владык (Екатерины II, Павла I, Александра I, и за эти предсказания почти всю 
жизнь провел в тюрьмах и ссылках), - так вот этот самый Авель написал и точные 
пророчества о жизни и смерти последнего в династии Романовых царя, и завещал 
вскрыть их через 100 лет после смерти Павла I. Николай II вскрыл его письмо, 
как и было завещано, 11 марта 1901 года в Гатчинском дворце, но никому никогда 
не показывал его. Известно все же, что он был очень опечален этим посланием, и 
с тех пор не раз говорил, что до 1918 года он ничего не боится. Однако Авель не 
был прославлен русской церковью, поскольку сам прославился при жизни лишь 
своими прорицаниями, поэтому, вероятно, Николай II отнесся к его посланию как к 
письму частного, хотя бы и очень известного лица. Другое дело - преподобный 
Серафим Саровский, любимый и прославленный всем подвигом своей жизни. Так вот, 
20 июля 1903 года вдова секретаря ("служки") Серафима Саровского, Н.А.
Мотовилова, Елена Ивановна, передала Николаю II адресованное лично ему письмо 
великого подвижника, как он и завещал. Сохранилось много свидетельств очевидцев 
того, что Государь был сокрушен этим письмом и даже "горько плакал. Придворные 
утешали его, говоря, что хотя батюшка Серафим святой, но может ошибаться, но 
Государь плакал безутешно". Содержание письма осталось никому не известно. 
Император же с тех пор стал фаталистом, как отмечали это многие приближенные, и 
не раз еще говорил, что "ничего не может изменить" и что он лично не боится за 
себя и свою семью до 1918 года... Говорят, что в том же 1903 году на тех же 
торжествах в Дивеево юродивая блаженная Паша Саровская также предсказала 
Николаю и Александре горькую судьбу России и их мученический конец. Видимо с 
того года Николай II начал считать свою семью обреченной, и позже говорил не 
раз: "Нет такой жертвы, которую я бы не принес, чтобы спасти Россию." Видимо во 
многом именно всеми этими событиями объясняется дальнейшее его "слабоволие" и 
само отречение 2 марта 1917 года. Французский посол при Русском Дворе Морис 
Палеолог среди своих воспоминаний оставил такую запись: "Это было в 1909 году. 
Однажды Столыпин предлагает Государю важную меру внутренней политики. Задумчиво 
выслушав его, Николай Второй делает движение скептическое, беззаботное, - 
движение, которое как бы говорит: это ли, или что другое, не все равно?! 
Наконец он говорит тоном глубокой грусти: "Мне, Петр Аркадьевич, не удается 
ничего из того, что я предпринимаю" - Столыпин протестует. Тогда Царь у него 
спрашивает: "Читали ли вы жития Святых?.. Знаете ли вы также, когда день моего 
рождения?" - Столыпин говорит, что как не знать, 6 мая, и просит прощения, что 
не понимает Государя. Тот же продолжает, - "А какого Святого праздник в этот 
день? - Иова Многострадального. Поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более, 
чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречен на страшные 
испытания, но яне получу моей награды здесь, на земле. Сколько раз применял я к 
себе слова Иова: Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я 
боялся, то и пришло ко мне." Все эти свидетельства, самых разных лиц, 
подверждают, что 1903 год явился переломным в царствование Николая II. Сломался 
дух царя. Можно, конечно, спросить самих себя: а не лучше было бы, если бы 
Николай II не знал всех этих предсказаний? Как знать... Быть может, мир пришел 
бы тогда в ХХ веке не только к мировой, но и ядерной войне. Однако история не 
знает сослагательного наклонения...
И не только история, но и случай. Мне вспомнилось сейчас одно сообщение из 
программы НТВ "Времечко"(от 11.2.97): "Повар Соловьев шел по тротуару, 
подскользнyлся на льду и упал, и в тот же миг прямо перед ним с крыши упала 
здоровая сосулька. Другой бы подумал "слава Богу, пронесло" и пошел бы дальше, 
но не таков оказался повар Соловьев. Он нашел дворника и устроил ему разборку: 
почему тротуар во льду и сосульки на крыше?! Дворник был пьян, и Соловьев его 
быстро "достал". Он хлебнул еще водки и ударил повара лопатой по голове! - От 
судьбы не уйдешь!", - таков был комментарий ведущего "Времечка".
Но в 1903 году в России проявились и совсем другие ритмы истории, также берущие 
начало из 1039 года. Речь идет прежде всего о тех тайных обществах, которые 
зародились в Европе XI века и которые с XVIII века стали называться масонскими, 
а в России - франкмасонскими. Парижская Коммуна, о которой мы говорили выше, 
просуществовала с 18 марта по 28 мая 1871 года, а с 9 по 15 августа того же 
года в г.Чарлстоун (США) на берегу Атлантического океана состоялся совет 
"Великого собрания заслуженных масонов" под руководством "антипапы" XIX века, 
"ученейшего первосвященника сатаны" (как он сам себя называл) Альберта Пайка. 
Этот съезд считается объединительным в истории мирового масонства. На нем был 
выработан, в частности, план действий объединенных масонских лож на обозримое 
будущее и далекую перспективу. В мою задачу здесь не входит рассмотрение этого 
плана. Впервые опубликовавший на русском языке этот план С.Нилус ("Близ есть, 
при дверех", 4-е изд., 1916г.) ссылается на книгу "Le diable au XIX-me siecle" 
некоего Bataille, а этот автор ссылается на данные архива Ватиканской 
библиотеки. Возможно, что это так, поскольку Ватикан по крайней мере с XIX века 
весьма враждебен всякому масонству и его архивы хранят много такого, что еще не 
раз поразит весь мир. Так вот, относительно России в книге С.Нилуса приведена 
следующая выдержка из протоколов этого объединительного съезда масонов 1871 
года: "Посему, когда Самодержавная Россия сделается цитаделью адонаизма (т.е. 
христианства), мы спустим с цепи революционеров-нигилистов и безбожников и 
вызовем сокрушительную социальную катастрофу, которая покажет всему миру во 
всем его ужасе абсолютный атеизм, как причину одичания и самого кровавого 
беспорядка. Тогда люди, вынужденные защищаться от ошалелого меньшинства 
бунтовщиков, уничтожат этих разрушителей цивилизации, а все бесчисленное 
множество разочарованных в адонаизме (христианстве), жаждущее в душе своей 
божественного идеала, не зная, какому поклониться Богу, примет просвещение от 
истинного света через всемирную проповедь чистейшего люцефирианского учения, к