Каменев.
Вы его нашли!


Вышинский.
Подсудимый Зиновьев, вы подтверждаете это?


Зиновьев.
Да.


Вышинский.
Измена? Вероломство? Двурушничество?


Зиновьев.
Да».


Мессинг чувствует явную режиссуру на процессах, проводимых Сталиным. На лицах 
подсудимых не видно следов пыток, к тому же они слишком упорствуют в 
доказательстве своей вины. Мессинг не исключает воздействия на подсудимых 
сильного гипнотизера.
Через полвека, когда заурядному парапсихологу по фамилии Зухарь предложили 
своеобразное участие в мировом матче шахматистов Анатолия Карпова и Виктора 
Корчного в Багио (следовало сбивать Корчного с мысли, выводить его из 
равновесия), то он не отказался. Серость готова пойти на любую подлость, чтобы 
ее заметили, отличили. Не таков был Вольф Григорьевич Мессинг.
Находясь в камере, он специально впал в каталептический транс, и перед ним 
начали возникать сцены из жизни Сталина. Ведь теперь они с ним в одной стране и 
рано или поздно должны увидеться, непременно.
…Сталин не боялся Ленина. Тот был многословен, немало писал спорного и 
непонятного народу и довольно слабо разбирался в людях своего окружения. 
Троцкий же, напротив, знал цену каждому революционеру и каждому мог дать меткую 
характеристику. Сталин долго думал о том, как отличаться от Троцкого – военного 
главковерха и блестящего оратора. И решил до поры до времени отмалчиваться, а 
если придется говорить, то резко и требовательно, приводя в пример бога 
революции Ленина, у которого, кстати, было чему поучиться – высылке за границу 
умных и здравомыслящих людей, объявлению остальных контрреволюционерами, их 
арестам и собиранию в специально отведенных местах – лагерях, окруженных 
колючей проволокой и охраняющихся военными.
Кто осмелится спорить с Лениным – Сталиным, чьи портреты вскоре начнут 
колыхаться на знаменах во время праздников? Ленина тогда уже не будет. Он 
слабоват здоровьем, многие недуги его не замечены и развиваются. Зато после 
смерти Ленина Сталин поклянется на его могиле продолжить дело предшественника и 
построит ему сотни памятников. Почему сотни? Тысячи! Русские привыкли к 
символам, Богу, и он, Сталин, даст его народу. В памятниках – Ленина, в 
реальности – себя.
Но остается Троцкий. Ему пока безраздельно верит народ. Как бороться с военной 
славой Троцкого? Подвергать сомнению? Но факты… Есть еще много людей, знающих 
эти факты. Их надо приблизить к себе, дать посты, вот они и поменяют память. 
Надо внушить людям, что именно он Сталин, был во время революции ее верным 
руководителем. «Эх-ха-ха!» – вдруг обрадовался Сталин. Выход найден – надо 
всегда появляться перед народом в военной форме – сапоги, китель или френч. 
Даже для лета сшить такой же костюм, но белого цвета. И еще нацепить на голову 
военную фуражку с красной звездочкой. Ленин, чтобы быть ближе к массам, носил 
кепку и закладывал руки в карманы, отодвигая фалды пиджака. Неплохой, но 
дешевый приемчик. Военная форма куда солиднее, авторитетнее и внушительнее.
И еще он, Сталин, вложит в свои уста курительную трубку. Троцкий с пеной у рта, 
сверкая глазами, начнет отстаивать свою точку зрения, а Сталин в ответ будет 
глубокомысленно попыхивать трубкой, а в конце безапелляционно скажет 
одну-единственную фразу: «Это – контрреволюция».
Сталин удивился, узнав, что родился в один день с Троцким. Отдыхая в Сочи, он 
встретил седовласого грузина, и тот сказал ему: бывает, в один год рождаются 
два дьявола и один из них, чтобы выжить и повелевать людьми, должен сокрушить 
другого. «А могут ли они ужиться, если оба дьяволы?» – поинтересовался Сталин. 
Мудрый старик отрицательно покачал головой: «Один из дьяволов может оказаться 
гораздо умнее другого, может покаяться, признать свои грехи и тогда обрушиться 
на малограмотного дьявола, разоблачить его уловки и хитрости».
Через несколько дней грузинского старика задавила машина. Он пытался увернуться,
 но слабые ноги повиновались плохо, и колесо машины раздавило его грудь. 
«Дьявол, хитрый дьявол», – успел вымолвить он и испустил дух. Свидетели приняли 
его за потерявшего ум человека…
В январе 1928 года Троцкий «по собственному желанию» должен был выехать в 
Астрахань, но отказался, считая, что его здоровье, подорванное малярией, не 
выдержит влажного климата Каспия. ГПУ вызвало Троцкого на допрос, но он не 
явился. Разъяренный Сталин решил кончать с ним игры. На 16 января 1929 года