Геккель считал, что наиболее близок к человеку из всех антропоидов гиббон. И 
потому он полагал, что «переходное звено» надо искать не в Африке, как считал 
Дарвин, а в Юго-Восточной Азии, где обитают гиббоны. Вот туда то, на остров 
Суматра в царство гиббонов и отправился молодой энтузиаст Дюбуа, дабы найти и 
явить учёному миру бренные останки питекантропа.
В рассуждениях Геккеля была своя логика. Учёный считал, что эмбрион гиббона в 
наибольшей степени среди антропоидов похож на человека. Это, по его мнению, 
указывало, что у них был общий предок. К слову скажем, есть и ещё одна 
особенность сближающая гиббонов с человеком. Эти виртуозные воздушные 
гимнасты — единственные млекопитающие, кроме человека, способные петь чистым 
голосом. Концерты проходят по утрам. Начинает самец-вожак. Затем к сольной 
партии подключаются хор членов группы. Пение настолько мелодичное, что туристы 
специально приезжают в царство гиббонов, чтобы услышать концертное выступление 
обезьян. Надо отметить, что туристы едут не в «ЛаСкала», а в джунгли… Вероятно, 
назначение хорового пения состоит в консолидации группы, в осознании обезьянами 
своего единства. При этом не только слушатели — люди, но и сами исполнители — 
гиббоны приходят в восторг от своих песен… Они получают заряд бодрости на целый 
день.
Известный патологоанатом Р. Вирхов, в пику Дарвину предполагал, что родиной 
людей была затонувшая ныне Лемурия. Он полагал, что острова Юго-Восточной Азии 
являются осколками некогда затонувшего материка. Он также одобрительно отнёсся 
к идее Дюбуа посетить Суматру.
Заручившись поддержкой столь влиятельных в научном мире того времени людей, 
молодой исследователь, не мешкая, отправился в путь. Однако на Суматре Дюбуа 
столкнулся с неожиданным препятствием. Местные жители отказывались показывать 
дорогу и сопровождать исследователя в пещеры, где, по их мнению, обитали злые 
духи. Между тем именно в пещерах была наибольшая вероятность обнаружить 
питекантропа. Тогда Дебуа решил искать «обезьяно-человека» на Яве, где по 
руслам рек было разбросано много костных останков животных. И удача улыбнулась 
энтузиасту. В 1891 г. он нашёл то, что искал. В долине реки Соло, у деревни 
Триниль Дебуа обнаружил человеческий зуб. Сам учёный был склонен считать свою 
находку зубом обезьяны, но с некоторыми человеческими особенностями. Через год 
Дебуа в том же месте продолжил раскопки и нашёл крышку черепа и бедренную кость.
 Потемневшая от времени толстая черепная кость напоминала череп гиббона, но при 
этом она была раза в два больше.
По поводу сенсационного открытия на Яве выдающийся английский антрополог Эллиот 
Грэфтон Смит заявил следующее: «Случаются же поразительный вещи! Дюбуа 
действительно нашёл ископаемое, которое предсказало научное воображение». Но 
мир чуть было не лишился своего вновь обретённого предка. Дюбуа, вернувшись в 
Европу, случайно забыл портфель с костями в парижском ресторанчике, где обедал. 
Однако, возвратившись в ресторан вечером, он увидел свой портфель на том же 
месте, где его оставил.
В 1896 году Дюбуа опубликовал книгу, в которой рассказал о своих находках. На 
экземпляре, подаренном Геккелю, исследователь начертал: «Изобретателю 
питекантропа от его открывателя». Однако научный мир не спешил видеть в костях, 
привезённых в Европу, останки обезьяно-человека, к тому же, предка людей. По 
этому поводу разгорелись не шуточные страсти. Так Вирхов, изучив строение 
костей, высказался весьма категорично: обломок черепной крышки принадлежит 
гигантскому гиббону, а бедро — человеку. Антрополог Кизс считал, что Дюбуа 
привёз останки дегенерата, которого, к тому же, в детстве ударили по голове, 
так как черепная коробка слишком плоская. Во время проведения Международного 
зоологического конгресса, проходившего в Нидерландах в 1895 году, в центре 
дискуссии оказались кости привезённые из Индонезии. Каждый из маститых учёных, 
съехавшихся на конгресс со всего мира, считал своим долгом осмотреть находку и 
подержать в руках тяжёлую крышку черепа. Вероятно, этой тёмно красной кости 
головы было назначено самой судьбой стать символом революционных перемен в 
науке. Авторитетное собрание к консенсусу так и не пришло. Дело дошло до 
голосования. Но преодолеть разногласия голосованием тоже не удалось.
Позднее Дюбуа, дезориентированный мнением учёных, стал считать, что обнаружил 
шимпанзе, который ходил как человек. Но объём черепа этого существа был 
значительно больше, чем у человекообразных обезьян. Основываясь на этом, он 
переименовал питекантропа в «шимпанзе прямоходящего». При этом его нисколько не 
смутило, то, что шимпанзе водятся в Африке…
Между тем споры об удивительной находке не утихали, и в них вмешались фантасты. 
Так Герберт Уэллс доказывал, что исследователь нашёл кости не человека и не 
шимпанзе. Питекантроп, по его мнению, являлся обезьяной, разгуливавшей на двух 
ногах и имевшей прямую человеческую осанку. Фантаст считал, что в 
доисторические времена по свету разгуливали двуногие обезьяны с огромной 
головой. В спор вмешалась церковь. Отец Джон Лайтерун из Кембриджа точно 
подсчитал, что Создатель сотворил человека в 9 часов утра 23 октября 4004 года 
до рождества Христова. О каких древнейших обезьяно-людях, в этом случае, вообще 
было уместно вести речь… О находке предлагалось просто забыть. Дюбуа, не 
выдержав критики, обрушавшийся на него со всех сторон, в конце концов, упрятал 
кости в сейф и почти четверть века не позволял их некому осматривать. А в конце 
жизни, он, неожиданно согласился со своими многочисленными оппонентами и стал 
считать, что Яванские кости принадлежат гигантскому гиббону.



Этой находке суждено было стать яблоком раздора между теми кто был уверен, что