действительности Имад никогда не утверждал, что он и есть Махмуд. Не утверждал 
он и того, что был тем человеком, который погиб при аварии. Это были лишь 
предположения его семьи, которая пыталась логически связать все факты и имена, 
услышанные от Имада. Их ошибки исключают вероятность того, что они сами 
придумали историю о прошлой жизни Имада, используя полученную обычными 
способами информацию от жителей Кхриби.
Стивенсон начал прорабатывать теорию о том, что в прошлой жизни Имад мог быть 
Ибрагимом. Тогда все встало на место. Любовница Ибрагима, Джамиля, славилась 
своей красотой и действительно носила европейскую одежду – красное платье и 
туфли на высоком каблуке, что было очень необычно для жительницы ливанской 
деревни в 1940-х годах. Ибрагим свободно говорил по-французски, так как выучил 
этот язык в армии. У Ибрагима был близкий родственник по имени Амин, живший в 
Триполи. Амин был государственным служащим, и его контора располагалась в 
здании суда в Триполи. Но Амин не был братом Имада, как предполагали родители 
мальчика. Ливанцы нередко называют «братьями» своих близких друзей и 
родственников. Еще у Ибрагима была родственница Мехибех. Родители Имада решили, 
что в его прежней жизни она была его дочерью. Также у Ибрагима были двоюродные 
братья Адил и Кхалил. Стивенсон предположил, что упоминаемое мальчиком имя 
Талил было искаженным именем Кхалил. И Талила, и Адила родители Имада по ошибке 
считали его сыновьями. Имад упоминал имя Туфика, которого сначала посчитали его 
братом, и Кемала, которого посчитали его сыном, но оказалось, что и они были 
двоюродными братьями Ибрагима. Салим, которого тоже считали одним из сыновей, 
оказался дядей Ибрагима, с которым он и жил. У Ибрагима Бухамзи была сестра 
Худа. Йозеф эль Халиби, которого Имад называл другом, был на самом деле другом 
всего семейства Бухамзи. Ахмед Халиби был братом Йозефа. Ибрагим Бухамзи 
действительно был водителем автобуса, который попал в аварию. Это случилось в 
тот момент, когда Ибрагим припарковал автобус у обочины и отлучился на минуту. 
Автобус в это время сам покатился под откос, в результате чего пострадали 
несколько пассажиров. Таким образом, подтвердилось высказывание Имада о том, 
что автобус попал в аварию, когда его самого не было за рулем. Ибрагим 
действительно любил охоту, у него была двустволка, которую упоминал Имад. Также 
была у него и винтовка, которую он прятал, поскольку гражданским лицам держать 
такое оружие запрещалось (Stevenson. 1974. Pp. 286–290).
Имад говорил, что его дом находился в центре Кхриби, возле склона. Дом Ибрагима 
соответствовал этому описанию. Имад упоминал о двух колодцах, одном сухом и 
другом с водой. Об этом факте Стивенсон пишет: «Когда Ибрагим был жив, там 
действительно было два „колодца“, и нам показали оба. После смерти Ибрагима 
„колодцами“ больше не пользовались. Но это были не обычные колодцы с водой, а 
специальные бетонные емкости для хранения грейпфрутового сока. Их использовали 
по очереди. После сезона дождей в одном из них оставалась вода, а второй, 
который был более мелким, пересыхал. Таким образом, один „колодец“ 
действительно был пустым, а другой – полным» (Stevenson. 1974. P. 293). Говорил 
Имад и о новом саде. Брат Ибрагима Фуад подтвердил, что незадолго до смерти 
Ибрагима был разбит новый сад. Имад правильно сказал, что там росли вишни и 
яблони. Стивенсон сам видел их, когда посещал дом Ибрагима. Имад говорил, что у 
него были маленький желтый автомобиль, автобус и грузовик. Все это 
действительно было у членов семьи Бухамзи, с которыми жил Ибрагим.
Стивенсон 19 марта 1964 года в третий раз поехал в Кхриби, уже с Имадом и его 
родителями. Они пришли в дом Ибрагима Бухамзи, где Имад сделал 14 верных 
утверждений (Stevenson. 1974. P. 299). Например, он показал место за туалетом, 
где Ибрагим прятал винтовку. Мать Ибрагима подтвердила это, поскольку только 
она знала о винтовке. В доме Имаду показали фотографию мужчины. Ему сказали, 
что это, наверное, дядя или брат Ибрагима, но он правильно ответил, что это он 
сам (Ибрагим). В доме также присутствовала сестра Ибрагима, Худа. Она спросила 
Имада, знает ли он ее, и Имад правильно назвал ее имя (Stevenson. 1974. P. 301).
 Чуть позже Худа сказала Имаду: «Ты кое-что сказал прямо перед смертью. Ты 
помнишь это?» Имад ответил: «Худа, позови Фуада». Стивенсон писал: «Все так и 
было. Незадолго до этого Фуад вышел, и Ибрагим хотел увидеть его еще раз, но не 
успел» (Stevenson. 1974. P. 301). В спальне стояли две кровати, из которых Имад 
сразу же указал на ту, на которой умер Ибрагим. Он показал, как она стояла, 
поскольку тогда расположение кровати было иным. Когда его спросили, как он 
общался с друзьями во время болезни, Имад показал на окно. Стивенсон отмечал: 
«Когда Ибрагим заболел, друзья не могли прийти к нему, потому что болезнь была 
заразной, и они общались через окно, а кровать стояла так, чтобы он мог видеть 
их и разговаривать с ними» (Stevenson. 1974. P. 300).
Имад также рассказывал Стивенсону о еще одной своей жизни, длившейся с 1949 
года, когда умер Ибрагим, по 1958 год. Он утверждал, что рождался еще один раз 
в местечке под названием Дар эль Ахмар, но не помнил достаточно подробностей, 
чтобы Стивенсон мог подтвердить эту информацию (Stevenson. 1974. P. 318).
Согласно профессору философии Дэвиду Р. Гриффину, о достоверности воспоминаний 
о прошлой жизни, которые исследовал Стивенсон, говорят следующие обстоятельства.
 1) Подобные воспоминания появляются спонтанно у детей в возрасте от 2-х до 4-х 
лет; в более старшем возрасте подобные воспоминания встречаются реже, и совсем 
исчезают они обычно в 5–8-летнем возрасте. В случае фальсификаций 
«воспоминания» приходят к человеку гораздо позже. 2) Промежуток времени между 
рождением одного человека, и смертью другого, с которым ребенок отождествляет 
свою прошлую жизнь, обычно короткий. В случае же сфабрикованных воспоминаний 
люди обычно рассказывают, будто помнят, что жили несколько веков назад. 3) 
Предыдущее рождение, как правило, было в той же культуре и в той же местности. 
В придуманных воспоминаниях это зачастую не так. 4) Обычно воспоминания о