чувствовал, как искры, покалывая, сыплются из его пальцев. Он ждал, когда кровь 
хлынет из-под ногтей.
Электрический Мальстрём готов был разнести амбар.
Снаружи стоял Никола Тесла, одетый по всем правилам приличия. В глубоких 
ботинках на шнурках и полуцилиндре. Небеса вскрикнули, и Земля ответила им. 
Новоиспеченный Мефистофель рос в ночи, осиянной молниями. Искры скакали вокруг 
резиновых подошв. Ожившая Земля хотела ему что-то сказать. Ожившая Земля 
искрилась.
Молнии становились все толще и ярче, яснее и синее. Искры толщиной с руку 
прыгали в небо. Морские змеи извивались, пока не достигли в длину двадцати пяти 
метров. Потом они выросли до сорока, и грохот разносился на много миль окрест. 
С лицом то черным, то серебристым за ними следил викторианский громовержец в 
сюртуке а-ля принц Альберт. Он сам был сияние. Он стал молниеподобной, 
вдохновляющей силой.
— Сколько же это длится? — дрожал Цито. — Это же запрещено! Смертному так 
нельзя!
По щучьему велению все внезапно замерло.
Всё.
— Цито, вы повернули рубильник? — набросился на него Тесла.
Венгр смотрел на него налившимися кровью глазами, насупившись как бык с 
бандерильями в спине.
— Нет, — выдавил он.
— Позвоните на электростанцию. Они не имеют права! Они не должны отключать ток.
— Да что вы говорите! — раздался голос по ту сторону провода. — Это вы вызвали 
короткое замыкание! Наш генератор горит!



79. Тесла приветствует XX век


Когда-нибудь Солнце перестанет светить, и его тепло, дарующее нам жизнь, 
иссякнет, и наша собственная Земля превратится в комок льда, летящий сквозь 
вечную ночь… Между тем ободряющий свет наук и искусств, растущий все 
интенсивнее, освещает наш путь.
Никола Тесла. Журнал «Сенчури», 1900

Тесла с тихой планеты Колорадо-Спрингс спустился на шумный Бродвей.
Надземные поезда тащили черные локомотивы. Туристы читали «Путеводитель для 
сумасшедших».
Доктор Ф. Финч Стронг убеждал человечество в том, что электричество возвращает 
разум старикам и омолаживает дураков.
Ах! Наступал новый век.
По переполненным залам мира бродили актерские труппы с невиданным чудом — 
граммофоном.
Публика аплодировала невидимым певцам.
У всех явлений были собственные музы. Независимо от того, шла ли речь о Свободе,
 Мудрости, Всемирной выставке или Америке. Каждая муза была персонифицирована в 
облике грудастой дамы.
— Законы становятся праведнее, — твердили визионеры, — правители — лучше, 
музыка — слаще, люди — мудрее и счастливее, сердца индивидуумов — праведнее и 
нежнее.
Головы казненных боксеров висели на стенах Хунаня. Буйволы обнюхивали мертвых 
на рисовых полях Филиппин.
— Каждый чувствует себя в четыреста раз большим, — хвастался приятель Теслы, 
железнодорожный магнат и сенатор Чонси ди Пью.
Разве Гаргантюа не писал Пантагрюэлю, что их время намного лучше всех 
предыдущих?
Лампа в Скофилде, штат Юта, превратила шахту в огненное торнадо. Шахтеры 
вылетали из ствола шахты как из пушки.
Ах! Наступал новый век.
Эмигранты из печальных пароходов перебирались в тенаменты. Уже на следующий 
день они отправлялись в «никель-одеоны» Эдисона смотреть на поцелуй длиной 
шестнадцать секунд, а также на прибытие поезда и выход рабочих с фабрики. 
Чудеса, свершавшиеся некогда на удалении в тысячи миль, теперь развертывались у 
них на глазах.
В американских городах лето было жарким. Теодор Рузвельт сверкал очками и в 
предвыборных поездах скалился из окон вагона. Рядом с президентом Мак-Кинли его 
хрупкая жена Ида выглядела как птица на спине буйвола.
Большие восковые свечи украшали лик независимой и чувствительной дочери Гибсона.

Наступал новый век.
В газетах правдоподобные рисунки уступили место лживым фотографиям. Тесла в 
Колорадо-Спрингс в окружении молний, летящих с одной катушки на другую, 
спокойно читал в «Сенчури» статью «Проблемы увеличения энергии человека».
Громовержец Тесла поздравил многих.
Поздравил Джонсонов, поздравил всех в «Дельмонико», поздравил в «Уолдорфе», 
поздравил Стэнфорда Уайта…
Наступал новый век.
Он поздравил Аву и полковника Астора.