опустилась в кресло. «Но как же тогда умру я?» – прошептала она. Калиостро 
опустился перед ней на колени и мягко произнес: «Вам не кажется, что о таких 
вещах лучше не знать?»
Но, взвинченная и капризная, не умеющая вовремя остановиться, дофина схватила 
его за руку: «Или вы говорите, или я прикажу страже бросить вас в каземат за 
оскорбление короны и крамольные речи о смерти короля!» Калиостро вскочил: «Будь 
по-вашему. Идите за мной!» Он взял со стола графин с водой и вывел дофину на 
аллею парка, а потом подвел к летнему павильону. Там он водрузил на стол 
хрустальный графин и жестко приказал: «Смотрите на воду!» Сам же прикоснулся 
жезлом к хрустальным граням и вышел. Через минуту из павильона показалась 
Мария-Антуанетта. Очевидно, увиденное настолько поразило ее, что она шаталась и 
в ужасе ловила ртом воздух. Вскрикнув, она упала на руки предсказателя.
Никому Мария-Антуанетта не рассказывала о том, что разглядела в резких слепящих 
хрустальных гранях. И только уже перед смертью она поведала о том давнем 
свидании с Калиостро одной из своих фрейлин. Фрейлина выжила и записала рассказ 
королевы. Так он и дошел до нас.
Что ж, все предсказанное Калиостро оказалось правдой. Людовик XVI, а с ним и 
Мария-Антуанетта взошли на престол уже 10 мая 1774 года, то есть спустя пару 
недель после встречи с магом. Старший их сын умер от болезни накануне революции 
1789 года. Наследником-дофином стал младший сын Луи, которого роялисты назовут 
некоронованным королем Людовиком XVII. Однако ему будет суждено умереть в 
тюрьме – революция не пощадит даже малолетнего ребенка. Супругу 
Марии-Антуанетты, Людовику XVI, отрубят голову. Она и сама взойдет на эшафот и 
умрет под ножом гильотины. Именно этот роковой взмах ножа королева и увидела в 
далеком 1774 году в резких гранях хрустального графина.
Ну разве после такого предсказания можно говорить, что Александр Калиостро был 
ТОЛЬКО ловким авантюристом? Нет. Сей авантюрист явно был еще и реальным 
предсказателем. Дар, как известно, не развеет ни одна иллюзия…



Роковой обед в узком кругу

Люди, пораженные невиданными дотоле зверствами и потоком несчастий, 
обрушившихся на конкретные семьи и всю страну во времена Великой французской 
революции, часто говорили и писали потом в своих воспоминаниях, что 
предчувствовали недоброе. Кто-то вспоминал, что видел вещие сны, кто-то слышал 
голоса предупреждения, кто-то вспоминал нехорошие приметы. Но все это – 
постфактум, когда несчастья уже случились, и предчувствия нельзя было проверить.
 Но история знает один невероятный случай истинного ПРЕДчувствия событий, о 
которых никто и не подозревал. Больше того, во время, когда эти предположения 
были высказаны, те, кто их услышал, были уверены в совершенно ином развитии 
событий. И надо сразу же сказать, что человек, предвидевший истинный ход 
истории, был простым и не слишком-то обеспеченным, и уж никак не пророком или 
предсказателем. Его невероятные речи впоследствии записал в своих мемуарах 
известный писатель, теоретик классицизма Жан Франсуа Лагарп, который лично 
присутствовал при данном предсказании. В 1806 году мемуары были опубликованы в 
Париже.


Ж.Б. Перронно. Портрет Жака Казота. 1760

В начале 1788 года на обеде у влиятельного парижского вельможи собралось 
общество ценителей искусств – компания немалая и довольно пестрая: придворные 
короля Людовика XVI, поэты, литераторы, ученые, священники, даже члены 
Французской академии. Обед удался. Все присутствующие были в отличном 
расположении духа. После чревоугодных удовольствий последовали духовные – 
литераторы начали чтение своих произведений. Потом последовала бурная дискуссия 
о модном атеизме. Целый поток острот низвергся на религию, несмотря на 
присутствие священнослужителей, которые тоже охотно ругали церковное начальство.
 Потом восхваляли Вольтера, который произвел революцию в умах. Наконец, 
посетовали, что даже самые молодые не доживут до столь счастливых событий – 
прихода царства разума и триумфа революции.
И тут встал некто, сидевший в уголке. По залу прошел шепот: «Кто это?»
«Жак Казот, – отвечали сведущие. – Понемногу занимается поэзией, баснями и 
статейками. Но ничего особенного не создал. На собрания его охотно приглашают 
потому, что он – отличный рассказчик. Правда, выдумывает много».
Казот поднял руку, и веселье, разливавшееся по залу, вдруг стихло. «Господа, вы 
желаете увидеть эту великую, потрясающую революцию? Будьте довольны – ваше 
желание исполнится! – проговорил он с тоской в голосе. – Но знаете ли вы, что 
случится в результате этой революции, которую вы ожидаете с таким нетерпением?» 
Поклонник революционных веяний, известный светский повеса граф Кондорсе, 
который любил именоваться по-демократически без титула – просто «месье», 
недоверчиво воскликнул: «И что же?»
Казот прищурился: «Вы, месье Кондорсе, умрете на соломе в темнице. Счастливые 
события, о которых вы жадно мечтаете, заставят вас принять яд, чтобы избежать 
секиры палача». – «Что за глупости! – вскричали гости. – Вы не понимаете, месье 
Казот, мы жаждем увидеть царство разума!» Казот глухо вздохнул: «В этом царстве 
разума вы, господин Шамфор, вскроете себе вены. Да и вы, месье д’Азир, 
скончаетесь от потери крови. Вы же, Мальзерб и Николани, умрете на эшафоте. Вы,