|
реформ, оккультные объединения второй половины девятнадцатого века были больше
похожи на закрытые светские клубы, отличались подчеркнутой аполитичностью и
декларированным антипрогрессистским характером.
Их члены противопоставляли доминирующей в обществе идее торжества технического
прогресса — мистические культы древности (Изиды, Тота, Гермеса, верования
друидов и т. д.); идее прогресса социального — модель истории как статического
явления; идеям гражданского равенства в правах — идеальное общество прошлого с
жесткой иерархической сегрегацией, разделенное на высшие касты «посвященных» и
низшие — «простецов». Кроме того, в отличие от своих последователей, подобных
нацистскому «Ананербе», где практиковались магические ритуалы для достижения
прикладных — политических и даже военных целей, — адепты «тайного знания» конца
девятнадцатого века были подчеркнуто непрактичны, склонны к теоретизированию и
рассматривали герметизм, алхимию, астрологию, магию исключительно как духовные
практики, средства самопознания и самосовершенствования.
Древнее знание, которое они бережно и скрупулезно восстанавливали, не могло
иметь никакой практической применимости, зато особое внимание в своих практиках
романтические мистики уделяли изучению, конструированию и соблюдению ритуалов —
многочисленных, сложных и исполненных скрытого эротизма, изобиловавших
взаимными братскими поцелуями, объятиями, рукопожатиями и прикосновениями.
Наш соотечественник А.Ф.Писемский в романе «Масоны», посвященном нравам и
обычаям русских масонских лож, неоднократно поминает предусмотренный ритуалом
троекратный поцелуй в уста, сопровождавшийся братским объятием, которым
приветствовали друг друга масоны-мартинисты
[12]
А вот как наставляет братьев об одном из множества предписанных ритуальных
рукопожатий основатель ордена «Золотой зари» Мазере:
«…В тайном Рукопожатии четыре пальца твоей руки должны быть сцеплены с четырьмя
пальцами руки другого Брата, а большие пальцы рук должны соприкасаться, образуя
треугольник. Это символ десяти сефирот…»
[13]
Известно, что Тесла с подросткового возраста страдал множеством фобий — в
особенности страхом перед инфекционными заболеваниями и микробами, на борьбу с
которыми он расходовал по три воротничка, несколько пар перчаток и до 18
полотенец в сутки. Как следствие этой фобии ученый панически боялся телесных
контактов, избегал даже случайных прикосновений и в особенности — поцелуев и
рукопожатий. Сложно представить, чтобы человек, обремененный такой
психологической проблемой, согласился подвергнуть себя противным гигиене
ритуалам тайных обществ ради участия в театрализованных действах, смысл которых
сводился к чтению манускриптов и медитативным бдениям, изначально не
предполагающим вообще никакой, даже самой малейшей практической пользы.
«Все, что направлено против религиозных учений и закона гигиены, ведет к
уменьшению энергии человечества…» — утверждал Тесла. Естествоиспытатель,
инженер, человек практичный и деятельный, уже юношей Никола раз и навсегда
выбрал для себя путь прогресса, даже оставшись при этом человеком верующим. Его
«электрическая магия» предполагала научное объяснение и ощутимый практический
результат.
Поступив в университет, Тесла бесповоротно встал на сторону прогресса, но его
путь к вершине научной славы не был ни легким, ни быстрым.
«Чистая наука» против «технического пуризма»
Образцовая карьера ученого мало изменилась со времен Ньютона и Лейбница до
наших дней: подающий надежды отрок поступает в университет, примыкает к
научному направлению, под руководством наставников производит первые опыты,
публикует результаты собственных экспериментов и теоретические выкладки,
получает профессорское звание, обзаводится собственной лабораторией на базе
университета, читает лекции студиозусам и при благоприятном развитии событий
создает собственную научную школу. Таков был путь к вершинам научной славы
многих именитых современников Николы Теслы.
Так, Генрих Рудольф Герц — выпускник берлинского университета, в дальнейшем
стал профессором физики и работал в университетах Карлсруа и Бонна; Гульельмо
Маркони — выпускник респектабельного технического университета Ливорно, в
дальнейшем шлифовал знания в университете Болоньи под руководством профессора
Аугусто Риги; еще один претендент на звание «создателя радио» Александр Попов —
блестящий выпускник Петербургского университета, избрал карьеру профессора
Санкт-Петербургского электротехнического университета; Вильгельм Рентген — тоже
прошел путь от скромной должности ассистента кафедры физики до профессора и
преподавал в университетах Цюриха, Гиссена, Мюнхена…
Профессорское звание гарантировало ученым стабильный и вполне пристойный доход,
лабораторию, техническое обеспечение исследовательской работы, допуск на равных
правах в довольно закрытое научное сообщество.
В начале двадцатого века высшей формой признания научных заслуг самых
талантливых и удачливых стало вручение Нобелевской премии.
Нобелевская премия.
|
|