платежи лежали на нем неподъемным грузом. И я отказался от них. Все, и ты в том 
числе, скажете, что я совершил огромную глупость. Но Джордж поверил в меня, 
когда у других такой веры не была он и так заплатил за мои патенты 
беспрецедентную для того времени сумму, и он делал все, чтобы продвинуть мою 
систему. Как я мог поступить иначе? Вот это я называю: вести себя по-людски. 
После этого в моей жизни случались черные времена, мои отношения с Вестингаузом 
испортились, и пути наши бесповоротно разошлись, но никогда я не жалел о своем 
решении. В те дни я понял одну чрезвычайно важную вещь: есть высший закон 
воздаяния, по которому я получу причитающееся вознаграждение, подарив миру мое 
открытие.
— Какое вознаграждение? От кого получишь? — пожал плечами Косанович.
— А ты не догадываешься? От Высшего Судии, который суть справедливость. Щедро 
даря открытие, я получал от Наго возможность сделать следующее, ко мне 
приходило озарение, в меня вливались силы, меня миновали напасти и невзгоды. 
Впрочем, о чем с вами, безбожниками, говорить. Я сколько лет пытался, никто не 
хотел меня понять. Хотя пользовались многие. Любители проехаться на дармовщинку.
 Ведь с тех пор, как я проникся великим законом воздаяния, я отказался от какой 
бы то ни было коммерческой деятельности, сосредоточившись на научной, 
лабораторной, исследовательской работе. И при этом я никогда не брал платы за 
свою профессиональную деятельность.
— А у тебя была какая-нибудь иная деятельность? — усмехнулся Косанович.
— Не было, тут ты прав. Вся моя жизнь была в работе. И я ни от кого не принимал 
платы за мою работу.
Я публиковал в год десятки статей в газетах и журналах, давал пространные 
интервью на самые разные темы, читал лекции, собиравшие сотни и тысячи людей, 
давал консультации, а иногда, увлекшись какой-нибудь проблемой, месяцами 
работал в лаборатории какой-нибудь компании. И за все это я не получал ни цента.
 А какой конфликт на этой почве возник у меня с моим другом Коммерфордом 
Мартином, журналистом и редактором «Электрикал Уорлд». В 1893 году он издал 
книгу «Изобретения, исследования и статьи Николы Теслы», которая и сейчас, 
почти через пятьдесят лет, числится в списке бестселлеров, — заметил Тесла с 
гордостью. — Я, конечно, понимал, что Мартин, как издатель, хочет получить на 
этом некоторую прибыль или хотя бы вернуть вложенные деньги, но я не мог 
продавать свою книгу, я раздавал ее бесплатно. Это вызвало неудовольствие 
Мартина, это подрывало его бизнес, — с презрением в голосе сказал Тесла, — он 
предложил мне выкупить часть тиража и делать с ним, что мне заблагорассудится. 
Что ж, я занял денег у Мартина, выкупил часть тиража и продолжал раздавать 
книги бесплатно. Все издатели таковы! С тех пор, я не желал иметь с ними дела.
— Но ты принимал десятки и сотни тысяч долларов от Моргана, Астора, Адамса, от 
правительства, наконец, — сказал Косанович, — и еще ты получал роялти со своих 
патентов.
— То было не вознаграждение, а инвестиции. Финансисты вкладывали деньги, чтобы 
получить прибыль. И они получали ее, я же получал возможность продолжать свои 
исследования. Что же до роялти… Промышленники использовали мои патенты, 
получали прибыль, это их профессиональная деятельность. Часть прибыли они по 
справедливости отдавали мне, какое же это вознаграждение за работу?
— Очень тонкая казуистика, — рассмеялся Косанович.
— Приходится, Саввушка, — рассмеялся в ответ Тесла, — верность принципам 
превыше всего.
— Ох уж эти принципы! Ты бросался в новые проекты, не завершив старые, и 
инвесторы выходили из твоих предприятий, не дождавшись прибыли и проклиная тебя 
на всех углах, — сказал Косанович, пользуясь неожиданно благодушным настроением 
дяди.
— Ты за них не переживай, эти своего не упускали и все получали сполна. Просто 
они хотели больше, а я хотел — большего. Я им предлагал всемирную паутину, а им 
была нужна усовершенствованная мышеловка. Я им предлагал систему беспроводной 
передачи энергии и информации, включая голос, музыку, изображение, а их 
интересовала система связи с береговыми судами посредством азбуки Морзе. Для 
этого есть дилетанты, компиляторы и воры вроде Маркони. То-то они так с ним 
носились и так его превозносили. Серость тянется к серости. А меня они не 
понимали, не понимали и боялись. Впрочем, некоторые понимали. Пирпонт 
Морган-старший был великий человек с глобальным мышлением, именно поэтому он 
понимал и дал денег для строительства первой передающей станции в Уорденклифе. 
Но чем дальше продолжались работы, тем чаще его, владельца «Дженерал электрик» 
и бесчисленного множества других предприятий, связанных с производством, 
распределением и потреблением электроэнергии, посещали следующие мысли, которые 
я ясно читал в его глазах. Как впишется новая система беспроводной передачи и 
распределения энергии в уже существующую экономическую и финансовую структуру? 
Будет ли она приносить пользу, не подрывая источники больших доходов, нежели те,
 что будет приносить она сама? Как наиболее эффективно контролировать ее 
эксплуатацию? И можно ли вообще контролировать ее, если любая точка на Земле 
может стать неограниченным источником энергии для всякого, кто не поленится 
подключиться к ней с помощью нехитрого устройства? И как собирать плату за 
электричество? Ответы на эти вопросы если и были, то весьма неутешительные для 
глобального финансиста. И Морган прекратил финансирование работ, а мои патенты, 
переданные ему в распоряжение, положил под сукно. Не он один! На заре 
самолетостроения я утверждал, что двигатели с пропеллером — тупиковый путь, 
будущее за самолетами с реактивными двигателями и дирижаблями. Первые — там, 
где нужны скорость и маневренность, вторые — для доставки тяжелых грузов в 
любые точки земного шара. Не послушали. Что имеем? Медленные, неповоротливые