Но прошло чуть более десятилетия, и к Луне потянулись вереницы пилотируемых и 
управляемых с Земли космических станций. Эти факты хорошо иллюстрируют аксиому: 
мнение большинства вовсе не обязательно является истиной. В этой связи уместно 
вспомнить и историю о многолетнем и категорическом неприятии богословским и 
ученым миром идей и открытий Н. Коперника и Г. Галилея.
Восток, как известно, «дело тонкое». Для большинства непосвященных некоторые 
важнейшие открытия до сих пор остаются «белым пятном». То есть «благодаря» 
целому ряду причин лишь немногие специалисты в полной мере представляют себе 
историческую ценность результатов археологических раскопок в Египте и Шумере. 
Между тем изучение Древнего Востока на пороге XX века заставило ученых коренным 
образом пересмотреть всю историю прошлого, урезанную ранее до античной и 
поздневавилонской эпох [136, с. 9, 49].

Собственно, истории этого поразительнейшего археологического открытия уже 
больше полутора столетий. О халдеях
[4]
и их удивительных знаниях было известно еще из книг Ветхого завета. До нас 
также дошли и упоминания об одном из семи чудес света — висячих садах 
Семирамиды в Вавилоне и о существовании Халдейского царства (периода VII–VI 
веков до н. э.) и Ассирии (IX–VII века до н. э.). Однако фактически до второй 
половины XIX века историки располагали о Месопотамии лишь отрывочными 
сведениями — нередко противоречивыми и зачастую искаженными. Напомним, что 
географически понятие Месопотамии соответствует территории долин рек Тигр и 
Евфрат. Само это слово в переводе с греческого означает «между рек» или 
Междуречье (Двуречье). На современной карте Месопотамия заняла бы большую часть 
Ирака, юго-восточную часть Турции и восточный район Сирии.

До второй половины XIX века основными источниками информации о Древнем Двуречье 
оставалась Библия и труды античных греческих и римских авторов. Из последних 
наиболее детальные сведения и описания приводил Геродот (485–425 годы до н. э.) 
— «отец истории». Однако сам он восточных языков не знал и прибегал к услугам 
переводчиков, которые нередко намеренно искажали и приукрашивали события или 
содержание преданий. О Старовавилонском Царстве, Аккаде и Шумере этот автор 
вообще не приводил никаких данных, а о временах более близких часто сообщал 
откровенно недостоверные сведения [191, с. ПО]. Это ничуть не умаляет значения 
его трудов, но обязывает быть осторожными при оценке приводимых в них сведений.
Куда больше корректной и полезной информации содержат труды вавилонского жреца 
и астронома, современника Александра Македонского, Бероса (около 340–280 годы 
до н. э.). В III веке до н. э. этот жрец из храма Мардука переехал на эгейский 
остров Кос, где преподавал грекам шумеро-вавилонскую космогонию, математику, 
историю и т. д. На греческом языке он написал «Мудрость» (космогонические и 
научные представления шумеров) и «Вавилонскую историю» («Babyloniaka») в 3-х 
книгах.
Первая описывает события «допотопных времен». В ней Берос рассказывает о 
сотворении мира, о некоем Оанне — полурыбе-получеловеке, появившемся в 
Месопотамии в те времена, когда люди еще жили подобно диким животным. Оанн 
научил их азам сельского хозяйства, письма, математики, архитектуры и различных 
искусств. Историки связывают Оанна Бероса с шумерским Уанна и аккадским Уманна 
и считают его олицетворением носителя цивилизации.
Вторая книга содержит так называемый Царский список, согласно которому первые 
цари правили по 20–60 тысяч лет, и упоминает о главном герое потопа, Зиусудре. 
В списке перечисляются имена правителей от древних допотопных времен до периода 
властвования царя Набонассара (747–734 годы до н. э.).
Третья книга повествует об истории Вавилонии от Набонассара до эпохи самого 
Бероса.
Достоверно известно, что Берос пользовался подлинными письменными источниками, 
хранившимися в вавилонских храмах. Его труды считаются историками поистине 
бесценными. Однако до XIX века некогда пространные сочинения этого автора дошли 
лишь в виде отдельных отрывков, переписанных Александром Полихистором в I веке 
н. э. Таким образом, до середины XIX века история Месопотамии была известна 
фрагментарно, и то — начиная лишь с I тысячелетия до н. э.
А что же стало с оригиналами документов, которыми пользовался в свое время 
Берос, — с клинописными табличками? Долгое время эти таблички не вызывали у 
путешественников и историков никакого интереса. Их считали странного вида 
кирпичами с нанесенным на них необычным орнаментом. Но, между прочим, 
«обожженные в аду и исписанные демонами кирпичи» упоминаются в мусульманском 
Коране; то есть о смысловом значении узоров на глине знал еще пророк Мухаммед 
[136, с. 26]. Первым же среди европейских ученых это понял итальянец Пьетро 
делла Балле, живший в XVII веке. В одном из своих трудов он опубликовал образец 
древней письменности. В 1700 году англичанин Томас Хайд назвал эти значки 
«клинописью». Однако многие ученые еще долгое время не верили, что эти странные 
символы являются письменами, и спор о них продолжался на протяжении многих 
десятилетий.
В 1761 году Карстен Нибур возглавил датскую научную экспедицию на Ближний 
Восток. Все ее участники, кроме Нибура, погибли. Сам же Нибур четыре года 
путешествовал по странам этого региона, ему удалось побывать на руинах дворца в 
Персеполисе и скопировать там настенные надписи. В 1772 году в книге «Описание 
путешествия в Аравию и окружающие страны» Нибур выделил уже три вида клинописи 
и 42 знака — предположительно, древний алфавит.
Лишь в начале XIX века исследования возобновились, чему послужило изучение так