сильно - иногда даже позорно - отстает от других областей археологии в 
признании новых методов исследований. Однако впечатление о явном противоречии 
между геологическими и археологическими датировками Сфинкса, созданное Шохом и 
его последователями, совершенно неправильное и может лишь ввести в заблуждение.
Такие авторы, как Уэст и Хэнкок, часто утверждают, что большинство геологов 
согласны с работой Шоха и не находят в ней никаких изъянов. Подобные 
утверждения необоснованны. К примеру, Бувель и Хэнкок заявили, что, когда Шох и 
Уэст представили резюме своей работы на совещании Американского геологического 
общества в 1992 году, «несколько сотен геологов согласились с логикой их 
доводов, и десятки специалистов предлагали свою помощь и советы для дальнейших 
исследований». Единственным источником этого заявления является собственный, 
вряд ли объективный рассказ Уэста, где говорится, что они с Шохом представили 
на совещании наглядный отчет о проделанной работе-. «Геологи со всего мира 
толпились вокруг нашего стенда, сильно заинтересованные. Десятки специалистов в 
разных областях геологии, имеющих отношение к нашему исследованию, предлагали 
свою помощь и советы». Откуда тогда взялись «несколько сотен геологов», 
выразивших свое согласие с доводами Шоха? В некотором отношении научное 
совещание похоже на выставку промышленных товаров. Десятки людей могут 
подходить к вашему стенду, интересоваться представленными товарами и делать 
полезные замечания. Но тот факт, что они остановились поболтать, вовсе не 
означает, что они купят или хотя бы собираются купить ваш товар. «Десятки и 
сотни ученых», которые якобы поддержали теорию Шоха, так и остались безымянными.

К сожалению, это ошибочное впечатление было подкреплено самим Шохом. В его 
статье 1995 года, где обсуждалась «ненаучная» реакция на его работу, Шох 
упоминает о своих Разногласиях с профессором К. Лал Гаури, называя его «видным 
египтологом». Из этого никак нельзя заключать, что доктор Лал Гаури из 
Луисвиллского университета в штате Кентукки на самом деле является геологом и 
специалистом по эрозии горных пород. Он действительно проводил исследования 
известнякового слоя на поверхности Сфинкса и соседних монументов, которые 
впоследствии были использованы профессором Шохом.
Гаури был не первым геологом, выразившим несогласие с выводами Шоха. Когда Шох 
опубликовал свою теорию в журнале по египтологии «КМТ» в 1992 году (на 
сегодняшний день это единственная подробная версия), вскоре последовал ответ от 
доктора Джеймса Харрела, профессора геологии Толедского университета. Будучи 
руководителем шестилетнего проекта по изучению древнеегипетских каменоломен, 
Харрел не был новичком в этой области. По его словам, рисунок выветривания на 
поверхности Сфинкса мог возникнуть не только в результате дождевой эрозии, как 
настаивал Шох, но и под воздействием других процессов. Во время недавних 
раскопок поблизости от Сфинкса песок, накопившийся в канаве, «был совершенно 
сырым уже на глубине нескольких дюймов от поверхности». Как ныне известно, 
Сфинкс был покрыт песком большую часть своей истории; к примеру, Тутмосу IV 
пришлось выкапывать его после долгих веков забвения. Весьма вероятно, что 
большую часть времени Сфинкс пролежал в «трясине» сырого песка. Влажность песка 
могла ускорить процессы выветривания. Почему, спрашивал Харрел, Шох не учел 
такую возможность? В конце концов он отверг аргументы Шоха как «эксцентричные» 
и «необоснованные».
Шох ответил на статью Харрела и, в свою очередь, отверг его аргументы, назвав 
их беспочвенным теоретизированием. Подробности их спора не имеют важного 
значения, поскольку главный довод Харрела насчет химического выветривания уже 
был подробно разработан доктором Лал Гаури на совещании американской Ассоциации 
развития науки в 1992 году. Его новая статья, опубликованная в 1995 году, не 
оставляет камня на камне от теории Шоха. Гаури и члены его команды подчеркивают,
 что реальные причины эрозии Сфинкса можно наблюдать и сегодня. Почти ежедневно 
обломки известняка размером с картофельные чипсы отваливаются от туловища 
Сфинкса; сейчас продолжаются дебаты о том, как восстановить и реконструировать 
монумент, прежде чем он попросту развалится на части.
Современное загрязнение окружающей среды безусловно усилило остроту проблемы, 
но оно не является главной причиной ухудшения состояния Сфинкса, которая 
заключается в самой структуре известняка. Во время ночной прохлады роса 
конденсируется на каменной поверхности и всасывается в поры известняка, образуя 
раствор солей внутри породы. Когда восходит солнце и влага испаряется, раствор 
солей кристаллизуется и давит на стенки пор. Поверхность трескается, и мелкие 
кусочки известняка отваливаются от нее под давлением кристаллов. По 
справедливому замечанию Гаури, этот процесс, который можно наблюдать каждое 
утро, нельзя игнорировать при обсуждении характера выветривания Сфинкса.
Что касается волнообразных разводов на туловище Сфинкса, отнесенных Шохом к 
последствиям дождевой эрозии, Гаури (в согласии с Харрелом и другими геологами) 
указывает на один очевидный факт: порода, из которой был сделан Сфинкс, состоит 
по меньшей мере из трех разных слоев известняка, немного отличающихся друг от 
друга. Более мягкие слои имеют более крупные поры и выветриваются быстрее в 
процессе кристаллизации солей. Волнообразный профиль возникает в результате 
различной скорости выветривания в слоях известняка разной плотности. Сходные 
профили можно видеть на других известняковых монументах, относящихся к более 
позднему периоду. Что же касается глубоких борозд, или «каналов», в стенах 
площадки Сфинкса, которые Шох рассматривает как дополнительное свидетельство 
проливных дождей, Гаури указывает, что на самом деле это маленькие полости, 
образованные подземными водами за миллионы лет до создания Сфинкса. Когда 
площадку окапывали канавой, борозды появились на свет, но они не имеют 
абсолютно никакого отношения к датировке скульптуры.