народ, проиграла войну и была хуже всех — хуже англичан, французов, американцев,
 хуже скандинавов, хуже поляков, даже хуже русских, которые в унижении немцев 
фактически не участвовали. Вот и получается, что нацист называет себя 
сверхчеловеком только потому, что чувствует себя полнейшим ничтожеством. И вся 
его агрессия истерична и продиктована одним только страхом. Главные слова 
нацизма раскрывают то, что пытается скрыть он сам: это не просто идеология 
лузёров, это идеология сверхлузеров!»



И ведь я верил во все это безоговорочно!


А спустя несколько лет со мной стало происходить нечто очень странное. Часть 
того Ференца во мне словно бы стала расти. Я теперь совершенно иначе, чем 
раньше, думаю и — главное — чувствую. Ведь Гитлер исказил самые чистые идеи. 
Его поступки были противоречивы и непоследовательны, он попросту пользовался 
всеми средствами — человеческой верой, желанием жить лучше, страхами и прочим — 
только для того, чтобы установить свою власть. Он никогда не верил ни в 
Германию, ни в германский дух. Думаю, что даже в ариев он вряд ли верил, — 
просто хотел силы и власти. А ведь изначально была задача восстановить древнюю 
религию, найти древние утерянные знания, стать лучше, чище, выше. Стать 
идеальными людьми, воспитывая себя и своих детей. И, что самое главное, — эта 
древняя религия действительно была верной! Эти древние боги насамом деле 
существовали, они существуют и посей день!


Вы спросите, откуда я все это взял? Не знаю, просто однажды я словно проснулся 
с этим. Я верю в это, вернее, тот Ференц верит и заставляет верить меня.


Мне снятся сны. Высокие, прекрасные горы, водопады, пещеры, освещенные 
золотистым, сиянием. И я там, обритый наголо, на мне странные белые одежды. Мне 
снится, что я читаю старинные книги и что-то узнаю об этом мире, что-то безумно 
важное. А потом я просыпаюсь и уже не помню этого важного.


А еще мне снится один человек. Он говорит мне о чести, о справедливости, об 
истине, он рассказывает о наших справедливых и прекрасных предках, а главное — 
о наших богах. Я думал, что этого человека я выдумал сам, в своих снах, пока не 
узнал его. Знаете, кто это был? Рейхсфюрер Гиммлер!


Я много думаю об этом, герр Кранц. Я чувствую, как он зовет меня, как с каждым 
днем во мне что-то меняется. Я вовсе не хочу становиться эсэсовцем или нацистом 
— Гитлера я как не одобрял, так и не одобряю. Но я знаю, что пройдет еще пара 
лет, и я не смогу сопротивляться этому. Не смогу сопротивляться нашим богам.

— Каким богам? — спросил я.
Честно говоря, я не был до конца уверен, что имею дело не с обыкновенным 
сумасшедшим, но его информация могла оказаться для меня чертовски полезной. 
Ференц помолчал, потом посмотрел на меня и медленно произнес:
— Вот за этим-то я и приехал, господин Кранц. За этим-то я и приехал.



«Бог» в духе времени

В общем, существует переселение душ или нет — не так уж важно. Мы с Ференцем 
договорились, что я найду хорошего гипнотизера и мы проведем исследование его 
подсознания, ложной памяти или чего бы там ни было. Пока же я взял адрес 
молодого человека (он остановился в одномиз номеров любимого туристами всех 
стран отеля «Инка») и отправился домой, чтобы подобрать какой-нибудь материал 
про нацистских богов.
Что вообще означало слово «бог» для нацистов? Они употребляли его, хотя явно не 
в христианском значении и в необычном написании.
Единственным известным мне специалистом по немецкой лингвистике, кто 
интересовался бы еще и нацистской Германией, был мой очень дальний родственник 
Виктор. Кажется, когда семья моего отца жила в Германии, отец Виктора, француз, 
женился на моей троюродной тетке. Или что-то вроде того. Мы с Виктором в 
последний раз виделись лет семь назад, но частенько переписывались. Я присылал 
ему некоторые документы, а он консультировал меня по разным лингвистическим 
терминам. Виктор был высококлассным специалистом в своей области, отчасти 
вдохновленным и моими исследованиями.
Я написал ему письмо с просьбой объяснить мне происхождение немецкого слова 
«бог» и суть этого понятия в гитлеровской Германии. Свою просьбу я объяснил тем,
 что в настоящее время занимаюсь изучением ирминистической религии, которой 
интересовался нацизм. На следующий день я получил ответ:

Дорогой Ганс-Ульрих.