«Друзья Германии» — кто они?

Вернувшись на родину, я первым делом решил разобраться с «Друзьями Германии». 
Это была явно какая-то довольно мощная организация, раз она могла выложить 
миллион долларов в год на проекты не первостепенной важности. Здесь явно был 
замешан большой бизнес.
За неделю копаний в Интернете я не нашел ответа на свой вопрос, зато обнаружил 
массу интересных материалов. Считается, что в Соединенных Штатах была куча 
противников нацизма, которые всячески убеждали Рузвельта не помогать Германии — 
и в конечном счете убедили. На самом деле это только одна сторона медали. 
Антифашистское — в первую очередь германское — лобби в Штатах действительно 
было достаточно мощным. Но не менее серьезными были и прогерманские, 
антисемитские настроения. Приведу хотя бы несколько примеров.
Имя Генри Форда известно всем. Этот мультимиллионер стал основателем первого 
поточного производства простых и дешевых автомобилей. По большому счету, Форд 
считается изобретателем конвейера. Гораздо меньше известно о том, что Форд 
являлся одним из самых отъявленных антисемитов за всю долгую историю 
человечества. Евреев он ненавидел как смертный грех, финансировал пронацистские 
организации и писал под псевдонимом и открыто разные произведения, направленные 
против «избранного народа». В частности, он написал брошюру «Международное 
еврейство», в котором пропагандировал идею всемирного еврейского заговора и 
винил евреев в бедах всего мира, в первую очередь России и Германии. В 
частности, по поводу последней Форд писал:
Прогрессивное человечество открыто говорит о болезнях, которые прежде считали 
нужным скрывать и замалчивать из чувства стыдливости. Политическое врачевание 
до этого еще не дошло. Однако болезнь немецкой государственности уже начинают 
приписывать еврейскому влиянию и в нем видеть главную ее причину.
Если светлые головы ясно видели это десятки лет тому назад, то теперь это 
должно сделаться ясным даже и самым простым людям. Вся политическая жизнь 
потрясена этим, и факта этого нельзя уже больше скрывать. Все классы немецкого 
народа держатся того мнения, что наступившее после перемирия и революции 
крушение, от которого страна все еще не может оправиться, есть дело рук 
еврейской хит рости и еврейского замысла. Это мнение высказывают с уверенностью 
и приводят кучу доказательств; думают, что история ясно докажет это 
впоследствии. На еврея в Германии всегда смотрели только как на гостя, но 
против этого сам он согрешил тем, что захотел сделаться хозяином. Нет большей 
противоположности на свете, чем чисто германская и чисто семитическая раса, 
поэтому между ними не может быть единодушия. Немец всегда видел в еврее 
пришельца. Еврей негодовал на то, что ему не предоставлены все права коренных 
граждан, и был враждебно настроен против гостеприимно принявшего его народа. В 
других странах евреям было легче смешиваться с основным населением и 
невозбранно увеличивать свою силу: в Германии было не то.
По этой причине еврей ненавидит немецкий народ, и по той же причине страны, где 
евреи имеют сильное влияние, высказывали наибольшую ненависть к немецкому 
народу во время злополучной мировой войны. Евреи в этих странах держали 
исключительно в своих руках прессу, посредством которой обрабатывали 
«общественное мнение» против немецкого народа. Единственно, кто выиграл от 
войны, — это были евреи.
Еврейское влияние особенно сильно обнаружилось во время войны. Оно разразилось 
подобно взрыву ручной гранаты, брошенной опытной рукой, словно все было 
подготовлено заранее. Немецкие евреи во время войны не были немецкими 
патриотами. Хотя, с точки зрения враждебных немцам наций, это обстоятельство не 
может служить упреком, все же по нему можно судить о том, чего стоит еврейская 
верность народу, среди которого они живут. По данным, которые подлежат, однако, 
тщательной проверке, серьезные немецкие мыслители считают, что еврей вообще не 
может быть патриотом.
Во всех областях, в которых была возможность спекуляции за счет народных 
потребностей или получения побочной выгоды — в банках, военных и 
благотворительных учреждениях, в министерствах, от которых зависели подряды и 
поставки, — везде выплывали наружу евреи. Необходимые для жизни предметы, 
бывшие в изобилии, внезапно исчезали и вновь появлялись, но уже значительно 
вздорожавшими. Общества, работавшие на войну, превратились в чисто еврейские 
вотчины. Те, у кого были деньги, могли все иметь без карточек, вопреки 
неусыпным стремлениям правительства распределять продовольствие равномерно 
между всем населением. Евреи взвинчивали цены на товары, которые они получали 
окольными путями, втрое, и потоки золота лились в их денежные хранилища. 
Благодаря скрытым запасам, из которых снабжали себя такого рода спекулянты, все 
официальные данные, касавшиеся продовольствия, оказывались неверными. 
Достаточно проехаться по Германии вдоль и поперек, послушать разговоры, 
прислушаться к народным настроениям, чтобы убедиться, что память об этих 
еврейских злоупотреблениях властью запечатлелась в народном сознании, словно 
выжженная раскаленным железом.
Богатый немецкий еврей при помощи своего денежного могущества над всеми 
отраслями хозяйственной жизни, которые непосредственно затрагивали интересы 
правящего класса в Германии, мог купить то положение, которое он стремился 
занять в обществе. Но даже еврей неимущий ухитрялся получить статус, которого 
он домогался. Ибо все евреи воодушевлены одинаковым стремлением; оно у них в 
крови. Жажда власти неудержимо владеет ими.
Еврейство является силой наиболее крепко организованной, крепче, чем Британская