каста, которая начинает оплевывать слюной стенки термитника, влага испаряется и 
температура понижается. Есть у термитов и свои спецподразделения — химические 
войска. У представителей этой касты в отростке головы проходит канал железы, 
через который на противника выбрызгивается клейкая ядовитая жидкость, 
парализующая нарушителя.
Существуют и чисто военные сообщества насекомых. Таков, например, 
муравей-амазонка. Среди этих муравьев нет рабочих и работниц, одни только 
воительницы. Время от времени дамы-разведчицы, вернувшись с очередного задания, 
начинают суетиться у входа в муравейник. Все гнездо приходит в возбуждение, и 
вот уже мощная колонна амазонок отправляется в поход к обнаруженному разведкой 
гнезду обычных муравьев. Сломив сопротивление противника, амазонки устремляются 
внутрь муравейника и начинают вытаскивать куколок и взрослых личинок. И вот уже 
колонна движется в обратный путь. Каждая из амазонок несет в челюстях приемное 
дитя. Но кровожадные воительницы, возвратившись домой, не будут есть свою 
добычу. Они выкормят их в рабочих муравьев, которые будут выполнять 
хозяйственные работы для амазонок. Такая форма эксплуатации называется так же, 
как и у людей, — «рабовладельчество». Существует и «работорговля». Это когда 
виды муравьев, также не имеющие собственных рабочих, выменивают за сладкие 
пищевые капельки чужие куколки и личинки, покупая себе «детей» за толику 
хмельного напитка. Причем покупают именно детей, а не взрослых, их удобнее 
всего «воспитать» в соответствии с требованиями новых хозяев, пользуясь тем же 
излюбленным приемом опаивания «молоком матери», хотя бы и приемной.
Однако вся эта стройная и многоярусная кастовая система приходит в движение, и 
общество насекомых захлестывают революционные преобразования в тот момент, 
когда «верхи» уже не могут ырабатывать особые вещества — феромоны, влияющие на 
развитие личинок. И происходит это потому, что стареющая самка под воздействием 
неумолимых возрастных изменений делается неспособной к дальнейшему производству 
яичек. Когда насекомые перестают получать свою законную долю «опиума для 
народа», они уже «не хотят» жить по-старому. Молодые рабочие и солдаты 
неожиданно начинают развиваться дальше и превращаются в половозрелых особей, 
способных иметь собственное потомство. Рабочие муравьи могут с распростертыми 
объятиями принимать у себя на дому самку любого близкого вида, которую раньше 
просто-напросто убили бы, даже не взглянув на ее «красоту». Все происходящее 
сродни сексуальной революции. Рабочие и солдаты свободно и повсюду 
совокупляются с доразвившимися половозрелыми самками, которые раньше, лакая 
опьяняющее зелье своей матери — единственной самки, так и оставались на всю 
жизнь недоразвитыми нимфами. Сексуальная революция захватывает все слои 
общества насекомых. Тут происходит как бы цепная реакция: оковы рабства 
сброшены — да здравствует свобода! Рабочие самочки медоносной пчелы и лесных 
муравьев начинают сами откладывать яйца. Рабочие галиктов начинают 
«воспитывать» из личинок не рабочих, как они, а настоящих самок. Помимо прочего,
 молодые самцы и самки, выйдя из-под гнета «недоразвитости», обзаводятся двумя 
парами крыльев и в определенные дни покидают свой родной дом. Огромные стаи 
крылатых муравьев, термитов и других насекомых роятся над землей в эти 
радостные и одновременно трагические дни. Радостные они потому, что насекомые 
вырвались из плена и познали ни с чем не сравнимое чувство полета и любви, а 
трагические потому, что многие из них во время роения гибнут, делаясь легкой 
добычей птиц, уносятся ветром и попадают в воду. В воздухе встречаются крылатые 
самцы и самки, они садятся и спариваются. У них обламываются крылья, и 
уцелевшие от птиц, пауков, многоножек и других хищников пары начинают 
подготовку нового гнезда. Они роют ямку, которая и станет началом великой, 
грандиозной стройки — нового дома. Тех же крылатых, кто захочет вернуться в 
свой старый дом, ждет крупная неприятность. Солдаты отлавливают и убивают всех 
крылатых. Пока те летали, дома произошел дворцовый переворот, место стареющей 
матки заняла новая молодая матка — ее преемница. Рабочие и солдаты, 
присягнувшие ей на верность, уже напились ее выделений и тем самым оскопили 
себя, лишившись возможности когда-либо полюбить и обзавестись крыльями.
Город-термитник, наполненный множеством потомков некогда живших венценосных 
родителей, может достигать нескольких метров в высоту и иметь гигантскую сеть 
поземных коридоров. Глубина колодца доходит иногда до 60 м! А все начиналось с 
маленькой ямки, вырытой двумя влюблёнными…
Помимо прочего, древние Веды утверждают, что многорукие божества кроме своей 
многорукости обладали еще одним ценным качеством. Они летали по воздуху с 
помощью крыльев, и крыльев было шесть (не отсюда ли шестикрылый серафим?). 
Палеонтологи, изучая ископаемые останки насекомых, утверждают, что и у них было 
6 крыльев. Передняя пара крыльев у современных четырёхкрылых атрофировалась. А 
бескрылые формы: вши, блохи, пухоеды — раньше были крылаты.
На вопрос, откуда взялись насекомые, дарвинисты отвечают, что произошли они от 
многоножек около 300 млн. лет тому назад. Многоножки вздумали залезть на 
деревья, откуда часто падали. Чтобы не ушибаться, они и «придумали» крылья. 
Конечно, можно предполагать все что угодно, но недавно были обнаружены 
окаменелые насекомые, возраст которых намного превышает заветную дату в 300 млн 
лет. Кроме того, древние насекомые были огромных размеров. Например, размах 
крыльев стрекозы достигал 1 м. Поэтому мало верится в то, что гигантская 
многоножка училась прыгать с деревьев, постепенно отращивая крылья.
Когда человек влюблен, у него как бы расправляются за спиной крылья. В эти 
счастливые мгновения жизни человеку дарована способность понять высший смысл 
жизни, заключенный в таинстве любви. Средневековые мистики утверждали, что 
крылья прорастают от лопаток. В самом деле, зачем нам лопатки на спине, как не 
для того, чтобы от них отрастали крылья. А может быть, лопатки — это и есть