только обещают ее создать, говорят, что очень скоро. Можно ли им верить?
– Если солидные люди, настоящие ученые, – сказал Мессинг, – то я не вижу 
оснований им не доверять.
– Вроде понимающие в науке. Как докладывал мне Берия, – оживился Сталин. – А то 
эти америкашки совсем загордились. Думают, что самые сильные в мире. Звери. 
Бросили свои атомные бомбы на японские города, уничтожили массу людей и задрали 
нос, понимаешь!
Мессинг удивился столь резкому осуждению американцев за применение грозного 
оружия против общих врагов. Шла война. Тогда газеты очень лояльно отнеслись к 
атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, бомбардировке, по сути дела 
заставившей японцев капитулировать. Она привела к окончанию войны на Дальнем 
Востоке, способной затянуться еще надолго и стоить нам немалых людских потерь.
Неожиданно сонливость покинула Сталина и он сменил тему разговора.
– Вы меня очень обрадовали, товарищ Мессинг, обрадовали своей верой в наших 
ученых. Надеюсь, они не подведут меня с обещаниями не нарушать сроки, – живее, 
чем минуту назад проговорил он и внезапно протянул Мессингу фотографию женщины.
– Она жива, – взглянув на снимок, сказал Мессинг, привыкший к тому, что ему 
показывают фотографии с одной целью: узнать, жив ли человек, а если погиб, то 
где находится.
– Посмотрите внимательнее, товарищ Мессинг, и скажите, что это за женщина? – с 
хитрецой в лице спросил Сталин.
– Симпатичная, – заметил Мессинг, но, увидев, что его ответ не удовлетворил 
вождя, добавил: – Весьма общительная и культурная.
– Чересчур общительная! – взорвался Сталин. – Она была на приеме в американском 
посольстве! Вы можете определить, чья она жена?
– Не могу, – искренне признался Мессинг.
– Значит, и вы не все можете, – не без удовлетворения проговорил Сталин. – Я 
вам скажу, кто это.
Жена Молотова! Мы сейчас выясняем ее связи с американской разведкой!
– Она в тюрьме? – нервно вымолвил Мессинг.
– А где ж еще? – в свою очередь выразил удивление вождь. – И жена Калинина там 
же.
Мессинг хотел сказать, что на Западе принято приглашать на приемы в посольство 
дипломатических работников других государств вместе с женами, но промолчал, 
начиная проникать в мысли Сталина, подперевшего подбородок рукой и 
задумавшегося.
– Значит, и вы не все можете разгадать! Знаете, как зовут жену Молотова?
– Нет.
– Полина Семеновна Жемчужина! Вам это ни о чем не говорит? Семеновна… А может, 
Соломоновна? Нашел «жемчужину» мой министр! Вчера подходит ко мне и, опустив 
голову, говорит дрожащим голосом: «Полину арестовали!» – «Ну и что? – отвечаю я.
 – У меня тоже арестовали грузинскую родню. И не только грузинскую. У чекистов 
свои сведения о людях, и более точные, чем у нас с вами». Это их работа. Я уже 
не говорю, что эта «жемчужина» встречалась с послом Израиля Годдой Меир. Так 
вышло. Мы признали Израиль. Совсем недавно. Голда Меир вручала Молотову 
верительные грамоты. Тогда мой Вячеслав Михайлович и познакомил их. Согласно 
дипломатическому этикету. Оба забыли, что Израиль поддерживает Америка и 
американское посольство! Зная, что мне немедленно доложат о случившемся. Это – 
нахальство. А вы говорите – культурная женщина! Шпионка! Пошла наводить 
контакты! Лаврентий Павлович выяснит, что она там делала. Но вы, товарищ 
Мессинг, не расстраивайтесь. Оказывается, и вы не можете объять необъятное. Я 
вам все-таки благодарен за то, что вы обнадежили меня насчет наших атомщиков. 
Мы утрем нос америкашкам! Представляю, что с ними будет, когда они узнают, что 
у нас есть своя атомная бомба! До свидания, товарищ Мессинг! Я не сомневаюсь, 
что о нашем сегодняшнем разговоре, как и обо всех других, не узнает никто. 
Никто! Никогда! Вы понимаете, чем вам грозит болтливость? – угрожающе произнес 
Сталин и отвернулся от Мессинга. Тот вышел из кабинета, тихо закрыв за собою 
дверь.
Дома он «дочитал» мысли Сталина. Подозрительность у него растет. Он знает, что 
Молотов и Калинин люди недалекие, прыгнувшие благодаря ему выше своей головы, 
но стали ли они до предела верными псами, в этом он сомневается. Вот и 
арестовал их жен, чтобы проверить рабскую покорность и того и другого.
С Калининым положение понятнее, чем с Молотовым. Окончил сельскую школу. 
Скрытый пьяница и бабник. Но его рекомендовал в партию сам Ленин. Калинин играл 
на этом, цитируя в своей книге слова Ильича о том, что он «обладает умением 
находить подход к широким слоям трудящихся масс». Придумал себе определение – 
«всесоюзный староста» и приучил газетчиков так его называть. Староста – не 
вождь и учитель. Бог с ним, с этим сельским полуграмотным старичком. Пусть 
потешит себя непонятным званием. У него нет никаких полномочий, он не может 
решить ничего серьезного и значимого.

Иное дело – Молотов. Взял себе псевдоним, похожий на сталинский, от слова 
«молот». А в действительности – Скрябин. Какая-то дворянская фамилия. Он от нее 
быстро избавился. Родился в семье приказчика – не пролетария. Участвовал в 
Февральской революции. Интересно, на чьей стороне? Надо попросить Лаврентия 
Павловича уточнить этот момент в его биографии. А может, и не нужно. В 
настоящее время – ничтожный человек. В справке о нем Берия привел стишок 
некоего эмигранта-сатирика Дона Аминадо (Григория Шполянского. –
В. С.
), которого другой эмигрант Бунин назвал классиком русского юмора. В стишке