используют органы тела не по их прямому назначению. Например, лягушки. Живущая 
в Австралии лягушка Rheobatracus silus вынашивает потомство в желудке, который 
временно выполняет роль матки. Самочка заглатывает оплодотворенные яйца, 
которые, постепенно, развиваясь в молодых лягушат, покидают организм матери 
через рот. Все это время мать ничего не ест. У некоторых амфибий роль матки 
выполняет легкое самца. Известны виды живородящих лягушек, а у южноамериканской 
пипы самка вынашивает молодь в особых ячейках на спине, как в кармашках рюкзака.
 Ясно, что спина не лучшее место для развития молодых пип, хотя сама пипа, 
наверное, так не считает. У древесных лягушек Rhacophorus пальцы сильно 
удлинены и снабжены летательной перепонкой. Растопырив пальцы, эти лягушки 
перелетают с дерева на дерево планирующим полетом. Чего не сделаешь, чтобы 
выжить и дать жизнь потомству… Таких примеров великое множество. Таким образом, 
приспособление к окружающим условиям обитания требует от животного жертвы, 
заключающейся в отказе от изначально более универсального строения организма.



К ЧЕМУ ПРИВОДИТ УЗКАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ

В 1893 г. учёный Долло выразил в виде закона необратимости эволюции наблюдаемые 
многими биологами до него изменения в морфологии животных. «Организм ни целиком,
 ни даже отчасти не может вернуться к состоянию, уже осуществленному в ряду его 
предков». Дело в том, что живое существо, потеряв однажды признаки, 
характеризовавшие его в прошлых поколениях, никогда не приобретает их вновь. 
Что упало — то пропало! Можно орган или систему заменить на нечто иное, но это 
будут другие органы и системы, качественно иные, чем утраченные.
Биолог Ламарк пошёл ещё дальше. Он предположил, что животные, изменяясь из 
поколения в поколение, сами формируют то тело, склонность к приобретению 
которого уже имеют. В результате внутренней устремленности чувств животные 
развивают и упражняют те органы, которые полезны для жизни в той среде обитания,
 которую они для себя выбрали. Жирафы тянутся к листочкам деревьев, желая их 
отведать, оттого у них шеи и вытянулись, а у змей атрофировались конечности, 
так как они мешали им забираться в звериные норы. Органы, которые животные не 
используют и не упражняют, в последующих поколениях исчезают, в результате чего 
они не могут вернуться к прежнему способу существования. Но надо заметить, что 
пятипалая конечность — характерная особенность почти всех живых существ, от 
человека до амфибии. Какого-то рационального объяснения ее появлению придумать 
не удается. Усатые киты, и то помимо рудиментарных зубов имеют внутри ласты 
скелет пятипалой кисти с остатками когтей и рудименты задних конечностей. Где 
же здесь эволюция хватательного органа — руки, о которой нам так долго твердили 
дарвинисты? Скорее наоборот: рука превращается в лапу, ласту, а то и плавник. 
Превратить же китовую ласту в пятипалую руку нельзя. И киту стать человеком 
тоже нельзя! Вот в этом и будет необратимость эволюции!
Объяснение этому простое. Дело в том, что с исчезновением, предположим, 
конечностей змей, ведущих свою родословную от ящерообразных, со временем 
исчезают и отделы мозга, которые ответственны за формирование и управление 
конечностями. Вот эти-то отделы мозга вернуть и вырастить заново невозможно — 
живое существо, деградируя, перерождается в принципиально другой тип организма: 
из ящерообразного в змею, а если гипотетически проследить его возможный 
дальнейший регресс — то в примитивное животное, сходное с червеобразными, у 
которого помимо конечностей отсутствуют «нормальные» органы осязания, зрения, 
слуха и т. д. Порой где голова, а где хвост у червяка, неспециалист определить 
не может. Червяк может двигаться в любую сторону. Некоторые червеобразные 
размножаются, как растения. В дальнейшем такой червяк может перейти на оседлый 
образ жизни, образуя новую популяцию существ, ведущих прикрепленный образ жизни.
 Конечно, далеко не факт, что змей ждет такая незавидная участь и что червяк 
обязательно превратится в растение. Скорее всего, найдя свою экологическую нишу,
 животное будет сидеть в ней до скончания века, пока не придет новый деградант 
и не выгонит его оттуда, сам заняв её.
В качестве примера инволюционной потери признаков можно привести гельминтов — 
эти, как мы знаем, не имеют ни рук, ни ног. Но на стадии формирования зародыша 
у них все это присутствует, а затем исчезает. Гельминт он и есть гельминт! 
Аксолотль, обладая наружными жабрами, ведет водный образ жизни и нормально 
размножается. Никто до поры до времени из ученых не предполагал, что аксолотль 
— это недоразвитая личинка американской амбистомы — другого животного, у 
которой нормально отрастают «ручки», «ножки», «открываются» лёгкие, животное 
это выбирается на берег и может вести наземный образ жизни. Это было доказано, 
когда американские ученые, накормив йодистыми гормонами щитовидной железы 
аксолотлей, заставили их превратиться в амбистом. Некоторые формы рачков, 
паразитирующих на рыбах, прикрепившись к телу жертвы, теряют весь свой облик и 
превращаются… в длинные ветвящиеся нити наподобие мицелия (грибницы), 
прорастающие в тело рыбы (такая форма существования характерна для примитивных 
грибов-паразитов). Наружу из рыбы торчит лишь семенник, благодаря ему рачок 
может оставлять такое же удивительное потомство, которое, тоже нормально 
развившись до взрослого ракообразного, в процессе поглощения своего обеда 
готово распрощаться с собственным телом. Еще пример: личинка асцидии существует 
как небольшая рыбка, которая, выйдя из икринки, нормально развивается (имеет 
зачаток хорды — прототип позвоночника, пищеварительный тракт, глаза и многое 
другое, что и положено рыбе). Но в один прекрасный момент личинка прикрепляется 
головой к рифу, ротовое отверстие смещается к анальному, и «рыбка» превращается