В 1915 году Вольф Мессинг отправляется с психологическими опытами в Вену. 
Выступления проходят в Луна-парке. Длятся три месяца. Привлекают всеобщее 
внимание. Вольф Мессинг – гвоздь сезона. И тут ему выпадает счастье, вероятно 
заслуженное, встретиться с самим Альбертом Эйнштейном. То ли до великого физика 
дошла молва о необычных способностях Вольфа, то ли и побывал на одном из его 
выступлений и заинтересовался им. Предоставим слово самому Мессингу: «…в один 
прекрасный день он пригласил меня к себе. Естественно, я был взволнован 
предстоящей встречей. На квартире Эйнштейна меня поразило обилие книг. Они были 
всюду, начиная с передней. Меня провели в кабинет. Здесь находились двое – сам 
Эйнштейн и Зигмунд Фрейд, знаменитый австрийский врач и психолог, создатель 
теории психоанализа. Не знаю, кто тогда был более знаменитым, наверное, Фрейд, 
да это и непринципиально. Фрейд – пятидесятилетний, строгий – смотрел на 
собеседника исподлобья тяжелым, неподвижным взглядом. Он был, как всегда, в 
черном сюртуке, жестко накрахмаленный воротник словно подпирал жилистую, уже в 
морщинах шею. Эйнштейна я запомнил меньше. Помню только, что одет он был просто,
 по-домашнему, в вязаном джемпере, без галстука и пиджака. Фрейд предложил 
сразу приступить к опытам. Он стал моим индуктором. До сих пор помню его 
мысленное приказание: подойти к туалетному столику, взять пинцет и, вернувшись 
к Эйнштейну… выщипнуть из его великолепных пышных усов три волоска. Взяв пинцет,
 я подошел к великому ученому и, извинившись, сообщил ему, что хочет от меня 
его ученый друг. Эйнштейн улыбнулся и подставил мне щеку… Вечер прошел 
непринужденно-весело, хотя я был и не совсем равным собеседником: ведь мне было 
в ту пору 16 лет. На прощание Эйнштейн сказал:
– Будет плохо – приходите ко мне…
С Фрейдом я потом встречался неоднократно… В общем же, как мне сейчас помнится, 
Фрейда-человека не любили. Он был желчен, беспощадно критичен, мог незаслуженно 
унизить человека… Но на меня он оказал благоприятное влияние. Он научил меня 
самовнушению и сосредоточению… Шестнадцатилетний мальчик, мог ли я не попасть 
под власть этого очень интересного и глубокого, я бы сказал, могучего 
человека?! И власть свою Фрейд употребил во благо мне. Более двух лет 
продолжалось наше близкое знакомство, которое всегда вспоминаю с чувством 
благодарности».
В 1917 году Вольф Мессинг уезжает едва ли не в кругосветное турне. Япония, 
Бразилия, Аргентина… Он пишет о них весьма своеобразно: «Было очень много 
впечатлений. Они находили одно на другое, нередко заслоняя и искажая друг друга.
 Так искажается форма вещей, если их слишком много набить в чемодан». 
Впечатлений было действительно много от… бесконечных поклонниц, которые 
посылали ему букеты цветов с записками, ждали его у концертных залов, подходили 
к нему на улицах.
Скромные, внешне целомудренные японки раскрывались в его объятиях, как 
нежнейшие и ласковые божественные создания, творившие из любви культ. 
Темпераментные, с горящими глазами аргентинки… Неподражаемые в постели, они 
чувствовали себя в гостиничных номерах как дома, как у себя дома. Одна из них 
едва не сорвала выступление Мессинга, сначала шутя, а потом всерьез решив не 
выпускать его из постели. Выручил снова работавший с ним Цельмейстер, правда, 
при помощи полиции и гостиничных администраторов. Он показывал мулатке на часы,
 – мол, у мистера Вольфа через полчаса концерт, а он еще не одет, – но та его 
не понимала, ругалась по-испански и, даже не прикрыв тело халатиком, как метеор 
носилась по номеру, воздевая руки к небу и, видимо, призывая в свидетели своих 
благородных, идущих от сердца чувств Пресвятую Деву Марию. Цельмейстер объяснил 
Вольфу, что успех артиста в Буэнос-Айресе – своеобразная гарантия удачных 
гастролей по всему свету, и молил его умерить в Аргентине свой любовный пыл. 
Тот совладал со своими чувствами, причем столь резко и бесповоротно, что удивил 
импресарио.



Необычайные будни телепата

Из гастролей по Японии, Бразилии и Аргентине Вольф Мессинг вернулся в Европу в 
1921 году.
В России за это время произошла революция, победила власть рабочих и крестьян. 
Мессинг радовался, что отменена черта оседлости и евреи получили равные права с 
людьми других национальностей. Смущала лишь мысль о том, как его полуграмотный 
отец и другие крестьяне, даже не слышавшие о многих науках, не знакомые с 
банковским делом и промышленным производством, станут управлять огромным 
государством.
Странное впечатление произвел на Вольфа рассказ его бывшего преподавателя из 
Вильнюсского университета, который к моменту их встречи работал в Каунасе. Он 
навестил своих родных в Варшаве, зашел на выступление Мессинга, и когда 
заговорили о революции в России, то поведал своему бывшему ученику, что главный 
большевик Ленин выслал из страны около пятидесяти лучших ученых, писателей и 
философов. Среди них был религиозный философ и историк Лев Платонович Карсавин 
– имя, известное в мировых гуманитарных кругах. Карсавину предложили 
преподавание в Кембридже и Каунасе. Он ответил в газетном интервью, что в 
Кембридже и без него много хороших ученых, а Каунас ближе к родине и там пекут 
черный хлеб, делают холодные борщи. Поэтому он выбрал Каунасский университет. 
Новых коллег Карсавина поразило его неуемное стремление как можно быстрее 
выучить литовский язык, и при этом не на уровне лаба дене (добрый день), не для 
разговорного обихода, а глубоко и серьезно. Сейчас он уже поправляет некоторых