рядом с ним, но в другом отделении — я была кардиохирургом. Все рухнуло тогда, 
в мае восемьдесят шестого. Однажды он пришел и рассказал забавную историю: в 
больницу заявился человек, заявивший, что он — Гитлер, и настаивавший на 
генетической экспертизе. Его хотели посадить в психиатрическую клинику, но 
экспертиза показала — он полностью вменяем. И тогда Гомес — то ли шутки ради, 
то ли по какой-то неизвестной мне причине — решил провести анализ ДНК. В свое 
время он ездил в Гейдельберг, участвовал в тамошнем генетическом проекте, и 
поэтому у него была расшифровка ДНК нацистского диктатора. На следующий день он 
пришел домой сам не свой. Совпадение ДНК было абсолютным. Ошибки быть не могло 
— перед ним был Гитлер.
Естественно, Гомес сообщил все начальству. Необычного пациента срочно перевели 
в охраняемую палату — и не случайно, потому что следующей же ночью в палату, 
где он находился раньше, проникли через окно неизвестные и перевернули все 
вверх дном. Гомес попросил усилить охрану. Через день ему сказали, что пациента 
заберут моряки с американского корабля.
Моряки действительно прибыли, но почти одновременно на больницу напали какие-то 
люди с автоматами. Они перебили охрану и, если бы американцы не вмешались, 
забрали бы странного пациента. Бой длился полчаса, моряки победили. Потом они 
схватили этого человека и уехали. Трупы убрали, кровь смыли, нам приказали обо 
всем молчать.
А потом к нам в квартиру пришли эти люди. Не перуанцы, нет. Почти половина из 
них были блондины. Они велели Гомесу немедленно уехать в Аргентину и под 
страхом смерти молчать о том, что произошло. Там он должен был находиться под 
наблюдением их друзей. Их лидер тут же написал короткую записку, которую Гомес 
должен был показать кому-то в Буэнос-Айресе. Она была написана по-немецки.
И мой муж уехал. Он оставил меня тут, сказав, что так будет лучше для меня. Он 
был охвачен страхом, паническим страхом. Я не знаю, как им удалось так напугать 
его. Я не слышала их разговор. С тех пор я не видела мужа… Я больше не могла 
оперировать — так меня потрясло все произошедшее — и перешла на работу в архив. 
С тех пор моя жизнь — это беспросветный мрак. Безнадега и отчаяние.
Мы помолчали. Потом я прокашлялся и спросил как можно более нейтральным тоном:
— Вы не помните содержание этого письма? Или хотя бы кому оно было адресовано?
Долорес покачала головой:
— Подпись. Только подпись. Две буквы. Они словно состояли из треугольников, ни 
одной кривой линии. К. Р.
Я чуть не подскочил на стуле:
— Письмо писал рыжий человек? С мелкими шрамами на правой щеке, правое ухо как 
будто порвано?
— Он был совсем седой, но… шрамы действительно были… Вы его знаете?
Я не отвечал. Я думал о другом. Карл Рейер. Оберштурмбаннфюрер СС Карл Рейер. 
Вот где я нашел тебя…




ГЛАВА 2
РОЖДЕНИЕ «ИСТОЧНИКА ЖИЗНИ»



Счастливое детство?

Оберштурмбаннфюрер СС Карл Рейер был одной из самых зловещих и загадочных фигур 
в системе «Аненэрбе» — таинственном институте «Наследие предков», 
представлявшем собой разветвленную сеть научно-исследовательских учреждений 
самого различного профиля, находившихся под контролем СС. Рейер родился в 
Висбадене в 1908 году. В 1926-м, в возрасте восемнадцати лет, он вступает в 
нацистскую партию и в ряды штурмовых отрядов — СА. Участвует во многих уличных 
битвах с коммунистами, в одной из которых едва не погибает от взрыва 
самодельной гранаты. Шрамы на лице и теле, однако, остаются у него на всю жизнь.
 В 1930 году он вступает в СС — личную гвардию Гитлера. После прихода нацистов 
к власти проследить биографию Рейера становится все сложнее. В конце 1930-х он 
занимает один из руководящих постов в Третьем управлении Института расовых 
исследований «Аненэрбе».
Третье управление — структура сама по себе в высшей степени секретная. 
Возглавлял ее Эрнст Шеффер, который прославился благодаря своей тибетской 
экспедиции 1938 года. Эта экспедиция была замаскирована под чисто научное 
предприятие; что делал Шеффер в Тибете на самом деле и что он привез оттуда, до 
конца не ясно и сегодня. Но точно известно одно: в Тибете ему была сделана 
операция, которая существенно повысила возможности его организма. Впоследствии 
такие операции проделывались на десятках тысяч человек, из которых 
формировались так называемые специальные батальоны С С.
Специальные батальоны были строго секретными подразделениями и находились в 
личном подчинении Гиммлера, который собственноручно, можно сказать, направлял 
их на самые ответственные участки. Даже точное число их неизвестно — мы знаем 
только, что их было не меньше двадцати и не больше тридцати. Я знаю о 
существовании 29-го батальона, но в нумерации, возможно, были пропуски. Так, о 
10-м батальоне нет вообще никаких сведений. В каждом было от пятисот до тысячи 
человек, таким образом, общее число колеблется в пределах десяти — тридцати 
тысяч солдат и офицеров. Еще мы знаем, что комплектовались эти батальоны