приходилось. Но ничего, это можно исправить…
Сверившись с картой, я понял: дорога будет непростой. Но уже через несколько 
часов русский армейс. кий джип (одна из самых надежных и неприхотливых машин из 
всех, которые я знаю, к тому же с чудовищной проходимостью и полным отсутствием 
комфорта) нес меня на юг,
Дорога оказалась довольно длинной, и мне пришлось даже останавливаться на 
ночлег в придорожнрм мотеле. Чем дальше я уезжал на юго-восток, тем меньше 
встречалось поселков, тем шире и бескрайнее казалась пампа, на самом краю 
которой, на далеком горизонте, виднелись синие вершины гор… Наконец дорога 
превратилась в две хорошо накатанные колеи, а еще через несколько километров 
уперлась в потрепанный нхлагбаум, над которым чернел железный крест. 
«Штальхельм», встречай…
Вокруг не было ни души. Немного поколебавшись, я вышел из машины и 
собственноручно поднял шлагбаум. Надеюсь, он не заминирован — бывали во времена 
моего детства и такие милые развлечения. Проехав под шлагбаумом, я продолжил 
свой путь.
Человек на дороге появился внезапно, словно ниоткуда. Я резко дал по тормозам. 
Ко мне подошел невысокий брюнет, видимо, как и я, сын немца и аргентинки. С его 
пояса свисала тяжелая кобура.
— Аргентинская армия? — осведомился он, оглядев мой джип.
— Нет, русская мотопехота, — огрызнулся я.
— Полегче с шутками. — Услышав мой немецкий, незнакомец явно расслабился. — 
Имя?
— Кранц., — Понятно. Вас ждут. — Мой собеседник без машних слов отошел в 
сторону. ли Я неторопливо поехал дальше. Перевалив; ЗВврез вершину пологого 
холма, я увидел перед собой, как на ладони, небольшой поселок, над ним реял 
черно-бело-красный имперский флаг. Колония — как, впрочем, и все колонии — была 
чистенькая, ухоженная, утопала в зелени. Несколько минут спустя я оказался 
перед домом местного бургомистра.
Сам бургомистр сидел за письменным столом над кипой бумаг и больше всего 
напоминал мелкого немецкого чиновника, какими они были лет сто назад. 
Впечатление портил только современный жидкокристаллический монитор, стоявший на 
краю стола. Возраст бургомистра было трудно определить — то ли пятьдесят, то ли 
шестьдесят лет. Он поднялся со своего места, и мы пожали друг другу руки.
— Добрый день, господин Кранц, — произнес бургомистр. — Очень рад вас видеть.
— Взаимно, господин… хммм…
— Лютен, — услужливо подсказал мой собеседник. Я подскочил на месте.
— Нет, Гельмут Лютен. Эрих Лютен — мой отец. Вы знаете, он почти пятьдесят лет 
возглавлял наше поселение, и когда отошел от дел, меня, его сына, сочли 
достойным…
Я вежливо кивал, слушая длинную пышную тираду. В таких случаях лучше не 
прерывать. И лишь дождавшись, пока мой собеседник замолчит или хотя бы сделает 
паузу, я задал главный вопрос:
— Могу ли я поговорить с вашим уважаемым отцом?
— Разумеется, я понимаю, что вы проделали столь дальний путь ради этого… Прошу 
вас, он ждет в гостиной. — И Гельмут сделал широкий жест в сторону старой 
дубовой двери в углу комнаты. Что-то нехорошее повеяло от этой двери. Уж 
слишком сильно она напоминала мне дверь в коридоре из моих снов… Поколебавшись 
секунду, я вошел.
В кресле у камина сидел пожилой мужчина, неуловимо похожий на бургомистра. 
Именно пожилой — ему было лет шестьдесят, от силы семьдесят. Но никак не сто 
два!
— Господин Лютен, — начал я, — я счастлив видеть вас. Меня зовут Ганс-Ульрих 
фон Кранц, и я занимаюсь тем, что…
— Садитесь. — Мужчина махнул рукой, показывая на стоявшее неподалеку кресло. — 
Я знаком с вашими книгами. В них многое спорно, но вы делаете большое и хорошее 
дело. Я даже представляю себе, зачем вы сюда прибыли.
— Да, я хотел бы узнать о судьбе экспедиции Герке…
— Герке? — Мой собеседник усмехнулся. — Они до сих пор живут где-то в Африке. И,
 наверное, будут жить еще долго…
— Как и вы? — ввернул я.
— Я? — Лютен, казалось, удивился. — Я — нет. Зелье, введенное мне, действует 
лишь тридцать лет. Этот срок давно прошел. Теперь я старюсь, как и все…
— Неужели вы не захотели еще раз продлить себе жизнь? — настал уже мой черед 
изумиться.
— Господин Кранц, — серьезно и немного торжественно начал мой собеседник. — Я — 
ка-; толик. Если бы Господь хотел нашего бессмертия, он бы сотворил нас 
нетленными. Боюсь, мне и так непросто будет отчитаться перед Ним за лишние годы.
 Я прожил долгую и интересную жизнь и ни о чем не жалею.
— Что ж, — сказал я, кивнув. — Давайте начнем с самого начала. Откуда в Берлине 
узнали про эликсир бессмертия.
— В Берлине? — изумился Лютен. — Они ничего и не знали. Нас отправили за 
Зеркалом богов… Это был поворот, которого я совершенно не ожидал, поэтому так и 
остался сидеть с раскрытым ртом, слушая рассказ Лютена



Зеркало богов

О Зеркале богов существует много легенд, причем, что любопытно, у совершенно