Глазами мертвого брата Данилы.




94. У меня три сына


Медак


21 марта 1910 года


Дорогой братец, вот я и собралась коротко тебе рассказать про нашу жизнь. Мой 
Йова стал протоиереем в Лике. У меня три сына — Петр, Урош и Никола…
Много времени прошло, а мы с тобой даже словечком не обменялись. Когда люди 
узнают, что я и ты — родные брат и сестра и очень любим друг друга, то они тому 
дивятся. Не хочу попрекать тебя, потому как наслышана про твои обстоятельства, 
но знаю, и о том мне мое сестринское сердце ясно говорит, что мы и сейчас 
настоящие брат с сестрой, как и тогда, когда мы были вместе.
Твоя сестра Ангелина




95. Ночной поезд в Уорденклиф

Мертвый брат ночью сел рядом с кроватью и положил ему руку на лоб.
— Никола! — звал он того, кого уже столько лет зовут «мистер Тесла». — Никола!
Слезы покатились по исхудавшему лицу Николы, попадая в уши. Он готов был 
закричать, но знал, что крик не позволит ему покинуть собственное тело. Днем он 
ждал наступления ночи, а ночью — рассвета. Моралист и сын моралиста, он не мог 
понимать людей. Ему ничего не надо было от них, кроме обязательных восторгов. 
Навсегда застрявший в эмоциональной детскости, он ссорился с вымышленным 
человечеством, скрытым в его собственном одиночестве.
После полуночи Тесла входил в огромный дремлющий холл «Гранд-сентрал-стэйшен». 
Этот вокзал когда-то был «двором» Корнелиуса Вандербильта. Массивные бронзовые 
люстры напоминали ему о вилле Брейкерс. Он всходил по мраморным ступеням, 
которые поднимались над пустой ареной для пассажиров и огромным шаром, висящим 
в центре. Шар пробил четыре часа. Огромные окна перечеркивало гнутое железо. В 
рельефах на стенах он рассмотрел крылатые колеса — символы железной дороги. 
Созвездия на зеленом куполе соединялись золотыми линиями. Одинокие шага 
отдавались эхом в пустом холле, под богами. Следуя за эхом собственных шагов и 
мыслей, Тесла прошел по вокзалу, который был похож на маленький город Пиранези, 
и спустился в туннель с перронами.
Он садился в ночной поезд в Уорденклиф.
Колеса стучали на высоте второго этажа.
Любопытный пассажир всматривался в чужие окна. Как ночная бабочка, он 
подглядывал из темноты в чужие освещенные комнаты.
В одной комнате волосатый мужчина с завитками на груди беззвучно кричал что-то 
женщине с искаженным лицом.
В другой балерина ухватилась пальцами за ключицу. Пируэт превратил ее в белое 
пятно.
В третьей Геракл обнимал льва.
В четвертой комнате тореадор замер в молчании. Напротив него черный бык рыл 
копытом паркет.
На стене в последней комнате висел окровавленный Прометей с орлом на груди.
Ряды золотых окон…
Ах, ряды золотых окон маршировали вдоль пустых улиц.
Когда окна миновали, Тесла начал скучать.
И тогда он развернул газету.
Газета называлась «Нью-Йорк сан».
Пролетая на высоте второго этажа сквозь спящий Нью-Йорк, он читал «Приключения 
Маленького Нимо в Стране снов».
В начале каждого выпуска этого волшебного комикса Маленький Нимо попадал в 
царство короля Морфея.
Это было знакомо. Это было так знакомо!
Некогда Никола был ребенком, и свет неожиданно заливал его в кровати. И тогда 
из золотого света в центре мира начинали появляться картины. Он летал среди 
взрывающихся звезд и глубоководных рыб. Слева был день, справа — ночь. Он видел 
страны и города. Он видел площади и людей на них, говорящих на разных языках. 
Он видел священных обезьян Бенареса. Он пролетал от Самарканда до Японии. 
Никола парил над миром, управляя полетом из точки в груди. Он хотел вернуться в 
свою кровать в Лике, но та кровать была в тысячах миль под ним. Не было 
возврата блуждающему духу.
Унесен. Унесен.
Каждый раз, когда в ночном поезде в Уорденклиф оказывались Никола Тесла, 
Маленький Нимо и Принцесса Страны снов, они попадали в Ледяной дом…
…В Ледяной дом Царя Мороза. Часы и тени замерзали. Они шли по гладкому