«Оксфордском словаре античности» утверждалось, что история об амазонках была:

«…по всей вероятности, не чем иным, как распространенной выдумкой 
путешественников о чужеземцах, которые живут в дальних странах и делают все не 
так, как обычные люди… Попытки обнаружить социологическую значимость легенды об 
амазонках или другие объяснения, основанные на постулате о существовании 
амазонок, являются ошибочными».

В более современных исследованиях историков античности, сосредотачивающихся на 
социальной функции истории об амазонках в греческом и римском обществе (т.е. 
аллегория борьбы между полами), признается историческая возможность 
существования амазонок, но не более того. Такое двойственное и осторожное 
отношение явно просматривается в одной из последних работ Уильяма Тиррелла:

«Могли ли амазонки существовать на самом деле? Не рано ли мы сбросили их со 
счетов?.. В сущности, с исторической точки зрения нет способа опровергнуть или 
подтвердить их существование… Археологи до сих пор не обнаружили остатков 
захоронения амазонок или их города».

Печально видеть столь узкую специализацию в современной науке, когда историк 
античности может делать подобные высказывания, не ознакомившись сначала с 
работами специалистов по археологии России. Уже более ста лет назад русские 
археологи объявили о том, что они нашли захоронение амазонок.



Могилы амазонок

В конце XIX века русский ученый граф А. А. Бобринский, проводивший исследование 
похоронных курганов в окрестностях Смилы на Украине, совершил удивительное 
открытие. Раскопанные им захоронения сопровождались богатым набором оружия, 
однако Бобринский, один из первых исследователей, проявивших серьезный интерес 
к скелетным останкам, вскоре осознал, что в большинстве разведанных захоронений 
погребены женщины.
Первая из этих «амазонских» могил, как он их назвал, датируется IV веком до н. 
э. и типична для всей группы. В большой яме, закрытой деревянным настилом и 
насыпанным сверху земляным курганом, находились два скелета. Первый, явно 
занимавший более важное положение, принадлежал женщине и был аккуратно уложен 
головой к востоку. Под прямым углом у ног женского скелета лежал скелет мужчины.
 Богатые погребальные дары были почти без исключения сосредоточены вокруг 
женского скелета. Женщина носила большие серебряные серьги, ожерелье из 
костяных и стеклянных бусин и бронзовое наручное кольцо. Вокруг нее были 
разложены домашние принадлежности, включая керамику, бронзовое зеркальце, 
глиняное веретено и остатки еды, а также кухонные ножи. Но она владела и 
оружием: двумя большими наконечниками для копий, одно из которых достигало двух 
футов в длину, камнями (вероятно, для пращи) и богато украшенным колчаном, 
сделанным из дерева и кожи и содержавшим два железных ножа и сорок семь 
бронзовых наконечников для стрел. У скелета, лежавшего возле ее ног, не было 
оружия. К нему прилагалось лишь наручное кольцо, два маленьких бронзовых 
колокольчика и две декоративных дудки.

Со времен графа Бобринского русские и украинские археологи обнаружили десятки 
новых захоронений «амазонок».
Географическое распределение этих захоронений почти так же удивительно, как их 
содержимое. Они простираются на расстояние более тысячи миль от южной Украины 
через степи южной России до Покровки возле границы с Казахстаном.
Дженин Дэвис-Кимболл, директор Центра исследований евразийских кочевников 
(Беркли, штат Калифорния), с 1992 года работала в районе Покровки со своими 
русскими коллегами на раскопках пятидесяти курганов, датируемых от VI в. до н. 
э. до И в. н. э. В каждом кургане первоначально содержалось одно захоронение, 
но затем его вскрывали и повторно использовали - возможно, в качестве семейного 
склепа, - так что в некоторых курганах насчитывается до двадцати пяти 
дополнительных захоронений.
Важно отметить, что в курганах под Покровкой первыми, как правило, хоронили 
женщин, помещая их в центре ямы. Хотя это обстоятельство не указывает 
однозначно на матриархальный уклад общества, оно подразумевает, что женщины 
занимали равное положение с мужчинами. Обнаружены разные виды захоронений для 
женщин и мужчин, причем погребальные дары отражают их роль в обществе. Сорок 
похороненных мужчин имели при себе оружие и, очевидно, были воинами. В одном 
захоронении содержались образцы руды и железный тигель, покрытый шлаком и, 
возможно, принадлежавший кузнецу. Еще четверо мужчин (бедные «няньки»?) были 
похоронены с маленькими детьми в руках и практически без погребальных даров.
В целом, женщин хоронили с большей пышностью и большим количеством даров, чем 
мужчин. К одной группе принадлежали женщины, похороненные вместе с предметами, 
традиционно ассоциируемыми с женственностью и домашним хозяйством: зеркалами 
(которые по обычаю ломали во время похорон), веретенами, стеклянными и 
каменными бусами. К другой группе относились женщины, которых хоронили вместе с 
глиняными или каменными алтарями, морскими раковинами, ритуальными бронзовыми 
зеркалами и костяными ложками. Дэвис-Кимболл полагает, что это были жрицы.
Наиболее поразительная группа состояла из семи женщин, похороненных не только