То, что перед нами небольшой город, несомненно. Остатки зданий, в которых 
сохранились дверные и оконные проемы; ступени лестниц; черные обелиски — вот 
первые детали, которые жадно впитывает в себя наш мозг. То, на чем мы стоим, — 
ровная скальная поверхность. Мы так и не смогли понять, что это: тщательно 
обтесанный скальный выступ или каменные блоки, пригнанные друг к другу с 
поразительной точностью. В глубине виден ступенчатый храм, напоминающий 
ацтекские пирамиды. Скоро, совсем скоро мы вдоль и поперек облазаем все эти 
руины; но сначала нужно разбить лагерь, за что мы и принимаемся.


Лагерь был разбит в одном из сооружений, находящихся рядом со «взлетной 
полосой». В тот же день ученые приступили к планомерному обследованию города. 
Поселение было разделено достаточно широкими улицами на прямоугольные кварталы, 
застроенные каменными домами. От некоторых домов остались лишь фундаменты, а 
другие были почти совершенно целыми. «Взлетная полоса», проходившая по самому 
центру города, была, судя по всему, главной улицей, возможно — местом 
празднеств и торжественных церемоний. Одним концом она упиралась в ступенчатую 
пирамиду — скорее всего, огромный храм, удивительно напоминавший аналогичные 
культовые сооружения ацтеков. Другим — в (остатки большого здания, которое 
ученые окрестили «дворцом».


На площади перед пирамидой стоял высокий черный обелиск, покрытый письменами и 
изображениями. Ученые ожидали увидеть иероглифы, но, судя по всему, у 
оставивших надписи был какой-то свой алфавит, отдаленно напоминавший рунический.
 Естественно, все надписи были тщательно сфотографированы. По углам площади 
стояли четыре скульптуры, напоминавшие великанов с острова Пасхи, но примерно в 
два раза меньше по размеру. Вход в пирамиду ученые так и не смогли обнаружить, 
зато поднялись на ее вершину и осмотрели панораму мертвого города. Примерно 
посередине широкую магистраль делила на две половины другая, перпендикулярная 
ей улица. Не такая широкая, она обоими своими концами упиралась в скалы. 15 
октября 1938 года. Двигаемся по перпендикулярной улице. Все более или менее 
интересное фотографируем. К сожалению, практически нет мелких предметов, 
которые мы могли бы унести с собой. Дома от центра к окраине становятся все 
более простыми, без изысков. Куно говорит, что лучшей находкой для нас стало бы 
кладбище — там мы нашли бы и все интересующие нас предметы, и бренные останки 
здешних обитателей. В царящей здесь гробовой тишине его слова звучат зловеще. 
Конечно, никакого кладбища мы не нашли, да и неизвестно, где здешние обитатели 
хоронили своих мертвецов — может быть, под полом собственного дома, а может, 
сжигали их на кострах и развеивали прах по ветру. Рассуждая об этом, мы доходим 
до конца улицы. Она упирается в раскрытую пасть пещеры, по бокам которой стоят 
два каменных обелиска. Тщательно фотографируем надписи и рисунки. Потом входим 
под пещерные своды. По-хорошему, сюда нужно бы веревки и мощные фонари, но мы 
решаем не углубляться далеко, а вернуться со снаряжением на следующий день. 
Впрочем, несколько десятков метров пути — и мы понимаем, что возвращаться не 
придется. Дорогу преграждает каменный обвал. Исследуем пол и стены пещеры. Под 
ногами — ровная поверхность с двумя узкими неглубокими канавками. Колея для 
телег? Похоже на то. Куно опять шутит, что это напоминает ему трамвайные рельсы.
 На стенах — необычный орнамент, причудливо переплетающиеся друг с другом линии.
 Выходим на свежий воздух. Всех нас не оставляет чувство, что за нами 
пристально наблюдают. Наблюдает этот мертвый город из пустых глазниц своих окон 
и дверей. По ночам бывает страшновато...


Возраст мертвого города ученые определить не смогли — не было нужного 
оборудования. По приблизительным оценкам, ему могло быть как пятьсот, так и 
пять тысяч лет. От стен домов удалось отколоть несколько кусочков камня. 
Пробный раскоп не дал существенных результатов: в полуметре от поверхности 
начинался твердый скальный грунт. Был отдан приказ подготовить специальный 
лагерь в этой долине. Однако вернуться туда немецким исследователям было не 
суждено.
Антарктическая экспедиция получила первостепенное значение уже после первых 
успехов, и для исследования подводных карстовых пещер ей выделили пять новейших 
субмарин, которые уже через пару месяцев поступили в распоряжение Ритшера. В 
карстовых пещерах — источниках теплого течения — были обнаружены глубокие озера 
с пресной водой, а также суша: верхний «ярус» пещер был сухим и пригодным для 
жилья. У входа в одну из пещер стояло несколько обелисков, покрытых руническими 
надписями, а в скальном коридоре были вырублены ступени. Вот что пишет в своем 
дневнике Олаф Вайцзеккер:


20 декабря 1938 года. Прошли в новую пещеру, соединенную с уже обследованной 
нами широким коридором. Стены коридора ровные и гладкие — создается впечатление,
 что они искусственные. Впрочем, вполне вероятно, что это действительно так. Мы 
делаем несколько шагов — и моментально замираем: под ногами не твердая скала, а 
самая настоящая земля! В огромной пещере, которую мы тут же окрестили Дарре в 
честь министра сельского хозяйства Рейха, чьими-то заботливыми руками уложен 
слой плодородной почвы. Правда, растений почти нет — сказывается полное 
отсутствие солнечного света.