Февраль! День тринадцатый знал этот грех.


В городе Фоссано в Сардинии находился дворец Марии-Терезы Савойской, бабки 
герцога Беррийского. Там он проводил часть времени в качестве принца Сардинии — 
главы города Фоссано. В ночь на 13 февраля 1820 года герцог рано ушел из 
парижского оперного театра, поскольку его жена почувствовала себя плохо. В тот 
момент, когда он помогал ей сесть в экипаж, некий Лувель, фанатик республиканец,
 работавший в королевских конюшнях, заколол его кинжалом. Хотя в конюшнях был 
собачий питомник, где разводили охотничьих и беговых псов, совершенно очевидно, 
что Лувель не заботился о собаках. Однако он был принят на работу как седельный 
мастер и делал для псов поводки.
Нострадамус дает неточное указание относительно того, куда была нанесена 
смертельная рана. Это вполне простительно, учитывая непредсказуемость поведения 
фанатика. Лувель не перерезал горло герцогу, а заколол его ударом в грудь. 
Слова «перережет горло», как трактуют их интерпретаторы, в частности Джон Хоуг, 
могут послужить примером поэтических капризов Нострадамуса. «Тартианские скалы» 
— это Тарпейская скала, означающая республиканские идеалы Лувеля. Подобное 
словосочетание часто употреблял в своих речах во времена французской революции 
оратор Марат. Он призывал французский народ сбросить роялистов с Тарпейской 
скалы, подобно тому как поступали со своими врагами республиканцы Древнего Рима.

Следующий, 84-й катрен первой центурии раскрывает дальнейшие подробности:


Луна затемнена сильной тенью,
Его брат станет цвета впитавшейся крови.
Некто великий, долгое время скрытый в тенях,
Будет сжимать лезвие в кровавой ране.


Первая строка имеет отношение к Карлу X, отцу герцога Беррийского. Вторая 
строка относится к его брату, Людовику XVI, погибшему на эшафоте. Затем Карл в 
качестве герцога Артуа возвращается после поражения Бонапарта и становится 
Карлом X. Слова о «сильной тени» могут быть связаны также с Лувелем, 
поджидавшим с кинжалом в руке свою жертву на темной парижской улице у входа в 
Оперу. Грумы оттащили убийцу, и герцог в ужасе уставился на свою руку, 
сжимавшую кинжал, который вошел в его грудь по самую рукоятку. «Я погиб! — 
воскликнул он. — Я держу рукоятку кинжала!» Похоже, что Нострадамус первым 
услышал предсмертные слова герцога («Будет сжимать лезвие в кровавой ране»).
И еще один — 73-й катрен из третьей центурии — это развязка.


Великий племянник
Силой подтвердит преступление,
Совершенное сердцем труса…
Когда вечером разыграется действо.


Карл X будет низложен во время революции 1830 года. «Великий племянник», 
который в конце концов займет трон, не принадлежит к династии Бурбонов, это — 
Луи Наполеон, племянник Наполеона Бонапарта. Катрен пронумерован годом смерти 
Луи Наполеона — 1873-м. Нострадамус также справедливо предполагает здесь, что 
Луи Наполеон выиграет от убийства наследника Бурбонов («когда вечером 
разыграется действо»), поскольку в результате на трон взойдет Луи-Филипп, 
власть которого окончится в 1848 году, во время второй революции, и трон в 
конце концов достанется Наполеону III, то есть Луи — племяннику Наполеона 
Бонапарта. На этом закончится династия Бурбонов.
Разве не удивительно, что, человек, живший в XVI веке, предсказал конкретное 
событие века XVIII? Мало того, назвал место, где оно произойдет. В 20-м катрене 
девятой центурии читаем:


Ночью он поедет Рейнским лесом.
Супружеская чета, блуждающий путь,
Белокаменная королева:
монах-король, в сером, в Варенне.
Избранный Колпак вызывает бурю,
огонь и кровавую рубку.


Здесь пророк предрек знаменитое событие 1791 года — бегство Людовика XVI в 
Варенн — небольшой городок на пути в Бельгию. Что же произошло?
Поздно вечером 20 июня 1791 года во дворце Тюильри все было как обычно. Король 
и королева готовились ко сну. Только прислуга была отослана раньше обычного 
часа. Оставшись одни, они снова оделись в простое дорожное платье, не 
соответствующее их высокому положению. В будуаре королевы собрались ее дети и 
сестра короля. Отсюда потайным ходом, разбившись на группы, через определенные 
промежутки вышли из дворца, причем последним его покинул король с семилетним 
дофином. Неузнанные, беглецы достигли площади Карусель, где их ждал граф Ферзен,