новые поведения. Побочным эффектом таких творческих изменений является 
исчезновение отклоняющего поведения, которое в ином случае могло бы быть 
предметом специального психотерапевтического вмешательства.
В каком-то смысле достижения НЛП не новы, всегда существовали “спонтанные 
ремиссии”, “необъяснимые излечения”, и всегда существовали люди, которые могли 
выдающимся образом использовать свои способности. Английские молочницы имели 
иммунитет к оспе задолго до того, как Дженнер изобрел свою вакцину, в настоящее 
время оспа, уносившая тысячи жизней ежегодно, исчезла с лица земли. Точно также 
как НЛП может устранить многие трудности и опасности нынешней жизни и сделать 
обучение и модификацию поведения более легким, продуктивным и волнующим 
процессом. Таким образом, мы находимся в преддверии качественного скачка в 
развитии опыта и способностей.
Действительно новое в НЛП - это то, что оно дает возможность точно знать, что 
надо делать, и представление о том, как это надо делать.
Джон О. Стивенс
СПРАВКА
Нейро - Лингвистическое программирование (НЛП) - это новая модель человеческого 
общения и поведения, получившая свое развитие в последние 4 года, благодаря 
работам Ричарда Бендлера, Джона Гриндера, Лесли Камерон-Бендлер и Джудит 
Делозье.
В своих истоках нейро-лингвистическое программирование развивалось на базе 
изучения действительности В. Сатир, М. Эриксона, Ф. Перлса и др. 
психотерапевтических "корифеев".
Эта книга представляет собой отредактированную запись вводного курса НЛП 
тренинга, который проводили Р. Бендлер и Д. Гриндер. Этот курс проводился в 
январе 1978г. Часть материалов взята из магнитозаписей из других семинаров.
Вся книга организована как запись 3-х дневного семинара. Для простоты и 
облегчения восприятия текста большинство высказываний Бендлера, Гриндера 
приведены просто в виде текста без указания имен.
СЕНСОРНЫЙ ОПЫТ
Наш практикум отличается от других практикумов об общении и психотерапии по 
нескольким существенным параметрам. Начиная наши исследования, мы наблюдали 
деятельность людей, блестяще делающих свое дело, после чего они с помощью 
метафор попытались объяснить, что же они делают. Эти попытки они называли 
теоретизированием. Они могут рассказывать истории о миллионе отверстий и 
проникновении в глубь, вы сможете узнать, что человек подобен кругу, к которому 
с разных сторон направлены многочисленные трубы и тому подобное. Большинство из 
этих метафор позволяет человеку узнать, что надо делать, и как надо делать.
Некоторые организуют практикумы, на которых вы можете наблюдать и слышать 
человека, компетентного в так называемом "профессиональном общении", такой 
человек продемонстрирует вам, что он действительно умеет делать определенные 
вещи. Если вам повезет, и вы сможете держать свой аппарат восприятия открытым, 
вы научитесь делать определенные вещи.
Есть также определенная группа людей, называемых теоретиками. Они расскажут вам 
о своих убеждениях относительно истинной природы человека, о том, каким же 
должен быть "открытый, приспособленный, аутентичный, спонтанный" и т. д., 
человек, но не покажут, как можно что-то сделать.
Большинство знаний по психологии на сегодня устроены так, что в них смешивается 
то, что мы называем "моделированием" с тем, что обычно называется теорией, а мы 
считаем этиологией. Описание того, что люди делают, смешивается с описанием 
того, какой же является реальность сама по себе. Когда вы смешиваете опыт с 
теорией и упаковываете это в одну пачку, то получаете психотеологию. В 
дальнейшем это развивается в системы религиозных убеждений, во главе каждой из 
которых стоит свой мощный евангелист.
Еще одна странная вещь в психологии - это масса людей, называющих себя 
"исследователями", и никак не связанных с психологами практически! Каким-то 
образом случилось так, что исследователи производят информацию не для практиков.
 В медицине дело обстоит другим образом. Там исследователи строят свои 
исследования таким образом, чтобы их результаты могли помочь практикам в их 
действительности. А практики активно реагируют на исследователей, говоря им, в 
каких знаниях они нуждаются. Следующим важным признаком, характеризующим 
психотерапевтов, является то, что они приходят в психотерапию с готовым набором 
подсознательных стереотипов, что дает огромную вероятность неудачи их 
деятельности. Когда психотерапевт начинает работу, он прежде всего настроен на 
поиск неадекватности в содержании. Они хотят знать, в чем же состоит проблема, 
чтобы помочь человеку найти решение.
Это всегда происходит именно так, и независимо от того, получал ли 
психотерапевт подготовку в академическом институте или в комнате с подушкой на 
полу. Это происходит также с теми, кто считает себя "ориентированным на 
процесс". Где-то в глубине их сознания постоянно звучит голосок: "Процесс, 
следи за процессом". Такие люди скажут вам: "Да, я – психотерапевт, 
ориентированный на процесс. Я работаю с процессом" Я работаю с процессом". 
Каким-то образом процесс превращается в вещь - вещь в себе и для себя.
И еще один парадокс. Огромное большинство психотерапевтов считают, что быть 
хорошим психотерапевтом - это значит делать все интуитивно, что означает иметь 
развитое подсознание, которое все делает за вас. Так прямо они об этом не 
говорят, так как не любят слово “подсознание”, но они делают то, что они делают,
 не зная, как они это делают. Мне кажется, что действия, совершаемые с помощью 
подсознания, могут быть очень полезными и хорошими. Но, те же самые 
психотерапевты говорят, что целью психотерапии является осознанное понимание