой пациент не берет
       на себя ответственность за переживание, которое он сам мог бы 
контролировать.
       Задача психотерапевта в подобном случае состоит в том, чтобы так или 
иначе изменить модель таким образом и помочь пациенту взять ответственность за 
свои реакции на самих себя. Осуществить это можно различными способами. 
Психотерапевт может спросить женщину: злится ли она так во всех случаях, когда 
муж делает то, что он делает. Здесь психотерапевт располагает несколькими 
выборами. Если, например, пациентка утверждает, что она злится всегда, когда 
муж делает это, психотерапевт может продолжить, спросив се, каким конкретно 
образом он ее злит. Если же, напротив, пациентка признает, что иногда муж 
делает то, что он делает, а она при этом не злится, психотерапевт может 
попросить ее определить, чем отличаются те случаи, когда данное поведение мужа 
не вызывает обычного автоматического следствия. В следующих главах мы опишем 
подробно приемы, применяемые в подобных случаях.
И	здесь	также   применение   соответствующей   техники   позволит
психотерапевту восстановить связь пациента с собственным  опытом и устранить
искажения, ограничивающие его возможности выбора.
Пресуппозиции
       То, что вначале может произвести на нас, как на психотерапевтов 
впечатление странного поведения, или эксцентричных высказываний, в рамках 
модели пациентов воспринимается в качестве осмысленного. Располагать связной 
картиной модели пациента - значит понимать, какой смысл заключен в том или
ином поведении,  в  тех или иных  высказываниях.  Это равносильно  выявлению
допущений, на которых  пациент  основывается в своей  модели мира. Допущения
модели  проявляются в языковом  материале,  как  пресуппозиции  предложений,
высказываемых пациентом. Пресуппозиции - это то, что непременно должно быть
истиной,  чтобы  утверждения  пациента  были осмысленными (не  истинными,  а
просто  обладающими  определенным  значением). Один  из кратчайших  путей  к
выявлению обедненных  частей модели  пациента ведет  через развитие  в  себе
способности  выявлять  пресуппозиции  предложений,  произносимых  пациентом.
Пусть, например, пациент заявляет:
Я понимаю, что жена меня не любит.
       Психотерапевт в ответ может идентифицировать пресуппозицию и прямо 
подвергнуть ее сомнению. Выразив пресуппозицию, заключенную в поверхностной 
структуре в явной форме, и подвергнув се сомнению. Но чтобы вообще понять 
цитированное предложение, психотерапевту необходимо принять пресуппозиции:
Ее муж не любит ее.
       Имеется эксплицитная процедура проверки того, какие пресуппозиции ИМЕЮТ 
место в случае того или иного предложения. Психотерапевт берет поверхностную 
структуру и строит новое предложение, которое полностью совпадает со старым, с 
той реакцией, что перед первым глаголом в нем появляется отрицательное слово - 
в данном случае - это предложение:
Я не понимаю, что не люблю свою жену.
       Затем психотерапевт просто задается вопросом: должно ли то же самое 
предложение быть истинным, чтобы это новое предложение было осмысленным. Любое 
предложение, истинность которого необходима для того, чтобы как первое 
утверждение пациента, так и утверждение, полученное из него путем прибавления 
отрицательного слова, было осмысленным, является пресуппозицией. Особая 
сложность пресуппозиции состоит в том, что они не даны восприятию явным образом.
 Они указывают на некоторые из фундаментальных принципов в модели пациента, 
налагающих ограничения на опыт пациента.
       Выявив пресуппозицию, лежащую в основе утверждения пациента, 
психотерапевт может приступить к прямой работе над ней, применяя техники, о 
которых говорилось в разделе, посвященном Опущению.
РЕЗЮМЕ
       В случаях, когда психотерапия, какова бы она ни была по форме, 
оказывается эффективной, это связано обычно с тем, что модели пациентов так или 
иначе изменяются таким образом, что пациент начинает располагать большей 
свободой выбора в СВОеМ поведении. Методы, описанные нами в Метамодели, 
направлены на то, чтобы сделать модель мира, принадлежащую пациенту, более 
полной - что связано с обновлением какого-либо аспекта его модели. Важно,
чтобы эта обновленная часть  модели была тесно связана с  его  опытом. Чтобы
добиться  этого,  пациенты  должны  упражняться  в  совершении  своих  новых
выборов,  осуществлять  их  на  практике, знакомиться  с  ними на  опыте.  В
большинстве  психотерапевтических   подходов   для   достижения   этой  цели
разработаны  конкретные  техники,  например,  психодрама,  домашняя  работа,
задания  и т.п.  Их  назначение  состоит  во включении этого нового  аспекта
модели в опыт пациента.
Обзорное изложение
       Эффективная психотерапия связана с изменением. Метамодель, созданная 
путем адаптации трансформационной модели языка, даст психотерапевту 
эксплицитный метод понимания и изменения обедненных моделей пациентов. В 
качестве одного из способов понимания общего эффекта Метамодели ее можно 
рассмотреть в терминах семантической правильности. В родном языке мы всегда 
можем провести различия между правильными группами слов - то есть
предложениями  -  и  неправильными  группами  слов,  то  есть мы,  носители
английского  языка  можем интуитивно  отличить то,  что  в  английском языке
является  правильным, от  того,  что неправильно.  В Метамодели мы  выделяем
некоторое подмножество правильных предложений английского языка,  которые, с
вашей  точки  зрения,  правильны также в психотерапевтическом отношении. Это
множество,  то  есть  множество  психотерапевтики   правильных  предложений,
приемлемых для нас, как для психотерапевтов, включает в себя  предложения, в
которых:
       (1) Нет отклонений от грамматической правильности по нормам английского 
языка;
       (2) Нет ни трансформационных опущений, ни неисследованных опущений в тон 
части модели, в которой пациент испытывает отсутствие выбора;
(3) Нет номинализаций (процесс-событие);
(4) Нет ни слов, ни словосочетаний без референтных индексов;
(5) Нет недостаточно конкретных глаголов;
       (6) Нет неисследованных пресуппозиций в той части модели, в которой 
пациент испытывает отсутствие выбора;
       (7) Нет предложений, в которых нарушается условие семантической 
правильности.
       Применяя к поверхностным структурам пациента эти условия правильности, 
психотерапевт получает в свое распоряжение эксплицитную стратегию, позволяющую 
ему вызывать изменения в -модели пациента. Применяя эти грамматические 
подходящие для психотерапии условия, психотерапевты обогащают собственную 
модель, независимо от того, какую конкретную форму психотерапии они применяют в 
своей практике. Хотя этот комплект инструментов значительно увеличивает 
возможности любой формы психотерапии, мы понимаем, что во время 
психотерапевтического сеанса происходит много такого, что не является по своей 
природе исключительно дискретным (вербальным). Но мы считаем, что дискретная 
модель очень важна и предлагаем для работы с ней эксплицитную Метамодель. 
Нервная система, порождающая дискретную коммуникацию (например, язык). Это эта 
же нервная система, которая порождает все прочие формы человеческого поведения, 
имеющие место в ходе психиатрического сеанса, -
аналоговые  системы  коммуникации, сны  и  т.д. В  остальной части  книги мы
стремимся сделать две вещи:
       во-первых, познакомить вас с применением описанной выше Метамодели и, 
во-вторых, показать, как общие процессы Метамодели для дискретного поведения 
можно распространять на другие формы человеческого поведения.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 3
       1. Мы настоятельно рекомендуем вам отличные книги таких авторов, как 
Джей Хейли, Грегори Бейтсон с сотрудниками, как Пол Вацлавик, Дженит Бивин и 
Дон Джексон. Их исследования, как нам кажется, наряду с метамоделью более, чем 
чьи-либо другие, способствуют достижению этой цели.
       2. Мы понимаем, что рассматриваемая здесь тремя возможностями вовсе не 
исчерпываются все логические, да и практические возможности. Например, 
психотерапевт может вовсе не принимать во внимание Поверхностной Структуры, 
предъявленной ему пациентом. Три категории реагирования со стороны 
психотерапевта, которые мы здесь рассматриваем, встречаются, как нам кажется, 
чаще всех остальных.
       3. К рассмотрению этой техники, известной под общим названием "техники 
достижения конгруэнтностей", мы вернемся в главе 6. В данном же случае пациент, 
произнося Поверхностную Структуру, просто приглашает наверх Глубинную Структуру.
 Если Поверхностная структура соответствует Глубинной структуре, согласующейся 
с его моделью (конгруэнтна его модели), пациент испытывает чувство узнавания.
       4. В главе 2 и в остальных главах этой книги мы исходим из принятого в 
философии языка взгляда, что результатом номинализации - изменения
репрезентации  процесса  в репрезентацию события  -  являются только  такие
имена в Поверхностной Структуре, которым в Глубинной Структуре соответствуют
глаголы. Согласно же более радикальной точке зрения, репрезентацией процесса
в виде события  являются  даже те имена  Поверхностной  структуры, которым с
точки зрения  обычного  лингвистического анализа,  в Глубинной структуре  не
соответствуют никакие глаголы. Согласно такому  подходу, в  имени  "стул"  в
виде  события  представлено  то,  что  мы  в  действительности  испытываем в
процессе	восприятия,	манипулирования,   ...	процесс,	обладающего
пространственно-временными  координатами  и  длительностью.  В  этом  случае
различие между частями нашего опыта, представленными в Глубинной Структуре в
виде  глаголов,  и теми частями, которые представлены  в виде  имен, состоит
лишь  в объеме  различия  или  изменения,  испытываемого  нами  в  том,  что
представлено тем или иным словом, "стулья" изменяются медленно  и незаметно,
а "встречи" изменяются быстрее и с более значимыми последствиями.
       5. К рассмотрению этого предмета суммарного опыта пациента - источника, 
от которого производна полная языковая репрезентация, мы вернемся
в главе 6 и в разделе "Референтные структуры".
       6. Предельным случаем здесь являются физические методы психотерапии 
(например, Рольфинг, Биоэнергетика,.,), в которых основное внимание уделяется 
работе над физической репрезентационной системой О, то есть когда люди 
представляют собственный опыт позами, движением, типичными сокращениями мышц и 
т.п. К этой теме мы вернемся в главе 7. Но даже в этом предельном случае 
психотерапевт и пациент, как правило, разговаривают друг с другом.
7. Этому в основном посвящена глава 6 в "Структуре Магии II".
       8. фактически, из обсуждения трансформаций опущения в главе 2 следует, 
что каждый случай Свободного Опущения - это опущение именно аргумента
Глубинной Структуры, у которого отсутствует референтный индекс.
       9. Различие между интенсиональным и экстенсиональным заимствовано нами 
из логики. В экстенсиональном определении множества члены этого множества 
задаются списками (то есть перечислением) этих членов в интенсиональном 
определении множества конкретизации членов этого множества осуществляется 
заданием правила или процедуры, позволяющей рассортировать мир на члены и не 
члены рассматриваемого множества. Например, множество всех людей ростом выше 
шести футов, проживающих в городке Озона, штат Техас, можно задать 
экстенсионально, с помощью списка людей, которые действительно проживают в 
Озоне, Техас, и рост которых действительно превышает шесть футов, или 
интенсионально, с помощью процедуры, например:
(а) Пойти в адресное бюро города Озона, Техас.
       (6) Взять каждого, вошедшего в список жителей Озо-ны, и проверить, не 
превышает ли его рост длины двух приставленных друг к другу линеек, каждая из 
которых имеет длину в один ярд.
Интересные  рассуждения  по  поводу  этого  различия  имеются  в  книге
А.Кожибского (1933, Глава 1). Отметим, что, в общем, множество, задаваемое 
экстенсионально, располагает рефсренциональными индексами, а множество, 
задаваемое интенсионально, ими не располагает.
       10. Мы говорим, "по необходимости*, так как модели, по определению 
меньше того, что они репрезентируют. В этом уменьшении заключена одновременно 
как ценность, так и опасность моделей, о чем говорилось в главе
1.
       11. Выслушивая и оценивая ответы пациента на эти вопросы, представленные 
Поверхностными Структурами, можно применять все методы Метамодели. Кроме того, 
мы обнаружили, что очень действенной оказывается просьба, обращенная к пациенту,
 чтобы он, отвечая на эти вопросы, описывал не "почему" (например, обоснование, 
оправдание), а "каким образом" (например, процесс).
Г л а в а 4
ЗАКЛИНАНИЕ РОСТА И ПОТЕНЦИАЛА
       В последней главе мы представили вам Метамодель психотерапии. Эта 
Метамодель основана на интуициях, которыми вы уже располагаете по отношению к 
своему родному языку в качестве носителя этого языка. Однако терминология, 
которую мы заимствовали из лингвистики, может оказаться для вас новой. В данной 
главе мы предполагаем дать вам материал, позволяющий познакомиться с конкретным 
применением описанной нами Метамодели. Мы понимаем, что для того, чтобы стать 
компетентными в ней, вам необходимо будет отнестись к ней с особым вниманием, 
что характерно для работы по усвоению любого нового комплекса инструментов. Эта 
глава дает возможность практически освоить принципы и материалы, заключенные в 
Метамодели, каждому психотерапевту, который захочет включить нашу метамодель в 
применяемую им технику психотерапии и способ поведения в ходе 
психотерапевтического сеанса. Осуществляя эту работу, вы выработаете в себе 
новую восприимчивость, научитесь слышать структуру вербальной коммуникации во 
время психотерапевтического сеанса и, тем самым, разовьете собственную интуицию.

       Различные конкретные языковые явления, которые мы вам представ им, 
которые вы научитесь распознавать и с которыми будете работать, - все это
конкретные способы  реализации трех универсальных процессов  моделирования у
людей в языковых системах. Вводя  каждое  конкретное  языковое  явление,  мы
будем указывать, с каким из  этих процессов - Генерализацией, Опущением или
Искажением - оно будет связано. Ваша цель состоит в том, чтобы научиться 
добиваться от своего пациента такой коммуникации, которая включает в себя
только предложении правильные в психиатрическом отношении. Являясь человеком, 
для которого английский язык - родной, вы легко можете
определить, какие предложения в английском языке являются правильными; 
предлагаемые же нами примеры должны помочь вам развить способность к 
обнаружению психотерапевтически правильных предложении английского языка, 
представляющих собой подмножество грамматически правильных предложений 
английского языка. Описание материала дается в два этапа: сначала описывается, 
как опознать психотерапевтически правильные предложения, а затем, что делать, 
когда вы встретили психотерапевтически неправильные предложения.
УПРАЖНЕНИЕ А
       Одним из наиболее полезных навыков, в приобретении которого вы в 
качестве психотерапевта можете упражняться, - это навык, позволяющий
различать то,  что с  помощью Поверхностной Структуры сообщают пациенты,  от
того, какой смысл эти Поверхностные Структуры  имеют для вас самих. Вопрос о
проекции собственного понимания психотерапевта  на пациента  далеко не  нов.
Однако,  даже  если полагаясь на  собственный  опыт, психотерапевт  способен
понять в высказывании пациента больше, чем способен осознать сейчас пациент,
способность производить названные различия оказывается жизненно важной. Если
пациент  не репрезентирует что-либо, чем, согласно пониманию психотерапевта,
он  располагает, то  это,  возможно,  именно  та часть  информации,  которую
пациент оставил  за пределами репрезентации, то есть такая часть информации,
которая  может  подтолкнуть  психотерапевта  к  использованию той  или  иной
техники вмешательства. В любом случае, способность отличить то, что дано, от
того, что привносите вы сами, чрезвычайно важна.
       Различие между тем, что находите вы в качестве психотерапевта, и тем, 
что эта Поверхностная Структура репрезентирует, в буквальном смысле - идет
от  вас. Привносимые вами элементы могут вписываться в модель  пациента,  но
могут и не вписываться в нее. Определить, согласуется ли  то, что вносите вы
сами, с моделью пациента, можно несколькими способами. Ваша компетентность
       психотерапевта тем выше, чем более развита у вас способность проводить 
это различие. А теперь мы бы хотели, чтобы вы прочитали следующее предложение, 
затем закрыли глаза и создали зрительный образ того, что именно представлено 
этим предложением.
Пациент: I'm afraid! Я боюсь!
       Рассмотрите внимательно свой образ. В него будет входить определенная 
визуальная репрезентация испуганности пациента. Любая подробность, не входящая 
в эти два образа, привнесена в них вами. Если, например, вы привнесли 
какую-либо репрезентацию того, что именно пациент боится, эта репрезентация 
идет от вас и может оказаться точной или неточной. Теперь прочитайте вторую 
Поверхностную Структуру и представьте себе зрительный образ:
Пациент: Mary hurt me.
Мэри обижает меня.
       Рассмотрите свой образ. Он будет включать визуальные репрезентации 
какого-либо лица (Мэри) и визуальную репрезентацию пациента. Присмотритесь 
внимательно к тому, как вы репрезентировали процесс нанесения обиды. Глагол 
"обижать" очень расплывчат и неконкретен. Если вы представили себе процесс 
обиды, внимательно изучите свой образ. Возможно, вы представили себе, что Мэри 
ударила вашего пациента, или сказала ему что-нибудь гадкое. Возможно, вы 
представили себе, как Мэри прошла через комнату, в которой сидел ваш пациент, и 
не обратила на него внимания. Все это возможные репрезентации Поверхностной 
Структуры пациента. В каждой из них к репрезентации, задаваемой глаголом, вы, 
конструируя собственный образ сказанного, прибавили что-нибудь от себя. У вас 
имеется несколько способов определения того, какая именно из этих репрезентаций 
подходит пациенту, если какая-либо из них вообще ему подходит. Вы можете 
попросить пациента более полно конкретизировать глагол "обижать"; представить в 
лицах ситуацию, когда Мэри обидела его и т.д. Итак, важна ваша способность 
различать то, что привносите вы сами. и то, что репрезентировано в 
Поверхностной Структуре пациента.
ОПУЩЕНИЕ
       Узнавать опущение необходимо для того, чтобы суметь помочь пациенту 
восстановить более полную репрезентацию собственного опыта. Опущение - это
процесс,  в результате которого удаляются части первоначального опыта (мира)
или полной языковой  репрезентации  (Глубинной  Структуры). Языковый процесс
опущения  -  это   трансформационный  процесс  -  результат  трансформации
опущения  и частный случай общего моделирующего явления. Опущение, в котором
создаваемая  нами  модель  уменьшена  по  сравнению  с  моделируемой  вещью.
Глубинная Структура представляет собой полную языковую репрезентацию. 
Поверхностная Структура - это репрезентация этой репрезентации -
предложение, которое пациент произносит на самом деле, стремясь сообщить свою 
полную языковую модель или Глубинную Структуру. Будучи носителями английского 
языка, психотерапевты обладают интуициями, которые позволяют им определить, 
представляет ли Поверхностная Структура полную Глубинную Структуру или нет. 
Сравнивая Поверхностные и Глубинные структуры, психотерапевт может определить, 
что именно отсутствует. Пример:
(1) I'm confused. Я стесняюсь.
       Основным процессуальным словом здесь является глагол "стесняться". 
Глагол "стесняться" может встречаться в предложениях с двумя аргументами или 
именными словосочетаниями - например,
(2) I'm confused by people. Я стесняюсь людей.
       Так как глагол "стесняться" встречается в предложении (2) с двумя 
именами (Я и люди), психотерапевт может сделать вывод, что Поверхностная 
Структура (1) не является полной репрезентацией Глубинной Структуры, из которой 
она выведена. Данную процедуру можно описать поэтапно следующим образом:
Этап 1: Выслушайте предъявленную пациентом поверхностную структуру; Этап  2:  
Идентифицируйте  глаголы, содержащиеся в  этой  Поверхностной
Структуре;
       Этап 3: Определите, могут ли глаголы встречаться в более полном 
предложении - то есть предложении, в котором аргументов или именных
словосочетаний больше, чем в исходном предложении.
       Если во втором предложении именных аргументов больше, чем в 
первоначальной Поверхностной Структуре, произнесенной пациентом, это значит, 
что первоначальная Поверхностная Структура неполна - часть Глубинной
Структуры опущена. Первый этап в приобретении навыка узнавать опущения, состоит 
в приобретении умения выявлять предложения, в которых опущения имели место. 
Например, предложение (3) - это полная репрезентация соответствующей
Глубинной Структуры:
(3) George broke the chair. Джордж сломал стул.
а предложение (4) - неполная репрезентация его Глубинной Структуры:
(4) The chair was broken. Стул был сломан.
       В предлагаемых ниже предложениях есть несколько полных Поверхностных 
Структур - без опущений - и несколько неполных - с опущениями. Ваше
задание состоит в том,  чтобы определить, какие из Поверхностных Структур -
полные, а какие - с опущениями.  Помните, что задание состоит в обнаружении
опущений -  некоторые из психотерапевтически неправильных предложений могут
быть таковыми по другим причинам, не связанным с  опущениями. Дополнительные
упражнения помогут вам попрактиковаться в исправлении других отклонений этих
предложении, обусловливающих психотерапевтическую неправильность.
(5) I feel happy.
Я радуюсь (неполная)
(6) I'm interested in continuing this.
Я заинтересован в том, чтобы продолжать это. (полная)
(7) My father was angry.
Отец рассердился (неполная)
(8) This exercise is boring.
Это упражнение скучное (неполная)
(9) I'm irritated about that.
Меня это раздражает (полная)
       Все предложения, предлагаемые ниже, - суть неполные Поверхностные 
Структуры. Задание состоит в том, чтобы для каждого из них отыскать другое
предложение, в котором применялось бы то же процессуальное слово или глагол,
но  которое  было  бы  полнее,  то  есть в  нем имелось  бы  больше  именных
словосочетаний или  аргументов.  После  каждого из  неполных  предложений мы
приводим для примера более полный вариант с использованием  того же глагола.
Советуем вам сначала закрыть предложенный нами более полный вариант бумагой и 
записать собственный более полный вариант, и лишь после этого взглянуть на тот, 
который предложен нами. Например, в случае Поверхностной Структуры:
(10) I'm scared. Я боюсь
один из наиболее полных вариантов мог бы выглядеть как:
(11) I'm scared by people. Я боюсь людей,
а другой:
I'm scared of spiders. Я боюсь пауков.
       Суть, разумеется, не в том, чтобы угадать, какой именно более полный 
вариант мы вам предложим, а в том, чтобы приобрести навык в нахождении для 
неполных Поверхностных Структур их более полных вариантов.
(13) I have a problem. I have a problem with people.
У меня имеются разные У меня имеются разные сложности с людьми. сложности
(14) You're excited. You arc excited about being here.
Вы оживлены. Вы оживлены свиданием с другом.
(15) I'm sad. I'm about my mother.
Я опечален. Я опечален полученным известием.
(16) I'm fed up. I'm fed up with you.
Я сыт по горло. Я сыт по горло вашими обещаниями.
(17) You are disturbing. You are disturbing me.
Вы мешаете. Вы мешаете мне.
       Следующая группа предложений состоит из Поверхностных структур, в 
которых имеется по два глагола; в некоторых предложениях может быть одно или 
два опущения, в других опущения вовсе нет. Ваша задача состоит в определении 
того, имеется ли в данном предложении опущение и, если имеется, то сколько. Не 
забывайте проверять каждый глагол отдельно, так как опущение может быть связано 
с каждым из них. Например, в Поверхностной Структуре (18)
(18) I don't know what to say. Я не знаю, что сказать.
       имеется одно опущение/связанное с глаголом "сказать". (сказать кому). В 
Поверхностной Структуре (19)
(19) I said that I would try.
Я сказал, что постараюсь.
       имеется два опущения, одно из которых связано с глаголом "сказал" 
(сказал кому), а другое с глаголом "стараться" (стараться сделать что).
(20) I talked to man who was bored.
Я говорил с человеком, который грустил.
Два опущения: первое опущение "говорил", второе - "грустил"
(21) I hoped to see my parents.
Я надеялся повидаться со своими родителями.
Опущение отсутствует.
(22) I want to hear.
Я хочу послушать
Одно опущение: "послушать".
       (23) My husband clamed he was frightened. Муж мой заявил, что он напуган.

Два опущения: первое опущение "заявил", второе - "напуган"
(24) I laughed and then I left home.
Я посмеялся, а затем вышел из дому
Одно опущение: "посмеялся"
       В каждой из нижеследующих поверхностных структур имеется, по крайней 
мере, одно опущение, найдите для каждой из них более полный вариант.
(25) You always talk as though
Вы всегда разговариваете так, будто сердитесь,
You always talk to me as you are mad at someone.
Вы всегда разговариваете со мной, будто сердитесь на кого-нибудь.
(26) My brother swears that my parents cope.
Мой брат уверяет, что родители не могут справиться
My brother swears to me my parents can't cope with him.
Мой брат уверяет меня, что родители не могут с ним справиться,
(27) Everybody knows that you can't win
Каждый знает, что вы не можете выиграть
Everybody knows that you can't win what win what you need.
Каждый знает, что вы не можете вы выиграть то, что вам нужно,
       (28) Communicating is hard for My communicating to you me. about 
changing myself is
hard for me.
Мне трудно рассказывать
Мне трудно рассказывать вам о своих надеждах измениться.
(29) Running away doesn't help. My running away from my
home doesn't help me.
Побег не помог. Мой побег никак не помог мне.
       Один из способов проявления процессуальных слов, содержащихся в 
Глубинной Структуре, состоит в появлении прилагательного, выступающего в 
качестве определения имени. Это необходимым образом связано с опущениями. 
Например, в Поверхностной Структуре
(30) I don't like unclear people.
Я не люблю непонятных людей.
       содержится прилагательное "непонятных". Другая Поверхностная Структура, 
тесно связанная с этим последним предложением,[1] - это
(31) i don't like people who are unclear.
Я не люблю людей, которые непонятны.
       В обеих этих поверхностных структурах имеется опущение, связанное со 
словом "непонятных" (непонятных кому, в чем). Так, один из более полных 
вариантов может быть:
(32) I don't like people who are unclear to me about what they want.
Я не люблю людей, которые непонятны мне в своих желаниях.
       В следующей группе Поверхностных Структур укажите случаи опущений и 
приведите более полный вариант каждого из приведенных предложении.
       (33) I laughed at the irritating I laughed at the man who man. irritated 
me. Я рассмеялся над Я рассмеялся над надоедливым человеком, человеком, который 
надоедал мне.
       (34) You always present stupid You always present examples, examples to 
me which
stupid to me.
       Ты все время приводишь Ты все время приводишь глупые примеры, мне 
примеры, которые кажутся мне глупыми.
       (35) Self-righteous people burn People who are self me up. righteous 
about drugs
       burn me up. Распущенные люди просто Люди, распушенные в то бесят меня. 
своих словах, просто бесят меня.
       (36) The unhappy letter The letter which made me surprised me. unhappy 
surprised me. Это печальное письмо Письмо, которое меня меня удивило, опечалило,
 удивило меня.
       (37) The overwhelming of food The price of food which disturbs me. 
overhclms me disturbs.
       Меня беспокоят сумас- Цены на продукты, шедшие цены на продукты, которые 
сводят меня с ума, меня беспокоят.
       Смысл упражнений на узнавание опущений в Поверхностных Структурах 
заключается в том, чтобы подтолкнуть вас к осознанию интуиции, которыми вы уже 
располагаете в качестве людей в том, чтобы суметь замечать случаи, когда 
опущение имеет место, В следующем разделе описывается, как надо упражняться в 
оказании помощи пациенту по восстановлению опущенного материала.
Что делать
       После того, как психотерапевт обнаружил, что поверхностные структуры 
пациента неполны, его задача заключается в том, чтобы помочь ему восстановить 
опущенный материал. Самый прямой из известных нам подходов -
это  взять и  задать  конкретный  вопрос о  том, чего  недостает.  Например,
пациент заявляет:
(38) I'm upset. Я расстроен.
       Психотерапевт видит, что данная поверхностная структура - это неполная 
репрезентация  Глубинной Структуры, из которой она  выведена. Конкретно, она 
представляет собой редуцированный вариант Глубинной  Структуры, более полная 
Поверхностная Структура которой имеет форму:
(39) I'm upset about someone/something. Я расстроен кем-то/чем-то.
       Поэтому, чтобы восстановить опущенный материал, психотерапевт ставит 
вопрос:
(40) Whom what are you about? Чем/кем вы расстроены?
или проще
(41) About whom/what? Кем/чем?
       По отношению к следующей группе Поверхностных Структур ваша задача 
заключается в том, чтобы сформулировать вопросы, в которых об опущенном 
материале спрашивается правильно. Мы приводим для примера возможные вопросы, 
которые помогают выявлять опущенный материал. Это упражнение мы также 
рекомендуем выполнять, закрыв бумагой вопросы, предложенные нами, и подыскивать 
самостоятельно вопросы, подходящие для каждой из неполных Поверхностных 
Структур.
(42) I feel happy. Happy about whom what?
Я рад. Рад кому/чему? (43) My father was angry. Angry at whom/what?
Мой отец сердится. Сердится на кого/на что?
       (44) This exercise is boring. Boring to whom? Это упражнение скучное. 
Скучное для кого?
(45) Гц) scared. Scared of whom/what? Я боюсь. Боюсь кого/чего?
       (46) I have a problem. A problem with whom/what? У меня возникли 
Сложности с кем/чем?
СЛОЖНОСТИ.
       (47) I don't know what to do. To do about whom/what? He знаю, что и 
поделать. Поделать с кем/чем?
       (48) I said that I would try. Said to whom? try what? Я сказал, что 
постараюсь. Кому, что сделать?
       (49) I talked to a man who was Talk about what, bored, with whom/what? Я 
поговорил с человеком. Поговорил о чем? который грустил. Грустил о ком/о чем?
       (50) I want to hear. I want to hear whom/what? Я хочу послушать. 
Послушать кого/чего/?
(51) My father claimed he was Claimed to whom?
       frightened. Frightened about whom/what? Мой отец заявил, что он Заявил 
кому? Напуган напуган, кем/чем?
       (52) You always talk as thought Talk to whom? Mad at you are mad. 
whom/what? Вы всегда разговариваете Разговариваете с кем? так, будто сердитесь. 
Сердитесь на кого, на что?
(53) My brother swears that my Swears to whom? Can't соре
parents can't cope. parents with whom/what?
Мой брат уверяет, что Уверяет кого'.' Не могут с родители справиться не кем, с 
чем? могут.
(54) Communicating is hard for Communicating about me. what? Разговор труден 
для меня. Разговор с кем, о чем'.' (55) Running away doesn't Whose running 
away? etc. help. Побег не  спасает. Побег  от кого/  чего?  Не спасает от 
кого/чего? Чей
побег?
(56) ! don't like unclear people. Unclear about what?
       Unclear io whom? Я не люблю непонятных Непонятных в чем? Непонятных 
кому? Для кого?
       (57) 1 laughed at the in-Haling The man who was man. irritating to whom? 
Я рассмеялся над Надоедливым для кого? надоедливым человеком.
       (58) You always present stupid Examples who think are exsamples. stupid? 
Ты всегда приводишь Приводишь кому? Глупые-глупые примеры, по чьему мнению?
(59) Self-righteous people burn Self-righteous about what? me up,
Распущенные люди бесят Распущенные в чем? меня.
       (60) The unhappy letter Whom did the letter make surprised me. unhappy? 
Это грустное письмо меня Письмо грустное для кого'' удивило.
(61) The overwhelming price of Who was overwhelmed? food disturbs me.
       Меня тревожат сумасшедшие. Сумасшедшие с точки цены на продукты, зрения 
кого?
ОСОБЫЕ СЛУЧАИ ОПУЩЕНИЯ
       Мы выделили три особых случая опущения. Особыми они являются в том 
смысле, что мы часто сталкиваемся с ними в практике психотерапии и что 
Поверхностные Структуры, ими образованные! доступны непосредственному 
наблюдению.
Класс 1: Действительный по сравнению с чем?
       Первый особый класс опущений, на которые мы хотим вам указать, связан со 
сравнительными и превосходными степенями. Конкретно говоря, опущенная часть 
Глубинной структуры представляет собой один из терминов сравнительной или 
превосходной грамматической конструкции. Сравнительная и превосходная степень 
выражается в английском языке двумя способами:
(A) Прилагательное плюс окончание -er, как, например, в словах:
faster (быстрее)
better (лучше)
smarter (сообразительнее)
и прилагательное плюс окончание -est, как, например, в словах:
fastest (быстрейший)
best (лучший)
smartest (самый сообразительный)
(B) more/less (более/менее) плюс прилагательное. Например;
       more interesting (более интересный) more important (более важный) less 
intelligent (менее умный)
и most/least (наименее/наиболее) плюс прилагательное, например:
most   interesting   (наиболее/самый	интересный)   most	important
(наиболее/самый важный)
       Прилагательное в сравнительной степени предполагает, как следует из 
самого названия, сравнение, по крайней мере, двух отличающихся друг от друга 
вещей. Например, в Поверхностной Структуре
(62) She is better for me even my mother. Для меня она дороже матери.
       указаны обе сравнительные вещи (она и мать). В класс Поверхностных 
Структур, связанных, согласно нашему подходу, с опущением одного из терминов 
сравнительной конструкции, входит предложение
(63) She is better for me. Для меня она дороже,
       в котором один из терминов сравнения опущен. Такой же вид опущения имеет 
место в Поверхностных Структурах вида:
t64) She is better woman to me.
Она лучшая женщина для меня,
       где прилагательное в сравнительной степени стоит перед именем, к 
которому оно относится.
       Прилагательное в сравнительной степени, образованное с помощью слова 
more (более) встречается в двух примерах:
(65) She is more interesting to mе.
       Для меня она более интересна. (б) She is a more interesting woman to me.
Для меня эта женщина более интересна
       В этих примерах один из терминов сравнительной конструкции опущен. В 
случае превосходной степени один из членов какого-либо множества выбирается и 
оценивается в качестве наиболее характерного члена этого множества. либо 
обладающей ценностью. Например, в Поверхностной Структуре
(67) She is the best.
Она лучшая. (68) She is the most interesting.
Она самая интересная
множество, в котором "она" выбрана, не названо.
       Следующее множество Поверхностных структур состоит из примеров опущения 
либо одного из терминов сравнения, либо референтного множества, либо 
прилагательного в превосходной степени.
       Эти примеры предлагаются вам, чтобы вы могли развить в себе умение 
обнаруживать опущения данного класса.
f69) She is most difficult. Она самая трудная.
(70) Не chose the best. Он выбрал лучшую.
(71) That is least difficult.
Это наименование трудное.
(72) She always leaves harder job for me,
Более трудную работу она всегда оставляет мне.
(73) 1 resent happier people.
Я завидую более счастливым людям.
(74) More aggressive men get what they want.
Более агрессивные люди получают то, чего они котят.
(75) The best answer is more difficult to find.
       Лучший ответ отыскать всегда труднее. (76) I've never seen a funnier man.

Никогда не видел человека смешнее.
       Работая с опущениями данного класса, психотерапевт может восстановить 
опушенный материал с помощью двух вопросов. В случае прилагательных в 
сравнительной степени:
       Прилагательные в сравнительной степени плюс по сравнению с чем? 
(compared to what), например: более агрессивный по сравнению с кем? смешнее, 
чем кто?
       В случаях прилагательных в превосходной степени плюс отношение к чему'.' 
например: (with respect to what? The best answer with respect to what) лучший 
ответ по отношению к чему'.' самый сложный по отношению к чему?
В поэтапном описании эта процедура выглядит следующим образом:
       Этап 1: Выслушайте пациента, обращая в его Поверхностной Структуре 
внимание на маркеры сравнительной и превосходной конструкции, то ccib 
прилагательное + сг. тон;/ li;-. + прилагательное: прилагательное + csl. 
mosi/lcasi + прилагательное.
       Этап 2: В случае, если в Поверхностной Структуре пациента встречается 
прилагательное в сравнительной степени, установить, даны ли оба сравниваемых 
термина; в случае прилагательного превосходной степени определите, присутствует 
ли референтное множество.
       Этап 3: Применяя указанные выше вопросы, восстановите отсутствующий 
материал каждой части.
Класс 2: Ясно и очевидно
       Второй особый класс опущении можно выявить по наличию наречий на -1у, 
встречающихся в Поверхностных Структурах пациента. (В русском языке такие 
наречия в большинстве случаев соответствуют наречиям на -но: ясно, очевидно). 
Пусть, например, пациент говорит:
(77) Obviously, my parents dislike me,
Очевидно, мои родители недолюбливают меня или
(78) My parents obviously dislike me.
Мои родители, очевидно, недолюбливают меня.
       Заметьте, что эти Поверхностные Структуры можно парафразировать с 
помощью предложения:
(79) it is that my parents dislike me.
Очевидно, что мои родители недолюбливают меня.
       Имея эту форму, психотерапевт может проще определить, какая часть 
Глубинной Структуры опущена. Конкретно, в нашем примере психотерапевт 
спрашивает:
(80) То. whom is obvious? Кому это очевидно?
       Наречия L окончанием -tу в Поверхностной Структуре часто появляются в 
итоге опущения в Глубинной Структуре именные аргументов, процессуального слова 
или глагола. В работе по развитию своих навыков психотерапевт может обратиться 
к проверке парафразированием. Суть предлагаемой нами проверки состоит в том, 
чтобы, встретившись в предложении с наречием на -1у, вы попытались 
парафразировать это предложение:
       а) Опустить в наречии Поверхностной Структуры окончание -iv и поставить 
его в начало новой, создаваемой вами Поверхностной структуры
б) Перед бывшим наречием поставить словосочетание -tу
       в) Убедиться, что полученная в результате новая Поверхностная Структура 
значит то же, что исходная Поверхностная Структура пациента.
       Если новое предложение синонимично предложению пациента, это значит, что 
наречие на -1у получено из глагола Глубинной Структуры, а следовательно, 
восстановления отсутствующего материала, можно восстановить репрезентацию 
полной Глубинной Структуры.
       В следующем множестве Поверхностных Структур укажите те из них, в 
которых содержатся наречия, производимые от глагола Глубинной Структуры.
       (81) Unfortunately, you forgot this unfortunately that you to call me on 
my birthday, forgot to call me on my
birthday.
К сожалению, вы забыли навестить меня в день рождения,
Вызывает сожаление, что вы забыли навестить меня в день рождения.
(82) I quickly left the argument. It is quick that I left the argument.
Я быстро прекратил спор. Быстро то, что я прекратил спор.
Surprisingly, my father It is surprising for my lied about his drinking, father 
to lie about his drinking.
Удивительно, отец лгал мне о своих выпивках Удивительно то, что отец лгал мне о 
своих выпивках.
(84) She slowly started to cry. It is how that she started to cry. Она медленно 
начала плакать. Медленно то, что, начала она плакать
       (85) They painfully avoided my If is painful that they questions, 
avoided my questions.
       Они мучительно избегали моих вопросов. Мучаясь, они избегали моих 
вопросов,
       После того, как с помощью парафразы исходной Поверхностной структуры 
пациента психотерапевт выявил наречия, выведенные из глаголов Глубинной 
Структуры, он может применить по отношению к парафразе Поверхностной Структуры 
методы восстановления опущенного материала. С данным классом опущений работают, 
применяя следующую поэтапную процедуру:
       Этап 1: Выслушайте Поверхностную Структуру пациента, обращая внимание на 
то, имеются ли в ней наречия на -tу.
Этап 2: Примените к каждому наречию на -tу проверку парафразой.
       Этап 3: Если проверка парафразой работает, внимательно рассмотрите новую 
Поверхностную Структуру.
       Этап 4: Для восстановления опущенного материала используйте обычные 
методы.
Класс 3: Модальные операторы
       Третий особый класс опущений особенно важен при восстановлении материала,
 опущенного при переходе от опыта пациента к его полной языковой репрезентации 
- Глубинной Структуре. Тогда в Поверхностных Структурах часто
находят  отражение  правила или  обобщения,  выработанные  пациентами  в  их
моделях. Пусть, например, пациент заявляет:
(86) I have to lake other people's feelings into account.
Я должен считаться с чувствами других людей, или
(87) One must take other people's feelings into account.
Следует считаться с чувствами других людей, или
       (88) It is necessary to take other people's feelings into account. 
Необходимо считаться с мнением других людей...
       Основываясь на принципах и упражнениях, представленных нами выше, вы 
сможете указать в каждой из этик Поверхностных Структур ряд опущений (например, 
с чувствами о ком/чем, по отношению к кому/чему). Однако опущения, к которым мы 
бы хотели привлечь ваше внимание в данном случае -
это опущение более значительного масштаба. В  этих Поверхностных  Структурах
заявляется,  TO что-то  должно  произойти -  одни прямо  подталкивают вас к
вопросу:  "если  нет, то что?"  Другими словами, в качестве психотерапевтов,
стремящихся придти  к ясному  пониманию модели  пациента,  мы  должны знать,
какие
       следствия для пациента вытекают из его неудачи сделать то, что согласно 
его Поверхностной Структуре сделать необходимо. Как мы понимаем. Поверхностные 
Структуры этого класса обладают следующей логической формой:
Необходимо, чтобы Si, иначе S;,
       где Si - Это то, что необходимо, согласно Поверхностной Структуре 
пациента, a S; - это то, что случается, если S, не будет выполнено -
следствие или результат  неудачи  (неумения, неспособности)  сделать Si - в
таком случае и S; - это опущенный материал.
Так, психотерапевт может спросить:
(89) Or what will happen? А иначе случится что?
или в более развернутой форме:
(90) What would happen if you failed to...?
Что бы случилось, если бы вы не смогли...?
       где вместо многоточия вы подставляете подходящую часть первоначальной 
Поверхностной Структуры пациента. Рассмотрим это конкретно на вышеописанном 
примере;
пациент говорит:
       (91) One must lake other people's feelings into account. Надо считаться 
с чувствами других людей.
Психотерапевт может ответить на это:
(92) Or what will happen? Иначе произойдет что?
или в более полном варианте:
       (93) What would happen if you failed to take other people's feelings 
into account? Что бы произошло, не сумей вы считаться с чувствами других людей?
       Эти Поверхностные Структуры можно отличить по наличию так называемых 
модальных операторов необходимости. В английском языке они представлены 
поверхностными формами:
have to
1)You have to (Я обязан/должен, Вы обязаны/должны...) как, например, в 
конструкции
(быть обязанным) One has to (следует).
It is necessary -necessary (Необходимо, чтобы...) как, например, в конструкции 
(необходимо) Necessary
(Необходимым образом...)
should
I/you/one should
как, например, в конструкции (следует) (Я, вы, некто должен) Психотерапевт  
может  узнавать Поверхностные  Структуры  этого  особого
класса, обращая внимание на эти слова-подсказки. Сформулируйте для предложений 
следующего множества вопрос о том, какое следствие или результат будет иметь 
неосуществленно того, что необходимо согласно Поверхностной Структуре. Мы 
применяем в этом упражнении две уже описанные формы вопроса. Заметим, что эти 
формы вопроса - не единственные возможные формы, что на
самом деле подходит любой вопрос, позволяющий восстановить опущенный материал,
(94) It is necessary to behave properly in public.
На людях надо вести себя прилично.
(95) One should always lake people seriously.
К людям всегда следует относиться серьезно.
What would happen if you failed to behave properly in public?
А что случилось бы? не сумей вы вести себя на людях прилично?
What would happen if you failed to like people seriously?
А что случится? если вы
НЕ СМОЖЕТЕ ОТНЕСТИСЬ К
ним серьезно'.'
(96) I must no get involved too deeply.
He следует влезать в эти дела слишком сильно.
(97) People have to avoid conflict.
Люди должны научиться избегать конфликта.
What would happen if you got involved too deeply?
А что случится, если вы влезете в них слишком сильно?
What would happen if you failed to learn to avoid conflict?
А что случится, если вам не удастся избегать конфликта?
       Имеется еще множество слов-подсказок, которые называются в логике 
модальными операторами возможности. Эти операторы также указывают на правило 
или обобщение модели пациента. Пусть, например, пациент утверждает:[3]
(98) It ia not possible lo iovc more than one person at a time.
Невозможно любить одновременно более одного человека, или
       (99) No one love more than one person at a time. (100) One can't love 
then one person at a time.
Hикто не может любить одновременно более одного человека. или
       One may not love more then one person at a time. Нельзя любить 
одновременно более одного человека или
(102) No one may be able to love more then one person al a lime.
Никто не способен любить одновременно более одного человека.
       В этом случае, также основываясь на собственной практике определения 
опущении, вы обнаружите в этих поверхностных структурах опущение компонентов 
репрезентации Глубинной Структуры. Но мы хотим обнаружить в этих примерах 
опущения, происходящие при переходе от опыта практики к репрезентации Глубинной 
Структуры.
       Говоря конкретно, мы хотим, услышав Поверхностные Структуры данного 
класса, спросить пациента, что обусловливает невозможность того, что невозможно 
согласно его Поверхностной Структуре. Иначе говоря, мы считаем, что общую 
логическую форму этих Поверхностных структур можно представить следующим 
образом:
Si препятствует возможности Sa,
       где Sa - это то, что является невозможным, согласно поверхностной 
структуре пациента, a Si - недостающий материал. Так, к примеру, психотерапевт 
может спросить:
(103) What	makes ... impossible?
Что делает	невозможным ...? или
(104) What	prevents you from ...?
Что мешает	вам ...? или
(105) What	blocks you from...?
Что не лает вам ...? или
(106) What stops you from ...?
Что останавливает вас перед этим, чтобы ...?
       где ... - это то, что Поверхностная Структура содержит в качестве 
невозможного.
       Конкретно обращаясь к вышеуказанному примеру, психотерапевт может 
спросить:
(107) What makes your loving more then one person impossible?
       Что делает невозможной для вас одновременную любовь к более, чем одному 
человеку?
(108) What blocks you from more then one person at a time?
Что не позволяет вам любить одновременно более одного человека?
(109) What blocks you from loving more then one person al a lime?
(110) What stops you from loving more than one person at a time?
       Что останавливает вас перед тем, чтобы полюбить одновременно более 
одного человека?
       Поверхностные Структуры данного класса легко определить по следующим 
словам и словосочетаниям:
not possible it's not possible
как, например, в
(невозможно) (невозможно, чтобы...)
can
no one can (nobody can) как например, в
(может, могут, можем)
may
как, например, в
(может, позволено)
(никто не МОЖЕТ...)
no one may (nobody may)
(никто не может никому не позволено)
can't I/you/one/people can't как, например, в
(не может) (я не могу, вы не можете, ты не можешь, никто не может)
no one is able nobody is able
able
как, например, в
(может, способен) (никто не может, не способен)
impossible it's impossible
как, например, в
(невозможно) (невозможно, чтобы...)
unable I/you/one people are unable
как, например, в
(не может не способен), (я не способен/никто не способен)
       Эти слова, встречающиеся в Поверхностных Структурах, указывают на 
правила и обобщения, составляющие границы модели пациента. Эти границы часто 
испытываются пациентами как ограниченность выбора, или наличие 
неудовлетворительного ограниченного набора альтернатив. Для каждой яз 
предлагаемых ниже Поверхностных Структур сформулируйте вопрос, какой бы (при 
ответе на него) приводил к восстановлению опущенного материала.
       (111) It's impossible to find What prevents you from someone who's 
really finding someone who's
sensitive, really sensitive?
Невозможно отыскать Что мешает вам отыскать
       действительно понимающего человека? действительно понимающего человека. 
'
(112) I can't understand my wife. What prevents you from
understanding your wife?
Я не могу понять своей жены. Что мешает вам понять свою жену?
       ( 113) I am unable to express What prevents you from myself, expressing 
yourself?
       Я не способен выразить себя. Что мешает вам самого выразить самого себя?
       ( 114) No one is able to What prevents them from understand me. 
understanding you?
Никто не способен понять меня. Что мешает им понять вас?
       Трудно переоценить значимость выявления и восстановления опущении такого 
масштаба, так как они прямо касаются тех частей модели пациента, в которых он 
испытывает ограниченность выбора реальных возможностей. В поэтапном описании:
       Этап 1: Выслушайте пациента; исследуйте Поверхностную Структуру пациента 
на наличие наводящих слов и словосочетаний, указанных в данном разделе.
       Этап 2: а) В случае модальных операторов необходимости задайте вопрос, в 
котором спрашивается о следствии или результате, который имел бы место, не 
сумей пациент сделать то. что его Поверхностной Структуре сделать необходимо. 
б) В случае модальных операторов возможности обратитесь к пациенту с вопросом, 
ответ на который связан с восстановлением опущенного материала, из которого 
ясно, почему невозможно то, что заявлено невозможным в Поверхностной Структуре 
пациента.
ИСКАЖЕНИЕ НОМИНАЛИЗАЦИИ
       Языковый процесс номинализации представляет собой один из способов 
реализации общего моделирующего процесса Искажения в системах естественного 
языка. Цель узнавания номинализации состоит в том, чтобы помочь пациенту 
воссоединить свою языковую модель с продолжающимися динамичными процессами 
жизни.
       Конкретно: обратное превращение номинализации в процессуальные слова 
помогает пациенту понять, что то, что он считал завершенным событием, 
находящимся вне контроля, представляет собой на самом деле продолжающийся 
процесс, который можно изменить. Языковый процесс номинализации представляет 
собой сложный трансформационный процесс, посредством которого процессуальное 
слово или глагол Глубинной Структуры представляет в Поверхностной Структуре в 
виде событийного слова или имени.
       Первый этап на пути к обратному превращению композиций в глаголы 
заключается в том, чтобы распознать их. Владея английским языком, с которым они 
работают. как с родным, психотерапевты могут основываться на своих интуициях, 
устанавливая с их помощью, какие именно элементы Поверхностной Структуры 
являются действительно номинализациями. Например, в Поверхностной Структуре:
(115) I regret my decision to return home.
Я сожалею о своем решении вернуться домой.
       Событийное слово или имя "решение" - это номинализация. Это значит, что 
в репрезентации Глубинной Структуры присутствовало процессуальное слово
или глагол, в данном случае глагол "решать",
       (116) I regret that I'm deciding to return home. Я сожалею, что решил 
вернуться домой.
       Настоящие имена, невозможно вставить в пропуск словосочетания 
"непрерывный" (-ная, -ное) "in ongoing, так чтобы ПОЛУчИЛОСЬ правильное 
словосочетание. Например, настоящие имена "стул" "воздушный змей", "лампа", 
"окно" и т.д. не вписываются в это словосочетание ни грамматически, ни 
семантически правильным образом - непрерывный стул, непрерывный воздушный
змей и т.д. В
       то же время такие имена, как решение, крушение, поведение, полученные из 
глаголов Глубинной Структуры, подходят для этих словосочетаний -
непрерывное/внезапное решение, непрерывное/внезапное поведение и т.д."
       Психотерапевты могут развивать собственную интуицию с помощью простой 
процедуры проверки. Психотерапевт может узнать номинализации следующим образом, 
пользуясь следующим поэтапным описанием:
Этап 1: Выслушайте Поверхностную Структуру, произнесенную пациентом. Этап  2: 
Применительно к  каждому из элементов Поверхностной Структуры,
не являющихся процессуальным словом или глаголом, попытайтесь ответить на 
вопрос: не описывает ли это слово какое-нибудь событие, которое на самом деле 
является процессом, происходящим в мире; ответьте также на вопрос: нет ли 
такого глагола, который бы своим значением или написанием напомнил это слово и 
одновременно был бы близок к нему по своему значению.
       Этап 3: Убедитесь, что событийное слово естественно вписывается в пробел,
 синтаксической конструкции an ongoing (непрерывный/внезапный, длящийся).
       О том, что имела место номинализация, можно утверждать по наличию в 
Поверхностной Структуре пациента такого нет глагола, который либо описывает 
событие, которое можно связать с каким-нибудь процессом, либо дает возможность 
отыскать глагол, близкий этому слову по звучанию/написанию и значению. Например,
 в предложении, приводимом ниже, имеется несколько номинализации:
О 17) Their failure to sec their own children received no recognition.
Их неумение понять собственных детей не нашло признания.
       Оба событийных слова "умение" и "признанней, производные от глаголов 
Глубинной Структуры (непрерывное умение, непрерывное признание). Напротив, в 
Поверхностной Структуре (118):
(118) I dashed on front of the car.
Я бросился наперерез автомобилю.
       В отношении номинализации, индийский язык сильно отличается от русского 
поэтому в pvi.vKi'm варианте выглядит, скорее всею, недостаточно убедительным 
Сфер!,! Действия процессов nu'ini.l.in:!iui.nn в :|н\х языка". различаются, n.i 
,
       факт, ЭТОГО ЯЗЫКОВОГО ЯИ1С1["Я, ()ilS:!ill:l'!n, ОДИН И ТОТ же [1 1(Ч1МХ 
СЛу'1,1-НХ, - liplt-4 1||W"
Номинализации нет.
       В предлагаемых ниже Поверхностных Структурах указаны предложения, в 
которых имеются номинализации. Мы снова рекомендуем вам сначала подумать над 
каждой из Поверхностных Структур самостоятельно, а лишь затем прочитать наши 
комментарии.
(119) My divorce is painful. 1 nominalization (divorce)
Мой развод очень болезнен. Первая номинализация (развод)
(120) Horror is blocking us.
Ужас останавливает нас. 1 номинализация (ужас)
(121) My wife's laughter causes my anger. 
Смех жены вызывает у меня злость. 2 номинализации (смех, злость)
(122) Your refusal to leave here forges my departure.
       Ваш отказ уйти отсюда обусловливает мой УХОД. 2 номинализации (отказ, 
уход)
(123) Your perception is curiously wrong.
Ваше ощущение неверно. 1 номинализация (ощущение)
(124) Your projection causes me
injury.
Ваше предложение наносит мне обиду, 2 номинализации (предложение, обида
(125) My confusion has a tendency to give me no relief. 2 номинализации
Мое смущение не приносит мне облегчения, (смущение, облегчение)
(126) I resent your questions.
Я недоволен вашими рас- 1 номинализация опросами, (расспрос)
(127) I'm afraid of both your
rage and your help.
Я опасаюсь как вашего гнева, 2 номинализации так и вашей помощи, (гнев, помощь)
       В следующем множестве Поверхностных Структур превратите каждую из 
номинализации обратно в глагол, построив тесно связанную с ней Поверхностную 
Структуру, в которой номинализация переводится в непрерывный процесс. Например, 
из предложения:
       (l29) I am surprised at her I am surprised that she is resistance to me.
resisting to me. Я удивлен что она сопротивляется мне.
Я удивлен ее сопротивлению мне.
       Суть упражнения не в том, чтобы построенное вами новое предложение 
непременно совпало с нашим предложением, а в том, чтобы вы развили в себе 
умение трансформировать застывший процесс, выраженный с помощью номинализаций, 
обратно в непрерывающийся процесс. Предлагаемые предложения следует 
воспринимать только в качестве примера. Помните, что как исходная Поверхностная 
Структура, так и Поверхностные Структуры, в которых номинализаций заменены 
глаголами, становятся психотерапевтически правильными предложениями лишь после 
того, как они будут удовлетворять всем остальным условиям правильности.
My divorce is painful.
Мой развод очень болезнен для меня.
Our terror is blocking us.
Недоумение останавливает нас.
My wife's laugh causes my anger.
Смех жены вызывает у меня злость.
       Your refusal to leave here forces my departure. Ваш отказ уйти отсюда 
обусловливает мой собственный уход.
Your perception are seriously wrong. Ваше ощущение страшно неверно.
My wife and I divortant is painful.
Разводились мы с женой очень болезненно для меня.
Our being terrified is blocking us.
Мы недоумеваем, и это останавливает нас.
My wife's laughing causes me to feel angry.
Я злюсь от того, что моя жена смеется.
       Your refusing to leave here forces me to depart. Раз вы отказываетесь 
уйти отсюда, я уйду сан.
       The way are/what you parceiving is seriously wrong. To, как вы все 
ощущаете, страшно неверно.
Your projection causes me injury.
Ваше предложение наносит мне обиду.
My confusion has a tendency no relief.
Мое смущение не приносит мне облегчения.
I resent your questions.
Я недоволен вашими расспросами.
I'm afraid of both your rage ad your help.
Я опасаюсь как вашего гнева, так и вашей помощи.
       The way that you are/what projecting injures me. To, что вы предлагаете, 
обижает меня.
       My being tends to stop to give me from feeling relievend. To, что я 
смущен, не позволяет мне лучше чувствовать себя.
I resent what you are asking/the way you are asking me.
Я недоволен тем, как вы меня расспрашиваете.
I'm afraid of both the your rage at me and the way you help me.
Я опасаюсь и того, как вы сердитесь на меня, и как вы помогаете мне. Понятно,  
что,  встретив  номинализации,  мы  располагаем  целым  рядам
возможностей, выборов. Мы можем прямо поставить номинализацию под вопрос. Пусть,
 к примеру, мы имеем дело с Поверхностной Структурой:
(130) The decision to return home bothers me.
Меня беспокоит мое решение вернуться домой.
       В этом случае мы можем прямо усомниться в том, что "решение" 
представляет собой необратимое и законченное событие, над которым пациент уже 
не властен; мы спрашиваем пациента:
(131) Is there any way that you can imaging your decision?
Можете ли вы представить себе, что каким-то образом изменили решение? или
       (132) What is it that prevents you from changing your decision? Что 
мешает вам изменить собственное решение?
или
not to return home?
Что случилось бы, если бы вы передумали и решили не возвращаться домой?
       В каждом из этих случаев вопросы психотерапевта вынуждают пациента дать 
ответ, связанный с принятием на себя определенной ответственности за процесс 
принятия решения. В любом случае вопросы психотерапевта помогают пациенту 
восстановить связь между собственной языковой моделью мира и непрекращающимися 
в этом мире процессами.
       Номинализации слов, как в психологическом, так и в лингвистическом 
отношениях. Опыт свидетельствует, что они редко встречаются сами по себе. Чаще 
мы отличаем их в языковых формах, для которых характерны нарушения одного или 
нескольких условии психотерапевтической правильности. Упражнения на опущения мы 
вам уже давали, сейчас же мы предлагаем вам Поверхностные Структуры, в которых 
есть как номинализация, так и опущения. Ваше задание состоит в том, чтобы 
отыскать как номинализации, так и опущения, а затем сформулировать один или 
несколько вопросов, которые бы обусловили обратное превращение номинализации в 
процессуальную форму и восстановление опущенного материала. Например, в случае 
Поверхностной Структуры
       The decision to return home bothers me. Решение вернуться домой 
беспокоит меня,
       один из вопросов, который одновременно возвращает номинализацию в 
процессуальную форму и восстанавливает опущенный материал, это, например:
(134) Who is deciding to return home? Кто решает вернуться домой?
       Мы снова советуем вам попытаться сформулировать вопрос или вопросы 
самостоятельно, прежде чем посмотреть на предлагаемые нами примеры. Примерные 
вопросы, которые мы вам предлагаем, слишком насыщены. В собственной практике мы 
рекомендуем вам пользоваться несколькими последовательно сформулированными 
вопросами, каждый из которых касается только одной какой-нибудь части.
My pain is overwhelming. Мои муки поразительны.
(136) It's my fear that gets in my way.
Мой страх стоит у меня на пути.
(137) I have hope.
У меня есть надежда.
(138) My son's believes worry me.
Меня беспокоят рассуждения сына.
(139) Your bigoted suspicion annoys me.
Ваше навязчивое подозрение выводит меня из себя.
Your feeling pain about whom/what is overwhelming whom?
       To. что вы ощущаете муки по отношению к кому/чему, поразительны для 
кого?
Your being afraid of whom/what gets in your way of what?
To,что вы напуганы кем/чем, стоит на вашем ПУТИ к чему
What arc you hoping for?
На что вы надеетесь?
Your son believes what that worries you?
       О чем рассуждает ваш сын, так, что это беспокоит вас? Bigoted toward 
whom/what?
Навязчивое по отношению к кому/чему? Что именно вы подозреваете?
УПРАЖНЕНИЕ Б
       На наших семинарах по практическому усвоению метамодели мы обнаружили, 
что номинализации представляют собой явление, узнавать которое люди научаются с 
большим трудом; учитывая это, мы придумали следующее упражнение. Прочитав 
следующие предложения, представьте себе визуально какой-нибудь образ. Проверьте,
 можете ли вы поместить каждый из ^процессуальных или неглагольных слов в тачку.

       I want to make a chair. I want to make a decision. Я хочу принять стул. 
Я хочу принять решение.
       Отметим, что вес неглагольные слова в первом предложении (я, стул) можно 
расположить в воображаемой тачке. Иначе со вторым предложением (я, решение). "Я 
можно расположить в тачке. Решение нельзя. Примените эту визуальную проверку к 
каждому из нижеследующих предложений для того, чтобы потренироваться в умении 
узнавать HОМИНАЛИЗАЦИИ.
I have a lot of frustration - У меня куча занятий.
I expect a letter. Я ожидаю письма.
My fear is just too big. Мое волнение слишком велико.
I lost my book. Я потерял книгу.
I need water. Мне нужна вода.
Horses frighten me. Лошади пугают меня.
The tension bothers me. Давление беспокоит меня.
I have a lot of green marbles. У меня куча деревянных кубиков.
I expect help. Я ожидаю немощи.
My coat is just too big. Мое пальто слишком велико.
I lost ту temper. Я потерял терпение.
I need love. Мне Нужна любовь.
Failure frightens me. Неуспех пугает меня.
The dragon bothers me. Дракон беспокоит меня.
       Каждая из предшествующих пар содержит, по крайней мере, одну 
номинализацию. Точность визуальной проверки можно подтвердить теперь, применяя 
чисто языковую проверку, а именно, с помощью слов "непрерывный/внезапный", 
поставленных перед номинализацией. Слово, вписывающееся в языковую конструкцию 
"непрерывный/внезапный", впишется в воображаемую тачку.
ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ: как получить точный образ модели пациента
       Процесс генерализации один из универсальных процессов, позволяющий людям 
создавать свои модели. Генерализация может обеднять модель пациента из-за 
утраты деталей богатства исходного опыта. Таким образом, генерализация мешает 
пациентам проводить различия, благодаря которым они располагали бы более полным 
набором выборов, позволяющих им справиться с той или иной конкретной ситуацией, 
В то же время посредством генерализации опыт, связанный с неприятными 
переживаниями, распространяется до космического масштаба, превращаясь в 
совершенно непреодолимое препятствие. Например, конкретный болезненный опыт "Лу 
меня не любит" обобщается до представления "Женщины меня не любят". Цель работы 
с генерализацией пациента состоит в том, чтобы:
(1) Восстановить связь модели пациента с его опытом.
       (2) Свести непреодолимое препятствие, возникшее в результате 
генерализации, к чему-нибудь определенному, с чем пациент может начать 
справляться.
       (3) Добиться того, чтобы модель пациента была насыщена деталями, 
богатством и обеспечивала бы тем самым выборы, основанные на различиях, которых 
ранее в модели не было.
       С лингвистической точки зрения для идентификации генерализаций в модели 
пациента применяются два основных способа. Они же выступают в качестве средств 
изменения этих генерализаций. Речь идет о процессах:
(1) Проверки наличия референтных индексов, имен и событийных слов;
(2) Проверки глаголов и процессуальных слов на полную конкретность.
Референтные индексы
       Успешность психотерапевтического вмешательства существенно зависит от 
способностей психотерапевта определять, связаны ли Поверхностные структуры 
пациента с его опытом. Один из четких способов определения этого состоит в том, 
что психотерапевт выявляет в Поверхностной Структуре пациента слова и 
словосочетания без референтных индексов. Например, в Поверхностной Структуре:
(140) People push me around.
Люди все время помыкают мной.
       у имени "люди" референтный индекс отсутствует, поэтому это слово не 
идентифицирует ничего конкретного, связанного с опытом пациента. С другой 
стороны, в предложении
(141) My father pushes me around.
Отец все время помыкает мною
       содержится два имени "отец", "мною"), причем у обоих есть референтные 
индексы, идентифицирующие в модели пациента нечто конкретное. В данном случае 
мы предлагаем поэтапную процедуру:
       Этап 1: Выслушайте Поверхностную процедуру пациента и выделите в ней 
непроцсссуальное слово.
       Этап 2: Относительно каждого из этих слов попытайтесь ответить на 
вопросы: выделяет ли оно в мире какого-либо конкретного человека или конкретную 
вещь,
       Если это слово или словосочетание не выделяет никакого конкретного 
человека или вещи, значит, психотерапевт имеет дело с генерализацией в модели 
пациента. По отношению к каждому слову или словосочетанию, встречающимся в 
предлагаемых Поверхностных Структурах, попытайтесь ответить на вопрос о том, 
располагает ли оно референтным индексом, позволяющим считать его 
психотерапевтически правильным,
(142) Nobody pays any attention, to what I say.
Никто не обращает внимания "Никто" и "что" не
на то, что я говорю, имеют референтных индексов.
(143) 1 always avoid situations I feel uncomfortable in.
       Я всегда избегаю положений "Положения, в которых я чувствую себя 
неловко" - индекс отсутствует.
(144) I like dogs that are friendly.
Я люблю собак, которые доброжелательны ко мне. - индекс отсутствует. (t45) I 
saw my mother-in-law yesterday.  Вчера  я встретилась со  своей
свекровью - Индекс имеется у всех имен.
       (146) One should respect others feelings. Каждый должен уважать чувства 
других. "Каждый" и "другие" - без индекса.
       (147) It's painful for us to see her this way, you know. Нам больно 
видеть такой. "Нам" и "такой" - без индекса.
(148) Let's not get bogged down in details.
He будем вникать в мелочи. "Мелочи" - без индекса.
(149) There's a certain feeling in this room.
Эта комната вызывает "Определенные чувства" определенные чувства. - нет индекса.
 (150) Everybody feels that way sometimes. Каждый когда-нибудь "Каждый", 
"когда-ничувствует что-нибудь будь", "что-нибудь похопохожее. жее" - без 
индексов.
       После того, как психотерапевт идентифицировал слова и словосочетания без 
референтных индексов, по отношению к ним можно поставить вопрос. Требуется 
только два вопроса:
(151) Who, specifically? Кто именно? Кто конкретно?
(152) What, specially? Что именно? Что конкретно?
       Требуя от пациента, чтобы тот, отвечая на вопросы, сообщал референтные 
индексы, психотерапевт добивается от него установления связи между 
генерализацией модели и опытом. Для каждого из предложений следующего множества 
Поверхностных Структур сформулируйте вопрос, помогающий восстановить 
референтный индекс.
Nobody pays any attention to what I say.
Никто совершенно не обращает внимания на то, что я говорю.
       I always avoid situation 1 feel uncomfortable in. Я всегда избегаю 
положений, в которых чувствую себя неловко.
       I like they are friendly. Я люблю собак, которые доброжелательны ко мне.
       Who, specifically? what specifically, do you say? Кто конкретно? О чем 
конкретно вы говорите?
What situations, specifically?
Каких положений конкретно?
What dog, specifically? Какую собаку конкретно?
It's painful for us to see her this way, you know.
       Нам больно видеть ее такой. Кому конкретно больно? Кому это конкретно 
"нам"? Какой такой конкретно?
       Everybody feels that way Who, specifically? What way, specifically? What 
time, specifically?
       Каждый когда-нибудь чувствует что-нибудь похожее. Кто конкретно? Когда 
конкретно? Что именно чувствует?
       Особое внимание мы бы хотели обратить на одну из разновидностей слов без 
референтного индекса. Речь конкретно идет о множестве слов, содержащих кванторы 
общности: а1l "все", each, every "каждый", any "любой" В сочетании с другими 
языковыми элементами форма квантора общности изменяется. Например, в случае 
сочетания с отрицательным элементом - never "никогда", nowhere
"нигде", none "никто", no one "ни один", nothing "ничто".
       Кванторы общности, а также слова и словосочетания с ними референтных 
индексов не имеют. По отношению к квантору общности и словам и словосочетаниям, 
в состав которых они входят, применяется особая техника. Например, в случае уже 
обсуждавшейся Поверхностной Структуры.
Nobody pays any attention to what I say.
Никто совершенно не обращает внимание на то, что я говорю.
Можно использовать либо вышеописанную процедуру, либо иной способ
(153) You to tell me that NOBODY EVER pays attention to you AT ALL?
       Утверждаете ли вы, что НИКТО НИКОГДА совершенно не обращает внимание на 
то, что
вы говорите;
       Суть приема здесь состоит в подчеркивании генерализации, описываемой с 
помощью квантора общности пациента путем преувеличения, достигаемого как тоном 
голоса, так и с помощью введения в исходную Поверхностную Структуру пациента 
дополнительных кванторов общности. С помощью этого приема осуществляется 
идентификация и подчеркивание генерализации, содержащейся в модели пациента. 
Этим способом пациента одновременно спрашивают о том, нет ли исключений из 
обобщения. Уже единственного исключения из высказанной пациентом генерализации 
достаточно, чтобы пациент мог включиться в процесс приписывания референтных 
индексов словам и словосочетаниям. Это обеспечивает богатство модели пациента, 
необходимое для того, чтобы располагать множеством выборов, позволяющих 
справиться с возникшими трудностями.
П.: Nobody pays any attention to what I say.
Никто не обращает внимание на то, что
       я говорю. В.; Do you mean to tell me that NOBODY EVER pays attention to 
you AT ALL?
       Утверждаете ли вы, что НИКТО НИКОГДА СОВЕРШЕННО не обращает внимание на 
то,
что вы говорите? П.: Well, not exactly.
       Не совсем так. В.: OK, then; who, specifically, doesn't pay attention to 
you?
Хорошо, кто же тогда конкретно не обращает на вас внимание? Идентифицировав  
генерализацию,  психотерапевт  может  работать  с  ней
несколькими способами.
       (а) Как уже говорилось, в связи с кванторами общности генерализацию 
можно поставить под вопрос путем .подчеркивания универсальной применяемости 
утверждения, содержащегося в поверхностной структуре; это можно делать, введя в 
эту Поверхностную структуру кванторы ^Общности. После чего психотерапевт просит 
пациента сопоставить полученные генерализации, четко выраженные в Поверхностной 
Структуре, со своим опытом. Пусть, например. пациент заявляет:
П.: Ifs impossible to trust anyone. Никому нельзя верить.
       В.: It's always impossible for anyone to trust anyone? Значит ли это, 
что никто не может и не должен верить никому и ни при каких обстоятельствах?
       Цель вопроса - сомнение, сформулированное психотерапевтом по отношению к 
 генерализации  пациента.  Она  состоит  в  том, чтобы  восстановить связь 
генерализации  пациента  с  его опытом. У психотерапевта  имеются  и  другие 
способы работы с генерализациями.
       (б) Так как цель работы с генерализациями пациента состоит в том, чтобы 
воссоединить репрезентацию пациента с его опытом, то можно прямо усомниться в 
верности генерализации пациента, задав ему вопрос: не случалось ли в его жизни 
ситуаций, противоречащих его же собственной генерализации. Пусть пациент 
утверждает:
П: It's impossible to trust anyone.
       Никому нельзя верить. В.: Have you ever had the experience of trusting 
someone?
А вам случалось верить кому-либо? или
Have you ever trusted anyone?
А у вас были ситуации, когда вы кому-либо поверили?
       Отметим, что в языковом отношении психотерапевт делает несколько вещей. 
Он релятивизирует генерализацию по отношению к опыту пациента тем, что 
переходит от отсутствия референтного индекса (отсутствие косвенного дополнения 
предиката "нельзя" (нельзя для кого) и отсутствие подлежащего глагола "верить"),
 к языковым формам, в которых референтный индекс пациента отсутствует (например,
 "вам").
       (в) Третий способ работы с генерализацией такой формы заключается в том, 
чтобы спросить у пациента: не может ли он себе представить такой опыт, который 
бы противоречил его же генерализации.
П.: It's impossible to trust anyone.
       Никому нельзя верить. В.: Can you imagine any circumstance in which you 
could trust someone?
       Можете ли вы представить себе ситуацию, в которой смогли бы поверить 
кому-нибудь? или
Can you fantasize a situation in which you could trust someone?
       Можете ли вы придумать ситуацию, в которой смогли бы кому-нибудь 
поверить?
       Если пациент сумел путем воспоминания или фантазирования представить 
себе ситуацию, которая противоречит его генерализации, психотерапевт может 
помочь ему снять ограничение данной части модели, спросив у него, какая разница 
существует между опытом пациента и тем, что он придумал в своем воображении, 
или: что же мешает пациенту делать воображаемое реальным. Отметим, что одна из 
наиболее эффективных техник состоит в том, чтобы установить связь между 
пациентом и его непосредственным опытом, то есть в том, чтобы релятивировать 
развивающийся процесс психотерапии. Психотерапевт может спросить:
       Do you trust me right now in this situation? Верите ли вы мне в данный 
момент и в данной ситуации?
       Если пациент отвечает утвердительно, он вступает в противоречие с 
собственной генерализацией. Если он отвечает отрицательно, у психотерапевта в 
распоряжении остаются все остальные техники; он может спросить, что именно 
мешает пациенту поверить ему в данной ситуации.
       (г) В случае, если пациент не может придумать такой опыт, который бы 
противоречил его генерализации, психотерапевт может обратиться к собственной 
модели и отыскать в ней случай, противоречащий генерализации пациента. Если 
психотерапевт сумел отыскать какое-либо собственное переживание, которое 
настолько Распространено, что пациент, возможно, также располагает подобным 
опытом, он может спросить у последнего, не Противоречит ли этот опыт его 
генерализации.
П.: It's impossible to trust anyone. Никому нельзя верить.
       В.: Have you ever gone to the doctor(or to the dentist, riden in bus or 
taxi or airplane...)? Did you trust the doctor + (or dentist, or bus driver, or.
..)? Ходили ли вы когда-нибудь к врачу (дантисту) ездили ли на автобусе, летали 
ли на самолете и т.д.? Верили ли вы тогда врачу, дантисту, водителю, летчику и 
т.д.?
       Если пациент согласился, то у него имеется опыт, противоречащий данной 
генерализации, то он воссоединил свою репрезентацию со своим опытом, и 
психотерапевт теперь может исследовать различия, существующие между его опытом 
и репрезентацией этого опыта вместе с пациентом.
       (д) Еще один подход к генерализации пациента состоит в том, чтобы 
определить, что именно обусловливает возможность или невозможность последней. 
Эта техника, описанная в данной главе, разделе, посвященном модальным 
операторам необходимости.
П.: It's impossible to trust anyone.
Нельзя верить никому.
В.: What stops you from trusting anyone?
Что мешает вам поверить кому-нибудь?
ИЛИ
       What would happen if you trusted someone? А что случилось бы, если бы вы 
кому-нибудь доверили?
       (е) Часто пациент высказывает генерализации, включенные в его модель в 
виде генерализаций, относящихся к одному человеку. Например:
П.: My husband is always arguing with me.
Мой муж всегда препирается со мною. или
My husband never smiles at me.
Мой муж никогда не улыбается мне.
       Отметим, что предикаты "препираться с" или "улыбаться (кому)" описывают 
процессы, происходящие между двумя людьми. Форма этих предложений такова: 
субъект (активный агент), глагол (название процесса) и объект (неактивное лицо, 
включенное в процесс). В обоих примерах пациент представляется в качестве 
пассивного участника процесса, в качестве объекта-предиката -
уклоняясь таким образом от ответственности за процесс, или отношение к нему.
Генерализации, сообщенные пациентом в этих двух Поверхностных Структурах, 
связаны с особой разновидностью опущении - Глубинная структура представлена
в этих Поверхностных Структурах адекватно, опущение же имело место в процессе 
репрезентации опыта пациента этими Глубинными Структурами. Другими словами, 
пациент опустил часть опыта в процессе его представления посредством Глубинной 
Структуры, из которой выведены приведенные Поверхностные Структуры. Образ 
процесса или отношений "препирательство с" или "улыбка кому-либо" не полон, 
поскольку в данном случае лишь один из участников отношения описан в качестве 
носителя активной роли. Имея дело с Поверхностными Структурами этого типа 
психотерапевт может спросить, каким образом участвует в данном процессе лицо, 
описываемое в качестве пассивного, имеется один конкретный и часто очень 
эффективный способ получения этой информации. Он состоит в сдвиге референтных 
индексов, содержащихся в генерализации пациента. В вышеприведенных примерах 
этот сдвиг состоит в следующем:[4]
my husband me мой муж и мне те (the client) - husband мне мои муж Осуществляя  
эти  сдвиги референтных  индексов,  психотерапевт  создает
новую Поверхностную Структуру, в основе которой лежит исходная Поверхностная 
Структура пациента. Конкретно:
       My husband always argues with me. Мой муж всегда препирается со мной. I 
always argue with my husband. Я всегда препираюсь со своим мужем, и My husband 
never smiles at me. Мой муж никогда не улыбается мне. I never smile al my 
husband. H никогда не улыбаюсь своему мужу.
       Произведя сдвиг референтных индексов, психотерапевт может обратиться к 
пациенту с вопросом, направленным на подтверждение ноной Поверхностной 
Структуры:
       В.: Have you ever gone to the doctor or to the dentist, riden in bus or 
taxi or airplane...)? Did you trust the doctor + (or dentist, or bus driver, or.
..)? Ходили ли вы когда-нибудь к врачу (дантисту), ездили ли на автобусе, 
летали ли на самолете и т.д.? Верили ли вы тогда врачу, дантисту, водителю, 
летчику и т.д.?
       Если пациент согласился, то у него имеется опыт, противоречащий данной 
генерализации, то он воссоединил свою репрезентацию со своим опытом, и 
психотерапевт теперь может исследовать различия, существующие между его опытом 
и репрезентацией этого опыта вместе с пациентом.
       (д) Еще один подход к генерализации пациента состоит в том, чтобы 
определить, что именно обусловливает возможность или невозможность последней. 
Эта техника, описанная в данной главе, разделе, посвященном модальным 
операторам необходимости.
П.: It's impossible to trust anyone.
Нельзя верить никому. В.: What slops you from trusting anyone?
Что мешает вам поверить кому-нибудь? или
What would happen if you trusted someone?
А что случилось бы, если бы вы кому-нибудь поверили?
       (е) Часто пациент высказывает генерализации, включенные в его модель в 
виде генерализаций, относящихся к одному человеку. Например:
П.: My husband is always arguing with me.
Мой муж всегда препирается со мною. или
My husband never smiles at me.
Мой муж никогда не улыбается мне.
       Отметим, что предикаты "препираться с" или "улыбаться кому" описывают 
процессы, происходящие между двумя людьми, форма этих предложений такова: 
субъект (активный агент), глагол (название процесса) и объект (неактивное лицо, 
включенное я процесс). В обоих примерах пациент представляется в качестве 
пассивного участника процесса, в качестве объекта-предиката -
уклоняясь таким образом от ответственности за процесс, или отношение к нему.
Генерализации, сообщенные пациентом в этих двух Поверхностных Структурах, 
связаны с особой разновидностью опущений - Глубинная структура представлена
в этих Поверхностных Структурах адекватно, опущение же имело место в процессе 
репрезентации опыта пациента этими Глубинными Структурами. Другими словами, 
пациент опустил часть опыта в процессе его представления посредством Глубинной 
Структуры, из которой выведены приведенные Поверхностные Структуры. Образ 
процесса или отношений "препирательство с" или "улыбка кому-либо" не полон, 
поскольку в данном случае лишь один из участников отношения описан в качестве 
носителя активной роли. Имея дело с Поверхностными Структурами этого типа 
психотерапевт может спросить, каким образом участвует в данном процессе лицо, 
описываемое в качестве пассивного, имеется один конкретный и часто очень 
эффективный способ получения этой информации. Он состоит в сдвиге референтных 
индексов, содержащихся в генерализации пациента. В вышеприведенных примерах 
этот сдвиг состоит в следующем:[4]
my husband me мой муж и мне
me (the client) my husband мне мой муж
       Осуществляя эти сдвиги референтных индексов, психотерапевт создает новую 
Поверхностную Структуру, в основе которой лежит исходная Поверхностная 
Структура пациента. Конкретно:
My husband always argues with me. Мой муж всегда препирается со мной.
I always argue with my husband. Я всегда препираюсь со своим мужем. и
My husband never smiles at me. Мой муж никогда не улыбается мне.
I never smile al my husband. Я никогда не улыбаюсь своему мужу. Произведя сдвиг 
референтных индексов,  психотерапевт может обратиться к
пациенту с вопросом, направленным на подтверждение новой Поверхностной 
Структуры:
I have to take care of other people or they won't like me.
Я должен заботиться о других людях, иначе они не будут любить меня.
       Эта генерализация неявно связана с утверждением, что между заботой 
пациента (или отсутствием заботы) о других людях и любовью этих людей по 
отношению к пациенту существует необходимая причинно-следственная связь. То же 
утверждение предполагается и Поверхностной Структурой;
       If I don't take care of people, they won't like me. Если я не буду 
заботиться о других людях, они не будут любить меня.
       Фактически, если рассматривать это в рамках формальных систем, здесь 
имеет место логическая эквивалентность:[5]
Х или Y s X-Y
       Независимо от того, предъявляет ли пациент свои генерализации формы Х 
или Y в непроизвольной форме, или же он высказывает и вторую часть - итог
или следствие - только после вопросов психотерапевта их генерализации можно
переписать в  эквивалентной форме:  "Если...  тогда...".  Предложив пациенту
сначала проверить свои генерализации формы "Если... тогда...", психотерапевт
может  начать работать  с  ним, введя отрицание в обе часта  генерализации и
предъявив полученный результат пациенту:
If you take care of other people, they will like you?
Если вы заботитесь о других людях, будут ли они вас любить?
       Эту технику обращения ила переворачивания психотерапевт может применять 
в сочетании с другими техниками: например, в сочетании с некоторыми из техник, 
обсуждавшихся в связи с модальными операторами, или кванторами общности, 
получая в конце Поверхностную Структуру:
       If you like care of other people, will they necessarily like you? always
       Если вы будете заботиться о других людях, будут ли они непременно любить 
вас?. всегда
Сложное обобщение - эквивалентность
       Мы хотим указать вам еще на одну часто встречающуюся генерализацию, 
которая несколько сложнее рассмотренных вами до сих пор. Эти сложные 
генерализации связаны с Поверхностными Структурами, которые в модели пациента 
эквивалентны между собой. Обычно пациент произносит одну из этих Поверхностных 
структур, а затем, после небольшой паузы произносит вторую. Обе поверхностные 
структуры обладают одной и той же синтаксической формой. Например, пациент 
говорит:
My husband never appreciates me... My husband never smiles at me.
Мой	муж никогда не ценит меня... Мой муж никогда не улыбается мне.
Обе	Поверхностные Структуры синтаксически построены на одной схеме:
Имя	1 - Квантор общности - Глагол - Имя 2
где	Имя 1 - мой муж,
Имя	2 - меня (пациент)
       Обратите внимание, что в одной из этих Поверхностных Структур имеется 
нарушение одного из условий психотерапевтической правильности: а именно, 
пациентка заявляет о том, что она знает об одном из внутренних состояний мужа 
(ценить) и не говорит при этом о том, как она получила это знание - то
есть  здесь  имеет  место  один   из  случаев   чтения   мыслей.  Во  второй
Поверхностной Структуре описывается процесс, когда один человек улыбается или 
не улыбается другому - опыт, вполне поддающийся достоверной проверке и
не требующий знания о внутреннем состоянии другого человека. Обе эти 
Поверхностные Структуры представляют собой генерализацию, которую можно 
поставить под сомнение, применяя для этого техники, описанные в связи с 
обсуждением кванторов общности.
       Здесь мы хотели бы предложить вам энергичную технику, которая часто 
приводит к очень сильным изменениям. Вначале психотерапевт должен убедиться в 
том, что обе Поверхностные Структуры действительно эквивалентны в модели 
пациента.
       Это легко сделать, прямо спросив пациента о том, эквивалентны ли две 
Поверхностные Структуры между собой.
П.: My husband never appreciates me... My husband never smiles at me.
Мой муж никогда не ценит меня... Мой муж никогда не улыбается мне
       В.: Does your husband's not smiling at you always mean that he does not 
appreciate you? Означает ли то, что ваш муж не улыбается вам всегда, что, 
следовательно, он не ценит вас?
       Здесь пациент оказывается перед выбором - он либо отрицает 
эквивалентность, и тогда психотерапевт может спросить: откуда, собственно,
ей  известно,  что  ее муж  не  думает о ней,  либо  подтверждает  ее.  Если
эквивалентность   этих   двух	Поверхностных	структур   подтверждается,
психотерапевт применяет технику сдвига референтных индексов:
My husband me (the client) Мой муж меня (пациента) me (the client)
My husband меня (пациентка) мой муж
В результате мы имеем трансформацию Поверхностной Структуры:
       Does your husband's not smiling at you always mean that he doesn't 
appreciate you? Значит ли то, что ваш муж не улыбается вам всегда, что он не 
ценит вас? в Поверхностную Структуру:
       Does your husband's not smiling at you always mean that you don't 
appreciate him?
       Значит ли то, что вы не улыбаетесь своему мужу всегда, что вы не цените 
его?
Рассмотрим все, что произошло с самого начала:
       1. Пациент произносит две поверхностные структуры, обладающие одной и 
той же синтаксической формой, но отделив их друг от друга паузой. Причем одна 
из Поверхностных структур связана с чтением мыслей, а другая - нет.
       2. Психотерапевт проверяет, являются ли эти две поверхностные структуры 
эквивалентными.
       3.Пациент подтверждает их эквивалентность. В этом случае мы имеем дело с 
ситуацией:
(X не улыбается Y) = (Х не ценит Y)
где Х - это муж пациентки, Y - сама пациентка.
       4. Психотерапевт сдвигает референтные индексы и просит пациента 
подтвердить полученные генерализации. Новая Поверхностная Структура обладает 
той же логической формой:
(X не улыбается Y) = (X не ценит Y)
где Х - это пациентка, Y - муж пациентки
       5. Обычно, если пациентка оказывается активным субъектом процесса, она 
отрицает эквивалентность
(Х не улыбается Y) = (X не ценит Y),
где Х - пациентка, Y - муж пациентки
       Если пациентка согласна с новой генерализацией, терапевт располагает 
различным набором возможных техник работы с генерализацией. Наш опыт 
свидетельствует о том, что пациент редко соглашается с предлагаемой 
генерализацией.
       6. Теперь психотерапевт может начать изучать различия между двумя 
ситуациями: ситуацией, когда эквивалентность имеет место, и когда 
эквивалентность отсутствует. И в данном случае также происходит восстановление 
связи между генерализацией пациентки и ее опытом. Полностью обмен репликами 
выглядит следующим образом:
П.: My husband never appreciates me... My husband never smiles at me.
Мой муж никогда не ценит меня... Мой муж никогда не улыбается мне.
       В.: Does your husband not smiling al you always mean that he doesn't 
appreciate you?
       Значит ли то, что ваш муж не улыбается всегда, что он не ценит вас? П.: 
Yes, that's right.
       Да, конечно. В.: Does your not smiling at husband always mean that you 
don't appreciate him?
       Значит ли то, что вы не улыбаетесь своему мужу всегда, что вы не цените 
его? П.: No, that's not the same thing.
Нет, это разные вещи. В.: What's difference?
В чем же состоит разница?
Не вполне конкретные глаголы
       Вторая форма генерализации, встречающаяся в системах естественного языка,
 это глаголы с недостаточно конкретным значением, например, в Поверхностных 
Структурах:
(154) My mother burl me.
Моя мать обижает меня.
(155) My sister kicked me.
Моя сестра пнула меня.
       (156) My friend touched on the cheek with her lips. Подруга коснулась 
губами моей щеки.
       представлений образ с каждым предложением становится все более 
конкретным и ясным. Так, в первом примере мать могла нанести обиду, как 
физическими средствами, так и "психологически": она могла обидеть ножом, словом 
или жестом; все это совершенно не конкретизировано. Во втором предложении 
сестра могла пнуть говорящего правой или левой ногой, при этом конкретно 
указано, что действие произведено именно ногой; в какое место пнули говорящего, 
также неконкретизировано. В третьем примере представленный образ становится еще 
более конкретным - указано, каким образом подруга
прикоснулась  к говорящей  (коснулась губами), указано  место, где произошел
контакт (щека).
       Заметим, однако, что длительность контакта, резким он был или, напротив, 
мягким, не конкретизирована. Каждый известный нам глагол в какой-то степени 
недостаточно конкретен. Четкость и конкретность образа, изображаемого данным 
глаголом, детерминирована двумя факторами:
       (1) Значением самого глагола. Например, глагол "целовать" более 
конкретен, чем глагол "касаться". Слово "целовать" обозначает определенную 
конкретную форму касания, а именно: касание собственными губами.
       (2) Объемом информации, содержащейся в остальной части предложения, 
заключающего в себе этот глагол. Например, словосочетание "обидел отказом" 
более конкретно, чем один глагол "обижать".
       Так как в определенной мере недостаточно конкретен любой глагол, 
рекомендуем вам пользоваться следующей процедурой:
       Этап 1: Выслушайте Поверхностную Структуру пациента, обращая внимание на 
процессуальные слова или глаголы.
       Этап 2: Подумайте, является ли образ, представленный глаголом в данном 
предложении, достаточно ясным, чтобы позволять вам визуализировать 
действительную последовательность описываемых событий.
       Если психотерапевт обнаруживает, что образ, создаваемый им на основе 
глагола и сопровождающих его слов и словосочетаний Поверхностной Структуры 
пациента, недостаточно ясен для того, чтобы визуально представить себе 
действительную последовательность описываемых событий, он должен попросить 
пациента описать ситуацию с помощью конкретных глаголов. Вопрос, с помощью 
которого терапевт может сделать плохо сфокусированный образ более резким и 
ясным, таков:
Как конкретно X_Y?
       где Х - субъект недостаточно конкретного глагола, Y - недостаточно 
конкретный глагол + остальная часть исходной Поверхностной Структуры
пациента.
Например, услышав Поверхностную Структуру:
(157) Susan hurt me.
Сьюзан обидела меня.
психотерапевт просит дать ему более конкретный образ, задавая вопрос:
       (158) How, specifically, did Susan hurt you? Как конкретно обидела вас 
Сьюзан?
       По отношению к каждому предложению сформулируйте ответ, который бы 
прояснил образ описываемого действия:
Как конкретно ваши дети вынуждают вас наказывать
(159) My children force me to punish them.
Мои дети вынуждают -меня наказывать их.
их. Как конкретно вы наказываете своих детей?
(160) Sharon is always demanding attention from me.
Шарон все время требует Как конкретно требует от вас внимания, она от вас 
внимания? (161) I always show Jane that I love her.
       Я всегда показываю Джейн, что я люблю ее. Как конкретно вы показываете 
Джейн, что вы любите ее?
(162) My husband always ignores me.
       Мой муж всегда игнорирует меня Каким образом конкретно ваш муж вас 
игнорирует?
(163
??

??

??

??

Онлайн Библиотека
http://www.koob.ru