значение, что и говорящий. Поэтому не лишним будет проверить6.
Когда каждый из нас использует свою языковую систему для описания своего 
жизненного опыта, мы выбираем определенные слова, чтобы донести то, что мы 
хотим сказать, до слушателя. Например, мы используем существительные для 
описания определенных частей нашего жизненного опыта. Как мы уже отмечали, 
когда мы используем существительные, которые не «ссылаются» на определенную 
часть жизненного опыта слушателя, то нам не удается общаться с ним вплотную. 
Сходным образом, когда мы (бессознательно) выбираем слова для описания 
происходивших процессов или наших взаимоотношений, то оказываемся перед 
выбором: чем конкретнее мы будем, тем,
6 Это зачастую невозможно, но сама процедура выяснения (пусть и формально 
бесплодная) оказывает терапевтическое действие
26
Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии
соответственно, яснее будут наши взаимоотношения. Например, если я выбираю 
слово «поцелуй» для описания моего опыта, переживания, то тем самым я передаю 
больше информации, чем если бы я употребил слово «прикосновение», хотя оба 
слова являются довольно точным описанием моего опыта.
«Я поцеловал Юдит» резко отличается от «я прикоснулся к Юдит». Слово 
«поцеловать» содержит в себе все значения слова «коснулся», но с добавлением 
того, что я коснулся Юдит своими губами. Другими словами, поцеловать — значит 
коснуться губами. Следовательно, мы можем сказать, что слово «поцеловать» более 
конкретно, чем слово «коснуться», оно дает слушателю больше информации об 
описываемом процессе. Слово «поцеловать», конечно, можно уточнить, если сказать,
 где именно губы коснулись целуемого человека. Этот процесс мы называем 
процессом уточнения слова.
По мере того, как терапевт решает, как помочь семье понять, отчего они страдают,
 он предлагает семье модель более четкого, ясного общения. При вербальном 
общении он может выбирать слова, которые семья использует для описания своего 
жизненного опыта, требуя, чтобы они конкретизировали описания этих процессов до 
тех пор, пока он не почувствует и не поймет, что именно они вкладывают в эти 
описания. Снова рассмотрим отрывок стенограммы:
Дейв
Я знаю, что Мари... Я просто чувствую это?
Терапевт
Откуда вы это знаете? Каким образом вы это чувствуете?
Систематически настаивая на уточнении, позволяющем понять послания членов семьи,
 каждого в отдельности, терапевт одновременно представляет собой пример ясного
27
Ричард Бэндлер Джон Гриндер Вирджиния Сатир "Семейная терапия"
общения, равно как и учит членов семьи точным и ясным способам общения7.
Терапевт: «Дейв, что вы осознаете, ощущаете прямо сейчас?»
Дейв: «Я чувствую некоторую натянутость... желудок слегка екает; вы знаете... 
когда Мари смотрит на меня так, я ощущаю некоторую веселость.»
Терапевт: «Каким образом (какую именно веселость)?»
Дейв: «Вы знаете, есть в этом некоторая неловкость... зависимость заставляет 
меня ощущать некоторую неловкость.»
Терапевт: «Ас чем связано это ощущение некоторой неловкости? Что является его 
причиной?»
Дейв: «Знаете, зависимость заставляет меня ощущать некоторую неловкость...»
Терапевт: «А кто именно должен зависеть от вас, чтобы вы ощутили эту 
неловкость?»
Человеческая речь — это один из способов взаимопонимания говорящего и того, к 
кому обращена речь. Понимание того, как это отражается в человеческой речи — 
очень важный инструмент в деятельности терапевта. Следовательно, мы в деталях 
рассмотрим, как эта концепция отражена в данной стенограмме.
В этой части стенограммы есть несколько очень важных примеров. Прежде всего, 
Дейв начал использовать столь важный лингвистический шаблон, как номинализация. 
Но-минализация — это название лингвистического процесса, в ходе которого люди 
выражают активные, деятельные части своего жизненного опыта в словах, обычно 
используемых для выражения более статичных, спокойных частей жизненного опыта. 
Существительные обычно используются для представления более инертных частей 
жизненного опыта
7 Это предложение само по себе — пример встроенного внушения
28
Часть первая. Примеры эффективной семейной терапии
(застывших частей) — кресло, стол, зеркало и т. д., в то время как глаголы 
используются для обозначения более динамичных частей — бегу, прыгаю, наблюдаю и 
т. д. Тем не менее, посредством лингвистического процесса номина-лизации мы 
выражаем активные части нашего опыта, ощущений, впечатлений в статистическом 
виде (статическим способом). Например в следующих двух предложениях оба 
выделенных слова выполняют функцию существительных и являются ими: «Я вижу 
кошек.» «Я вижу фрустрацию (расстройство, крушение).» Слово «кошки» служит для 
выделения из всего жизненного опыта индивида определенного типа животных, в то 
время как слово «фрустрация» представляет нечто совершенно отличное от 
вышеупомянутых «кошек». «Фрустрация» (крушение, срыв) ассоциируется с глаголом 
«срывать», «расстраивать», «фрустрировать», который выглядит и звучит очень 
похоже и имеет тоже самое значение. Глагол «срывать», «расстраивать» обозначает 
процесс, посредством которого кто-то/что-то расстраивает кого-то. Используя 
способ визуального выражения, который мы разработали ранее, обсуждая