Репортер. – Генерал, вы сказали, что обнаружения локаторами одной и той же цели 
не было.
Самфорд. – Не думаю, что именно это я хотел сказать.
Репортер. – Вы имели в виду что-то другое?
Самфорд. – Я имел в виду вот что. Коль скоро речь идет о синхронности, кто-то 
может сказать: «Это было в двенадцать часов три минуты и двадцать одну с 
половиной секунды», и тут я затруднился бы с ответом.
Репортер. – Хорошо, тогда такой факт. Оператор радара авиабазы Андруз сообщил 
мне: утром 20 июля он засек объект в трех милях севернее Ривердейла. В тот 
момент оператор держал связь с Центром управления полетами и они обменивались 
информацией. Радар центра также зафиксировал точку на экране в трех милях 
севернее Ривердейла, на обоих радарах эта точка оставалась в течение тридцати 
cекунд, после чего одновременно исчезла с экранов.
Самфорд. – Ну что ж, если так понимать синхронность, то можно ответить 
положительно. Не всякий, однако, согласится с таким определением синхронности. 
Я имею в виду тех, что ведут счет на доли секунды… Эти люди, пожалуй, нам 
возразят, дескать, наблюдения разошлись на полсекунды, а посему вы не вправе 
говорить о синхронности.
С помощью словесной эквилибристики генерал и на этот раз выстоял. 
Раздосадованный журналист отстал от него, буркнув напоследок: «А по-моему, 
синхронность хоть куда, на все случаи жизни».
Уже под занавес опять возник тот же вопрос.
Репортер. – Генерал, как вы объясните такое. Старший авиадиспетчер утверждает: 
едва эхо-сигнал появился на экране радара вблизи самолета Кейси Пирмана, Барнс 
сказал пилоту: «По курсу два часа в трех милях от вас объект». И Пирман, 
взглянув в указанном направлении, ответил: «Вижу светящийся объект». И так было 
не один, а три раза. В прошлую субботу Барнс вывел по крайней мере полдюжины 
гражданских самолетов…
Тишина, томительная пауза. И неожиданный ответ генерала: «Этого я не могу 
объяснить!»
Насладившись произведенным эффектом, Самфорд продолжал: «В спиритизме давно 
творятся вещи, о которых компетентные наблюдатели бесспорной репутации сообщают 
вещи весьма спорные. Не берусь утверждать, что в данном случае речь идет именно 
об этом, просто примите сие в объяснение нашей неспособности объяснить».
Возможно, сравнение со спиритизмом у Самфорда вырвалось случайно на исходе 
утомительного перекрестного допроса. А может, и это было уловкой – пусть лучше 
будут призраки, чем инопланетные корабли.
Вторая горячая тема – температурная инверсия. Тема не менее опасная, но мало 
кому понятная. В ней генерал Самфорд не чувствовал себя уверенно, а потому 
переадресовывал вопросы капитану Рою Джеймсу. Но и капитану Джеймсу, 
специалисту по электронике, от них было не по себе. Его срочно доставили в 
Вашингтон на пресс-конференцию, о событиях в Национальном аэропорту он знал 
лишь из газет, поэтому старался говорить больше о казусах радиолокации вообще, 
между тем журналистов волновали конкретные случаи 20-го и 27 июля. Капитан 
Джеймс осторожничал, терялся, и тогда генерал Самфорд спешил на выручку.
В один из напряженных моментов генерал Самфорд, обведя глазами зал, вдруг 
спросил с обезоруживающей искренностью: «Хотите знать, что мы действительно 
думаем?» И, когда стих одобрительный гул, продолжал: «Я полагаю, эти явления 
относятся к интеллектуальной и научной сфере интересов, и мы близки к тому, 
чтобы узнать о них больше. Однако нет ничего такого, что дало бы возможность 
отождествить их с какими-либо материальными объектами, кораблями или ракетами, 
враждебными США».
Впечатления от пресс-конференции были столь разнообразны, что в откликах на нее 
каждый читатель мог найти подтверждение собственным мыслям об НЛО. Неизвестный 
феномен природы, массовый психоз, астрономические явления и предметы земного 
происхождения – таков был разброс мнений. Но большинство журналистов рассудило, 
что неопознанные летающие объекты не заслуживают внимания, которое к ним 
проявляет американская публика. Вот вывод газеты «Нью-Йорк таймс», всегда с 
предубеждением относившейся к шумихе, поднятой вокруг летающих тарелок.
Мнение меньшинства выразила «Нью-Йорк трибюн»: «ВВС были вынуждены признать 
синхронность радарно-визуальных наблюдений, а это открывает простор для самых 
неожиданных выводов, в том числе и гипотезы инопланетного происхождения НЛО.»
Третья точка зрения, довольно распространенная, – к ней, в частности, 
присоединилась газета «Вашингтон пост», – сводилась к тому, что с конечным 
суждением по данному вопросу благоразумней будет повременить.
Как ни странно, и четыре десятилетия спустя нам ничего иного не остается.
Светящееся нечто над Вашингтоном, как оказалось, появлялось и раньше. 23 мая 
1952 года с восьми вечера до полуночи радар засек в общей сложности пять 
десятков целей. Подобное повторилось 16 июля. А в августе того же года 
«неизвестные» восемь раз всплывали на экранах радаров. И военные и гражданские 
пилоты снова видели светящиеся коконы там, где их фиксировал радар.
Может удивить, что на пресс-конференции совсем робко затрагивался вопрос о 
визуальных наблюдениях, тем более что все они подтверждались радарами. Но дело 
в том, что очевидцы-диспетчеры отказались от своих показаний, сославшись на 
тогдашнее возбужденное состояние. В отчете было записано, что они видели яркую 
звезду, хотя той ночью в той части неба ярких звезд вообще не было. Эдвард 
Руппельт так прокомментировал этот эпизод: «Из хорошо информированных 
источников мне стало известно, что операторов с контрольной вышки „немножко 
уговорили“».
Заколебался в своих показаниях и один из посланных на перехват пилотов: онде не