их имущество подлежало конфискации.

Наиболее богатые евреи довольно быстро переменили веру отцов. Среди них 
оказались Пьер де Нострадам и Жан де Сен-Реми. (Кстати, всех новообращенных тут 
же обложили тяжкими налогами.)
Перед новыми христианами открывалась широкая дорога, их гражданские права 
существенно расширились.
Именно в это время Пьер де Нострадам приобрел для своего тщеславного сына 
должность нотариуса в Сен-Реми. Наконец-то Жак покончил со своим непрестижным 
ремеслом и рьяно приступил к новой деятельности, специализируясь на возвращении 
долгов владельцам различного рода поручительств и доверенностей. Вскоре Жак 
стал грозой всех неплательщиков в округе.
У нотариуса не хватало времени, чтобы заняться воспитанием и образованием 
своего ребенка, и родительскую миссию с удовольствием исполняли оба деда. Пьер 
де Нострадам и Жан де Сен-Реми отдавали почти все время маленькому внуку.
Мрачная обстановка в доме из-за алчности отца и скрытого мистицизма молчаливой 
матери тяготила мальчика. Он рос замкнутым, никогда не участвовал в играх 
сверстников. Часто по ночам один уходил из дому и в одиночестве любовался 
таинственным пейзажем, залитым мертвенным лунным светом. Часами просиживал, 
опершись на ствол дерева, и рассматривал небосвод, усеянный звездами.
Тайна мироздания манила Мишеля. Он часто задавал вопросы деду о небесных 
светилах, откуда они взялись, почему не падают. Однажды вечером, в июле, 
семилетний Мишель сидел рядом с дедом на каменной скамье около их летнего 
домика. Они любовались закатом. Солнце только что скрылось за горизонтом, но 
все еще оставались кроваво-красные его следы. Старый медик разглядывал быстро 
темнеющее небо и объяснял внуку движение звезд.
Жан де Сен-Реми передавал жадному до знаний Мишелю свой богатый жизненный опыт, 
увлекал замечательными историями из древней галльско-римской эпохи, рассказами 
о прошлом их древнего городка, разрушенного вандалами в 408 году. Тем самым дед 
развивал интерес к истории- и наукам. Видимо, он рано понял, что его внук 
обладал уникальными способностями. Дед старался пристрастить Мишеля к медицине, 
научил готовить всевозможные лекарства и снадобья. Он обучил мальчика 
латинскому, греческому, еврейскому языкам, математике, физике и алхимии, 
ботанике, классической литературе, а также астрономии и астрологии, которые сам 
познал в совершенстве, разъяснил, как образуются внутри небесных туманностей 
звезды…

Как-то Мишель, прервав урок деда, сказал, что нужно набрать плодов фиговых 
деревьев и отнести домой.
Завтра их здесь не будет…

Жан де Сен-Реми с удивлением посмотрел на внука. Мальчик выглядел чрезвычайно 
серьезным и сосредоточенным.
— Ну что же, — согласился он, — наберем пару корзин.
На следующее утро старик, вернувшись в летний домик, с удивлением обнаружил, 
что четыре фиговых деревца лежали вырванные с корнем на грядке виноградника, 
словно жертвы свирепого урагана…
Жан де Сен-Реми, став свидетелем необычайного дара прорицательства у внука, 
решил познакомить его с философией — от древних мыслителей до мистиков и 
колдунов.
Эту же способность ясновидения внука отметил и второй его дед, Пьер де 
Нострадам. Оба старика решили уделять больше внимания воспитанию мальчика. С 
этих пор они оказывали заметное влияние на дальнейшую его жизнь и образование. 
Под руководством Пьера и Жана он изучал множество предметов.
Начали с «Пира» Платона, которого Мишель довольно легко одолел в оригинале. 
Затем перешли к Плотину, основателю неоплатонизма, еще более усилившего 
мистическое содержание философии своего предшественника. Мишелю понравилась его 
мысль о том, что знание — бегство от одного одиночества к другому. Очень скоро 
он на собственном опыте убедился в правоте слов философа. Особенно 
заинтересовал мальчика Гераклит — мистик, провозвестник скрытой гармонии 
противоположностей. Его все больше привлекала геометрическая мистика Гераклита, 
утверждавшего, что Бог — это постоянная игра света и тени, смена мира и войны и 
что возобновляемые циклы человеческого существования не имеют ни начала, ни 
конца.
Влекли его и мистика, сочинения легендарного Гермеса Тримегиста, этого трижды 
величайшего бога древних египтян, основателя тайного алхимического искусства, 
его трактаты, посвященные оккультным наукам, магии и астрологии, тринадцать 
заповедей «Изумрудной скрижали».
И невольно рождалось желание раскрыть то, что Бог не пожелал открыть людям. В 
Библии говорилось, что Бог не открывает тайны Вселенной не потому, что Он — 
эгоист, как о том твердит сатана. Просто не доверяет ненадежному, подточенному 
злом сердцу человека. Только посмотрите, какие условия жизни создал для себя 
человек! Живет в постоянном страхе, питает недобрые помышления, могущие 
привести к вселенской беде. «Сокрытое принадлежит Господу Богу нашему, а 
открытое — нам и сынам нашим до век, чтобы им исполняли его слова закона сего»,
 — повторял Мишель слова из Второзакония. Но, внутренне смирясь, он хотел 
познать эту тайну, вырвать ее из холодных космических глубин.
В этом не было ничего удивительного. Человек издавна задавался вопросом о 
невидимых пружинах, приводящих в движение видимый мир. И во все времена 
пытались найти ответ на вопрос: каковы отношения между человеком и небесными