Михаил Ахманов «Кононов Варвар»




«Инопланетянка повернулась к Язону.


– Это – для спать, – шестипалая ладонь легла на полку. – Это для говорить, – ее 
рука поднялась к мерцавшим вверху огням, – а это – для есть. Пища для хадрати!


Она сунула палец в отверстие прибора, висевшего над полкой, и в выемку тут же 
упал маленький голубоватый диск. Затем раскрылась ротовая щель, и таблетка, 
подброшенная вверх, исчезла в ней как пуля, поразившая мишень.


«Ну и пасть!» – подумал Язон. А вслух промолвил:


– Это все, моя прекрасная леди?


С потолка донесся резкий визг, потом – нечто протяжное и плавное. Ответ был 
кратким. Компьютер перевел:


– Все!


– Так дело не пойдет. Мне нужны удобства. Новый каскад взвизгов, шипения, 
скрежета и протяжных трелей.


– Какие удобства?


– Большой сосуд, в котором циркулирует вода, соединенный с корабельной системой 
очистки.


– Зачем?


– Для удаления отходов жизнедеятельности.


– Что это такое? Продемонстрировать!


– Боюсь, что демонстрация вам не понравится, – сказал Язон, переминаясь с ноги 
на ногу. – Поверьте, такой сосуд мне жизненно необходим, и поскорей! Не меньше, 
чем сон и пища».

Гарри Гаррисон, Михаил Ахманов «Мир Смерти. Недруги по разуму»






Глава 6. Ричард Блейд летит на Луну


В этой главе мы снова встретимся с Ричардом Блейдом, героем и суперменом. 
Напомню вам, читатель, что отрывки из художественных произведений даются для 
иллюстрации тех или иных моментов моего изложения. Сейчас речь пойдет о 
космических полетах, так как этими деяниями человечество гордится более всего; 
иногда приходится слышать, как двадцатый век называют космическим веком, что, 
на мой взгляд, абсолютно неверно. Если судить по высочайшим достижениям 
минувшего столетия, то оно являлось веком электричества и компьютерной техники, 
причем в последней области за несколько десятилетий был достигнут поразительный 
прогресс. В двадцать три года, будучи аспирантом Физического факультета 
Ленинградского университета, я делал расчеты для своей диссертации на ламповой 
машине М-20 и полупроводниковой БЭСМ-3. Каждая занимала помещение 70–80 
квадратных метров, имела оперативную память чуть более двадцати килобайт, 
громоздкие магнитные барабаны, магнитные ленты и устройства ввода-вывода с 
перфокарт. Сейчас мне шестьдесят лет, и на моем столе – древний компьютер ИБМ, 
можно сказать, реликвия, которой я пользуюсь вместо пишущей машинки с 1992 года.
 Но память и быстродействие этого монстра на два порядка больше, чем у М-20 и